Иоланда — дочь Черного корсара - Сальгари Эмилио (полная версия книги txt) 📗
— Значит, мы в западне? — спросило несколько голосов.
— Не падайте духом, друзья, — ответил Пьер. — Здание из крепких и выдержит долгую осаду. К тому же скоро подоспеет эскадра Моргана.
— А корвет? — спросил Ван Штиллер, слыша, как нарастает гул орудий.
— Боюсь, он нам не подмога, — ответил Пьер. — Двадцать человек, которых мы там оставили, надолго не хватит. Из окон не видно мола?
— Нет, — ответил Кармо — Его закрывают дома.
— Организуем оборону, — сказал Пьер. — Забаррикадируем лестницу и входы и перейдем все вниз. Посмотрим, хватит ли испанцам духу напасть на нас здесь.
Пока корсары бегали помогать товарищам, заваливавшим двери мебелью из нижних залов, Кармо и Ван Штиллер осторожно подошли к окну.
Дворец стоял посреди городской площади, и отсюда было видно, что делают испанцы и каковы их силы.
Гарнизон принял меры, чтобы полностью отрезать корсаров. Два отряда аркебузиров целиком перегородили все выходы с площади, где поспешно воздвигались баррикады из повозок, бочек и столбов, а напротив входа, в нескольких шагах от них, были установлены четыре пушки.
Однако испанцы, похоже, не торопились приступать к штурму, собираясь, возможно, взять корсаров измором.
— Скверное дело, — сказал Кармо гамбуржцу. — Они уверены, что возьмут нас голыми руками. А на корвете-то знают, что Морган решил послать передовой отряд на остров святой Екатерины?
— Морицу, который командует сейчас на корвете, это должно быть известно. Он тут же постарается узнать, не подошли ли корабли. И если они там, осада долго не продлится.
— Слышишь?
— Да, стреляют все реже. Должно быть, встают под паруса.
— Хоть они спасутся.
— Да и мы не лыком шиты, кум.
Друзья собрались было отойти от окна, как вдруг увидели, что на площади вспыхнули костры, а к дворцу двинулся офицер, размахивая белым платком на конце шпаги. За ним шел трубач.
— Парламентер, — сказал Кармо.
При первом же звуке трубы Пьер Пикардец бросился к окну, возле которого стоял Кармо с гамбуржцем.
— Сейчас потребуют от нас сдачи, — сказал флибустьер. — Скажите нашим, чтобы не стреляли.
Офицер остановился в десяти шагах от входа, а трубач еще сильней затрубил в трубу.
— Чего вам надо? — крикнул Пьер, высовываясь в окно.
— По приказу командира гарнизона и алькальда города приказываю вам сдаться, — крикнул офицер, задирая голову.
— За кого вы нас принимаете? — крикнул флибустьер, притворяясь рассерженным. — Разве так обращаются с моряками испанского флота? Что за глупые шутки?
— Вы полагаете, что это шутки?.. — воскликнул офицер. — Зря упорствуете. Мы-то знаем, кто вы такие.
— И кто же?
— Флибустьеры с Тортуги.
— Вы с ума сошли! — крикнул Пьер. — Кончайте или мы нападем на вас и сожжем город. Мои моряки рассержены, и я не смогу их удержать.
— Бросьте ломать комедию!
— Скажите хотя бы, какой дурак сказал, что мы не уважаемые моряки испанского флота, а последняя сволочь в Карибском море?
— Ваш бывший пленник — капитан Хуан де Валера.
— Провались он пропадом... — пробормотал Кармо. — Так я и знал...
— Передайте вашему капитану, что он дурак! — крикнул Пьер. — Никакие мы не корсары.
— Мне приказано требовать от вас капитуляции. А там разберемся, испанцы вы или разбойники с Тортуги.
— Моряки не уступают наглым требованиям.
— Не забудьте, у нас пятьсот солдат, а ваш корабль ушел, оставив вас на произвол судьбы.
— Мы продержимся здесь до последнего. Суньтесь, если посмеете! Моряки покажут, на что они способны.
— Посмотрим, — ответил офицер, удаляясь с трубачом.
— Были бы у нас аркебузы, я бы ни о чем не беспокоился. И пятьсот человек одолели бы, если их действительно столько.
— Вряд ли их так много, — ответил Кармо. — Хотя и немало, к тому же у них аркебузы и пушки.
— Попались на удочку, как мальчишки. Остается только надеяться на подмогу Моргана. Первые корабли должны были выйти в море на заре после нашего отплытия. А если они уже прибыли на остров святой Екатерины, то осада долго не продлится. Как у нас с продовольствием, Кармо?
— Выпивка есть, сеньор.
— Тогда давай выпьем, — спокойно предложил Пьер, который никогда не падал духом. — Стены здесь крепкие, окна внизу зарешечены, дверь и лестница забаррикадированы, с нами наконец шпаги и пистолеты. Испанцам нелегко придется.
Осаждавшие, даже после возвращения парламентера, не обнаруживали, однако, большого желания идти на штурм.
Пока что они довольствовались наблюдением за дворцом, но передышка вряд ли могла затянуться надолго — в этом корсары были уверены.
И правда, едва забрезжил рассвет, как раздался пушечный выстрел и одна из створок двери разлетелась вдребезги. Это был сигнал к сражению. За ночь испанцы окопались у выходов с площади и возвели бруствер для защиты пушек и пушкарей.
— Начинается, — сказал Кармо. — Постараемся подороже продать свою шкуру, дружище.
— Мы все готовы, — ответил гамбуржец.
За первым пушечным выстрелом последовал второй, затем третий... А там пошли в ход мушкеты.
Пока пушки терзали дверь, аркебузиры палили по окнам, чтобы помешать корсарам вести ответный огонь.
Пьер Пикардец не хотел подвергать своих людей опасности.
К тому же надо было сохранить припасы на крайний случай. Он приказал поэтому не реагировать на стрельбу. Массивные стены и так служили хорошей защитой, а баррикада, воздвигнутая между выходом и лестницей, не позволяла противнику немедленно пойти на приступ.
Ураганный огонь длился не меньше часа, но не дал испанцам ничего, кроме напрасной траты пороха. Лишь дверь, разбитая вдребезги четырьмя пушками, соскочила с петель и рухнула на баррикаду, но там и без того было достаточно материала, чтобы помешать наступлению.
Вражеские саперы сунулись было разгребать громадную кучу сломанной мебели, но были встречены таким пистолетным огнем, что более половины из них остались лежать — мертвыми или ранеными — перед дворцом. Остальные, несмотря на ругань офицеров, сразу же отказались от опасного предприятия и залегли в укрытия.
— Крепкий орешек достался испанцам, — заметил Кармо, наблюдавший сбоку из окна за передвижением нападавших. — Они не посмеют сунуться сюда. Как ты думаешь, кум?
— Так же, как и ты, — ответил Ван Штиллер. — Они слишком боятся флибустьеров.
— Жаль, что не видно проклятого капитана!
— Уж он-то не высовывается. Интересно, почему он не уехал с графом Мединой в Панаму.
— Граф почуял, видно, беду и оставил друга следить за побережьем. Ну и лиса!.. Здорово он нас провел. Попадись он мне снова, я уж не сглуплю, как в прошлый раз в Маракайбо.
— Смотри-ка, перестали стрелять!..
— Надеются взять нас голыми руками, — сказал Кармо. — Посидят, мол, без воды и пищи да и вылезут на свет божий. Если послезавтра никто не придет нам на помощь, придется решаться на вылазку или подыхать с голоду.
— До этого дело не дойдет, — успокоил гамбуржец. — Будем сражаться, пока руки целы.
