Пираты - Рис Селия (читаем книги .txt) 📗
Равнодушно прохладный, немигающий взор банкира выдавал в нем человека, одержимого в жизни всего одной страстью: собирать, считать и приумножать деньги, не делая различия между своими и чужими. Я с первого взгляда почувствовала, что наше золото окажется в надежных руках, если мы доверим его голландцу.
В ходе беседы выяснилось, что банк Фредрика Брандта имеет ряд отделений в Америке и Европе, в частности в Лондоне, Амстердаме и Роттердаме, а также прочные коммерческие связи с крупнейшими негоциантами в Кейптауне и Батавии, Бомбее и Мадрасе, Западной Африке и Вест-Индии.
— Думаю, не слишком погрешу против истины, если скажу, что мои финансовые интересы распространяются на весь мир, — без тени хвастовства заявил банкир, невозмутимо разглядывая нас своими серыми, прозрачными глазами. — Не вижу причин, почему бы и вам, леди и джентльмены, не внести свой вклад в их дальнейшее развитие. О сохранности можете не беспокоиться. Мое семейство вот уже несколько столетий занимается банковским делом и имеет безупречную репутацию. Мы одинаково бережно и рачительно относимся к деньгам каждого клиента, будь то король, герцог, торговец, промышленник, вор или пират. — Брандт растянул губы в улыбке, но мне показалось, что он вовсе не шутит и на самом деле не видит разницы. Как ни странно, я оказалась права, и следующая его фраза лишь подтвердила мою догадку. — Нас совершенно не заботит, откуда они взялись и каким способом добыты. Деньги есть деньги, и они не пахнут. И если вы выразите желание передать моему банку право распоряжения имеющимися у вас средствами, я гарантирую вам, в свою очередь, что позабочусь о них должным образом. Итак, каково будет ваше решение?
— Одну минуту, — вежливо извинился Брум. — Нам надо посоветоваться, если не возражаете.
Брандт не возражал и деликатно удалился в соседнюю комнату, чтобы не мешать обсуждению. Впрочем, раздумывали мы недолго. Как справедливо заметил капитан, у нас был простой выбор: либо оставить деньги этой акуле с Уолл-стрит, либо закопать в землю по примеру других пиратов. Не прошло и нескольких минут, как он позвал банкира и сообщил, что мы согласны.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул голландец, обменявшись рукопожатием с мужчинами и приложившись губами к моей перчатке. — Все необходимые бумаги уже подготовлены. Сейчас их принесут. И не сомневайтесь: вы приняли правильное решение. Ваши интересы будут соблюдены точно так же, как мои собственные. В связи с этим я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз, капитан Авраам. Пройдемте в мой кабинет.
Мы с доктором подождали Брума на улице, и все вместе направились домой. По дороге он посвятил нас в подробности приватного разговора, состоявшегося в кабинете банкира.
— Похоже, я должен перед тобой извиниться, Нэнси, — смущенно признался Адам. — Брандт поведал мне, что некий бразилец, плантатор и бывший буканьер, усиленно разыскивает одну юную особу по имени Нэнси Кингтон, похищенную пиратами из принадлежащего ей на Ямайке поместья. Ты оказалась права, а я проявил себя полным болваном, считая твои предупреждения пустыми бреднями.
— Что же мы будем делать? — спросила я с дрожью в голосе.
— Сниматься с якоря, дорогуша! — преувеличенно бодро откликнулся Брум. — И поднимать паруса. Денежки наши в надежном месте, с делами покончено, и теперь уже ничто больше не держит нас в Нью-Йорке.
Винсент с Минервой вовсю хозяйничали на спущенной наконец на воду шхуне, доводя до ума наш новый корабль. Возможно, мы задержались бы еще на несколько дней, но нас сразу насторожило известие об исчезновении юнги. Чарли последние дни ходил мрачным, насупленным, задумчивым, на расспросы огрызался, а накануне вечером сошел на берег и не вернулся. Винсент высказал опасение, что он может донести на нас властям. Я же, прекрасно зная, до какой степени Чарли ненавидит мою подругу, была настолько в этом уверена, что непроизвольно оглянулась на пирс, словно ожидая увидеть его уже оцепленным солдатами.
Дезертирство юнги поставило под удар все наши дальнейшие планы. Даже если мы успеем вовремя убраться из Нью-Йорка, нам все равно не сохранить в тайне наш главный козырь. Скоро всем станет известно, что в команде капитана Брума есть женщины, по собственной воле примкнувшие к Береговому братству и поставившие свои подписи под статьями корсарского кодекса. Об этом будут судачить в каждом порту, в каждой таверне, в кубрике каждого судна, бороздящего воды Карибского бассейна.
Мы вышли в море со следующим отливом, всего на несколько часов опередив преследователей. Спускаясь вниз по Гудзону, заметили у мыса Сэнди-Хук на острове Нью-Джерси какое-то судно с выкрашенными в черный цвет бортами. Оно дожидалось прилива, чтобы вместе с ним войти в гавань Манхэттена. Мы прошли мимо, быстро оставив его позади, благодаря высоким скоростным качествам нашего нового корабля, и никто не обратил на него особого внимания. И только я одна знала, как сильно нам повезло и как вовремя успели мы улизнуть. Сны мои обернулись явью. Это был его корабль, но лишь теперь я поняла, почему не могла разглядеть его в своих сновидениях. Он был черным. Черным, как ночь. Черным, как душа его капитана.
24
Брум поступил весьма разумно и дальновидно, сменив уже примелькавшуюся «Удачу» на быстроходную шхуну, которой никто пока не видел. Мы все одобряли решение капитана, и только Пеллинг возражал, упирая, главным образом, на то обстоятельство, что размеры шхуны не позволяют держать на борту достаточно многочисленную команду и необходимое для успешных боевых действий количество пушек. Брюзжал, что в трюмах слишком мало места даже для снаряжения и припасов, не говоря уже о грузах с захваченных призов, но сразу после выхода в море боцману поневоле пришлось изменить мнение. Все недостатки с лихвой перекрывались невероятной скоростью и маневренностью шхуны, напоминавшей своими стремительными обводами хищную рыбу, безраздельно господствующую в родной стихии.
Да, нашему капитану было чем гордиться. Обшивка из американского дуба значительно повышала прочность и надежность корпуса, а две высоченные мачты из цельных стволов белой сосны могли спокойно выдержать натиск самого сильного шторма. Даже при умеренном ветре она чуть ли не вдвое превосходила скоростью любой из наших прежних кораблей. Брум дал ей имя «Скорое возвращение» и в открытую заявил боцману:
— Будущее именно за такими кораблями, попомни мои слова, Игнациус! Стоит каждого затраченного на нее пенса и окупит все затраты с лихвой, не успеешь оглянуться. — Он прошелся по шканцам, с удовольствием ощущая под ногами крепкие, упруго пружинящие доски палубного настила. — Если ты этого еще не понял, то очень скоро сам убедишься, что в открытом море ей нет равных. Пускай теперь кто-нибудь попробует нас достать!
Костяк новой команды составляли корсары, ходившие с нами еще на «Избавлении» и «Удаче». Во время стоянки в Нью-Йорке Винсент регулярно совершал обход портовых кабаков, борделей и других злачных заведений, одного за другим извлекая из-под столов, вытаскивая из сточных канав и избавляя от наседающих кредиторов пропившихся и проигравшихся чуть ли не догола старых товарищей и пристраивая их к делу. Но немало было и завербованных им новичков, причем далеко не все из них знали, что попали на пиратский корабль. Брум намеренно приказал не открывать им глаза на истинное положение вещей до тех пор, пока мы не выйдем в море. А там уже будет видно, кто чего стоит. Отказавшихся никто, разумеется, не собирался выкидывать за борт или вешать на рее — их предполагалось просто высадить на берег в ближайшем порту. Забегая вперед, скажу, что статьи устава в конечном итоге подписали все. Несмотря на молодость, Винсент обладал безошибочным чутьем и ни разу не промахнулся с выбором кандидатов.
Меня и Минерву расписали по разным вахтам, но спали мы по-прежнему вместе, повесив свои гамаки рядом в отгороженном ширмами закутке. В Нью-Йорке мне очень не хватало ее общества, и в самую первую ночь на борту мы проговорили до самого утра, перебирая в памяти и обсуждая все подряд: наше своевременное бегство, подлую измену Чарли, визит к банкиру и многое другое. Адам персонально уведомил нас обеих, что проложил курс на Вест-Индию, чему Минерва очень обрадовалась. Она давно жаловалась, что постоянно мерзнет в северном климате, и возвращение в тропики должно было благотворно сказаться на ее здоровье и душевном состоянии.
