Мари Галант. Книга 1 - Гайяр (Гайар) Робер (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Он охотно подчинялся. Сам же вставал у Жюли за спиной и, пока она смотрела в подзорную трубу, прижимался к ней, положив руки ей на плечи, и указывал, куда смотреть.
Жюли тоже роняла восклицания. Она узнавала и называла знакомых жителей Сен-Пьера, оплакивавших генерала и утиравших платками слезы, разглядывала пышные костюмы различных родов войск и полиции, необычайно красочных на сине-зеленом фоне. Мобре занимало совсем другое. Он выпустил плечи субретки, и его руки заскользили по ее груди и бедрам, словно он лепил статую. Она не сопротивлялась, оставаясь равнодушной к его ласкам, волновавшим ее, казалось, не больше, чем мраморную мадонну. Мобре подумал, что сила привычки лишила ее чувствительности.
Наконец она вернула ему подзорную трубу и воскликнула:
– А как же мои обязанности, шевалье! Мои обязанности!.. Я тут с вами теряю время, это вы во всем виноваты!..
Он ничего не ответил и в свою очередь взглянул в сторону залива. Увидел там около пятидесяти полуодетых мужчин, с головы до пят раскрашенных в ярко-красный цвет и построившихся в каре у входа на кладбище. Это была делегация с Карибских островов. Неподалеку от них – отряды полиции, возглавляемые офицерами на лошадях.
В знак траура солдаты опустили мушкеты и копья. Тем временем пушки форта и все вооруженные мушкетами солдаты выстрелили, грянувший грохот должен был свидетельствовать о горе жителей, провожавших гроб со своим повелителем или, скорее, горячо любимым отцом здешнего народа.
Вскоре пальба стихла. Провожавшие рассыпались, а затем снова выстроились вдоль дороги, растянувшись на три километра, и двинулись к форту; процессия походила на пеструю змею, которая разворачивает свои кольца и извивается на луговой зелени.
Режиналь де Мобре сложил подзорную трубу, поискал взглядом Жюли и убедился в том, что она исчезла.
Он пожал плечами.
Для него начиналась новая игра. Он выбросил субретку из головы и вернулся в дом ждать Мари, а заодно посетителей с соболезнованиями, непременными при подобных обстоятельствах: одни захотят поддержать ее в горе, другие – посмотреть, как она переносит новое свое положение вдовы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Славословия в адрес покойного
Те, что надеялись поглазеть на то, как Мари встретила свое вдовство, были разочарованы, во всяком случае – в начале приема.
Многие участники похорон пожелали во что бы то ни стало проводить вдову, и вот в просторной гостиной замка, еще не до конца восстановленного после извержения Лысой горы, собрались вместе отец Шевийяр и отец Бонен – глава иезуитов, большой друг и покровитель покойного; несмотря на преклонный возраст, он без колебания отправился из Фор-Руаяля в Сен-Пьер. Их обоих сопровождал Мерри Рулз де Гурсела, молодой дворянин, помощник губернатора, на которого, по всеобщему мнению, будет возложена огромная ответственность, в связи с чем возрастет и его влиятельность.
Из военных присутствовали: капитан Байярдель, капитан Летибудуа де Лавале и господин де Лауссей, командир шефской роты полиции. К ним присоединились колонисты Босолей, Сигали и Виньон, всегда проявлявшие по отношению к генералу безмерную преданность и верность.
Образовались и другие кружки; здесь – господина Вассера, главу доминиканцев отца Фейе, колониста Пленвиля дю Карбе; там – судью Фурнье, начальника полиции и судьи по гражданским и уголовным делам Дювивье, интенданта Лесперанса и, наконец, капитана Лагарена, который расхаживал взад-вперед, прислушиваясь к разговорам.
У Мерри Рулза было подходящее к случаю выражение лица. Зато пока длились грандиозные похороны, о которых каждый из присутствующих еще хранил волнующее воспоминание, и все стояли с сокрушенным видом, Мерри Рулз смотрел непреклонно, и строгость отразилась в его уже начинавших заплывать чертах красного лица.
Теперь же всем своим существом он являл беспокойство и нетерпение. Он не без основания полагал, что в ближайшие дни решится вопрос о его власти и состоянии. По силам ли будет Мари заменить покойного?.. Не сочтет ли ее, напротив, Высший Совет неспособной для отправления сложных обязанностей? Это маловероятно, если Мари сама потребует от Совета объявить ее преемницей мужа. Ведь именно губернатор острова назначал членов Совета, а теперь Совет должен указать королю на нового губернатора по своему выбору. В любом случае наследует Мари Жаку Дюпарке или нет, он, Мерри Рулз, станет чем-то вроде регента. Необходимо сделать так, чтобы Мари ему повиновалась, слушалась, следовала его советам! Теперь Мари лишь слабая женщина в трауре, которой подобает скорее заниматься воспитанием собственных детей, а не управлением острова… Наконец, если Мари не потребует для себя полномочий Дюпарке, нет сомнений, что Высший Совет назначит Мерри Рулза, помощника губернатора, на эту высокую должность…
Правда, подобное назначение Высшего Совета потребует утверждения короля… Да разве король знает, что делается на Мартинике? Станет ли он налагать вето на назначение Совета, будь то Мари или помощник губернатора?..
После смерти Дюпарке такие мысли ни на минуту не покидали Мерри Рулза, и похоже, не только его.
Он мог отметить знаки внимания, которые вдруг стали ему оказывать знакомые, будто пытаясь завоевать его благорасположение и дружбу.
Отец Бонен, глава иезуитов, человек высочайшей культуры, пользующийся всеобщим уважением и обязанный своим назначением самому кардиналу де Ришелье, по достоинству оценившему его ум и прозорливость, не упускал из виду ни один из вопросов, столь сильно беспокоивших Мерри Рулза, однако в этот час его, казалось, привлекла другая проблема.
Не с умыслом ли он высказывал некоторые замечания, с любопытством встречаемые присутствующими?
Режиналь де Мобре покинул, наконец, свою комнату, дабы кому-нибудь не бросилось в глаза, что он избегает собравшееся общество. Он спустился вниз неслышными шагами, стараясь остаться незамеченным, что было нетрудно, поскольку каждый кружок был увлечен беседой. Мобре направился к отцу Бонену и Мерри Рулзу.
Он подошел в ту минуту, когда глава иезуитов говорил:
– Дорогой мой майор, я уже указывал капитану Байярделю на опасность, угрожающую процветанию острова со стороны морских разбойников, вооруженных командором де Пуэнси на своем острове Сент-Кристофер. Я имею в виду тех грабителей и убийц, как испанцев, так и англичан, с которыми мы, однако, сейчас не воюем. Бандиты добираются даже до наших берегов и убивают здесь несчастных колонистов…
В это мгновение отец Бонен заметил шевалье де Мобре. Режиналь отвесил почтительный поклон. Иезуит в ответ улыбнулся и едва кивнул головой.
– Отец мой! – обратился к нему шотландец, видя, что священник умолк. – Позвольте вам напомнить, что я побывал у вас с визитом несколько лет назад, когда приезжал повидаться с генералом Дюпарке по поводу секрета отбелки сахара…
– Я отлично вас помню, сын мой, – отозвался тот. – Вы – шотландец, вас зовут Мобре…
– Совершенно верно, – подал голос шевалье.
Мерри Рулз окинул Режиналя долгим взглядом, не то гневным, не то злобным, не то тревожным. Однако он приветствовал шевалье широким взмахом шляпы с плюмажем, и тот не преминул ему ответить.
– Я прибыл, господа, – пояснил Режиналь, – в день смерти великого человека, преданного нынче земле, но должен вам сказать, имел возможность и раньше оценить его необыкновенные качества. Для острова Мартиника и его обитателей это тяжелый удар… – Он глубоко вздохнул и продолжил: – Отец мой! Я слышал, как вы рассказывали о морских разбойниках, что убивают и грабят беззащитных колонистов. Полагаю, речь идет о тех, кто зовет себя флибустьерами и без зазрения совести пиратствует в Карибском море! Во время путешествий я наслышался немало страшных историй о том, как жестоко эти люди мучают пленников… Мне рассказывали, один капитан из Сент-Кристофера приказал посадить в сырой трюм английского капитана, словно простого матроса…
– Вы шотландец! – усмехнулся отец Шевийяр.
