Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
В плане оно представляло собой треугольник с закругленной вершиной. Передний вал его шел дугой, концы которой опирались на боковые брустверы.
В тыловой части имелась бетонная казарма для гарнизона. От нее шла к бетонному капониру, расположенному в переднем рву, изогнутая потерна. Впереди укрепления имелась линия стрелковых окопов, в непосредственной близости от которых была передовая траншея японцев. Здесь ни днем ни ночью не прекращалась борьба – то японцы врывались в русские окопы, то русские, выбив японцев, захватывали часть их траншей. Ружейная перестрелка, трескотня пулеметов и взрывы бомбочек не замолкали ни на минуту. Настойчивости «сынов Восходящего Солнца» противостояло упорство сибиряков.
Сюда-то и направился на следующий день Звонарев для ознакомления с положением дел на этом участке обороны.
Стоял слегка туманный, пасмурный день. Лениво погромыхивали пушки, да японские батареи, с присушен им методичностью, неустанно посылали снаряд за снарядом по городу и стоявшей на внутреннем рейде артурской эскадре.
Постепенно незначительная с утра орудийная перестрелка превратилась в сплошную канонаду. Сотни тяжелых снарядов обрушились на форты номер два и номер три и на укрепление. Являлось ли это подготовкой к общему штурму крепости или только предварительной пробой сил, определить было невозможно. Едва прапорщик вышел из ущелья, где помещался штаб, как попал под сильный обстрел и поспешил укрыться за скалой. Пробегая таким образом от укрытия к укрытию, он добрался до вершины Скалистого хребта, расположенного в версте с небольшим за линией фортов. Обрывистый, лишенный всякой растительности кряж доминировал над первой и второй линиями обороны – фортами и Китайской стенкой.
Припав за камнем, Звонарев в бинокль начал разглядывать развернувшуюся перед ним панораму. Внизу и несколько вправо лежал форт номер три. Он весь был окутан черными столбами пыли и дыма от беспрерывно падающих на него бомб. Над ним в воздухе то и дело появлялись белые комочки шрапнельных разрывов.
Крупный снаряд ударил в самый центр казармы, и в следующее мгновение из всех окон выбросило густые облака дыма. Звонарев невольно вздрогнул На мгновение он представил себе десятки искромсанных, разорванных на куски, искалеченных солдатских тел вперемешку с осколками бетона и дерева, стоны, крики, хрипение умирающих и воздух, насыщенный едким запахом шимозы…
«Едва ли кто уцелел из находящихся в этот момент в казарме», – с ужасом подумал он и перевел взгляд на укрепление номер три.
Также окутанное густой пеленой пыли и дыма, оно едва различалось на сером фоне окружающей местности. Посредине между фортом номер три и укреплением четко виднелась глубокая лощина. В этом месте, несколько сзади, расположилась маленькая батарейка из двух полевых орудий, долженствовавшая, очевидно, защищать подступы к этой ложбине.
За рекой Лунхе темнели массивы Волчьих гор.
Прояснилось. Еще теплое солнце приятно согревало спину своими лучами. При виде сильного обстрела укрепления номер три Звонаревым овладело раздумье – идти туда или нет.
«При такой бомбардировке я, конечно, ничем не смогу помочь укреплению, там сейчас не до минных галерей», – оправдывался он перед собой. Наконец он принял компромиссное решение: подождать некоторое время, не уменьшится ли обстрел, и после этого идти на укрепление. Успокоившись на этом, он стал наблюдать за тем, что делается правее.
Далеко, чуть выступая из-за ближних сопок, виднелась батарея литеры Б. На ней тоже взлетали черные султаны дыма, но гораздо реже, чем на соседних фортах. Крепостные батареи на японский огонь отвечали вяло, посылая свои снаряды далеко в тыл. Сзади, со стороны города, доносился рокочущий гул орудий броненосцев, помогавших крепости своим огнем.
Неожиданно заговорила расположенная за Скалистым хребтом батарея сорокадвухлинейных пушек.
«Один преждевременный разрыв, и от меня останется только мокрое место», – сообразил он и медленно побрел к укреплению.
Прошло около часа, пока бомбардировка несколько стихла. Воспользовавшись этим, Звонарев быстро прошел оставшееся расстояние и, перебравшись под ружейным огнем через горжевой мост, вбежал в ворота казармы.
После яркого солнечного света и чистого воздуха он сразу попал в полутемное помещение. В казарме было душно и смрадно. С полсотни солдат сидело на нарах, держа винтовки между колен, готовые по первому приказанию кинуться в нужную сторону.
– Где комендант? – спросил прапорщик у первого попавшегося солдата.
– Их высокоблагородие в потерне.
Звонарев вышел из каземата и несколько раз глубоко вдохнул свежий воздух. Затем он направился к черневшему впереди входу в потерну, которая освещалась несколькими фонарями. Пройдя почти половину потерны, прапорщик оказался у выхода из нее во внутренний дворик. Здесь, на перекрестке, стоял небольшой стол, за которым пили чай все наличные офицеры укрепления – капитан Шметилло, артиллерист поручик Есаулов, Дебогорчй Мэкриевич и стрелковый прапорщик. Веселые, бодрые лица, шутливый разговор-все эго показывало, что бомбардировка не смутила дух защитников.
– Знаменитому артиллеристу и инженеру наше глубочайшее уважение! – приветствовал Звонарева капитан. – Вот уж никак не ожидал, что после сегодняшней бани кто-либо рискнет днем пожаловать к нам в гости. Садитесь к столу. Эй, денщик, стул!
Прапорщик пожал всем руки и занял указанное ему место. Его тотчас забросали вопросами о причинах появления на форту, о штабных новостях, после их артурских слухах, – одним словом, говорили о чем угодно, кроме бомбардировки и сопряженной с ней смертельной опасностью. Прапорщик удовлетворил их любопытство.
– Я чуть ли не час пережидал окончания обстрела вашего укрепления, – признался он.
– И правильно сделали. Зачем зря рисковать? Я всех, кого можно, упрятал в казармы, оставив только часовых. Сам же засел здесь, так как отсюда легко добраться до любого места форта, – проговорил капитан. – Что нового на Залитерной, как поживает Харитина?
– Она счастлива и довольна. Вышла замуж за нашего солдата.
– К солдатам, значит, ее все-таки потянуло. А бабочка она ничего, стоящая, – покрутил усы капитан.
После чаю с красным вином Шметилло повел Звонарева в капонир. Потерна полого спускалась в ров, но не проходила под ним, а рассекала его на две части. В этом месте она несколько расширялась, в стенах имелись бойницы для мелких орудий, из которых можно было обстреливать передний ров продольным – огнем. Потерна подходила как раз к середине капонира. Вправо и влево от нее шло по пяти казематов, установленными в них на тумбах капонирными пушками и снятыми с японских брандеров пятиствольными митральезами, что давало возможность прекрасно обстреливать боковые рвы.
– В левом углу капонира слышна работа японских минеров, – сказал Шметилло.
Звонарев стал прислушиваться и вскоре уловил довольно сильные удары киркой или мотыгой.
– Будете вести контрминную галерею? – спросил прапорщик.
– Мокриевич с саперами собираются. Да, между нами говоря, он редкостная шляпа и размазня, к тому же и трусоват. Пока он раскачается, японцы заберутся в самый ров Оставайтесь у пас вместо него. Саперов я задержу, дам своих людей, и мы с вами покажем японцам кузькину мать.
Звонарев не ожидал такого оборота дела и заколебался.
– Я командирован на время, меня ждет с докладом Рашевский.
– Черт с ним, с Рашевскнм. Мокриевич все ему расскажет и от себя еще наврет с три короба. По рукам, значит? – хлопнул Шметилло Звонарева по плечу.
Через полчаса солдаты по указаниям прапорщика уже долбили стенку кирками и мотыгами. Хозяйственный Шметилло откуда-то достал переносный горн и молот для оправки затупившихся кирок и мотыг, доски для рам, мешки. Работа закипела.
Незаметно подошла ночь, опять возобновился обстрел укрепления, снаряды с воем рвались то во рву, то на крыше капонира. Во избежание ранений осколками бойницы заложили мешками.
Кряхтя, Шметилло поднялся из-за стола.
