Натуралист на Амазонке - Бейтс Генри Уолтер (бесплатные серии книг txt) 📗
Водоем занимал площадь около 4-5 акров, и был вплотную окружен лесом, который живописным своим разнообразием и группировкой деревьев и листвы превосходил чуть ли не все, что я до тех пор видел. Болотистые берега на некотором расстоянии поросли крупными пучками красивой травы матупа. Трава во многих местах была заглушена папоротниками; за ней поднимался зеленый частокол, образованный густым рядом древовидных аронников, достигавших 15-20 футов в высоту. Еще дальше озеро опоясывали высокие лесные деревья: Сесгоpia с лапчатыми листьями; тонкие пальмы асаи вышиной в 30 футов, с редкими перистыми кронами, венчающими слегка изогнутые гладкие стволы; маленькие вееролистные пальмы; наконец, фоном для всех этих изящных форм служили обширные массивы обычных лесных деревьев со свисающими с их ветвей гирляндами, фестонами и лентами лиственных вьющихся растений. Озеро нигде не имело в глубину больше 5 футов, из которых 1 фут приходился на чрезвычайно тонкий и мягкий ил.
Мы с Кардозу целый час разъезжали по озеру. Меня изумило искусство, с которым индейцы стреляли черепах. Они не дожидаются, пока черепаха подойдет к поверхности подышать, но следят за малейшими движениями в воде, обнаруживающими присутствие животного. Эти легкие следы на воде называются сирири. Как только замечали такой след, от ближайшего охотника летела стрела и неизменно пробивала щит животного под водой. Когда черепахи были очень далеко, стрелу, разумеется, приходилось посылать довольно высоко, но меткие стрелки предпочитали дальнюю стрельбу, так как тогда стрела падала на щит более отвесно и глубже проникала в него.
Стрела, применяемая для стрельбы по черепахам, снабжена крепким ланцетовидным стальным острием, вставленным в колышек, который вкладывают в конец стержня. Колышек крепится к стержню бечевкой из волокон ананасовых листьев, имеющей ярдов 30-40 в длину; бечевку аккуратно обматывают вокруг ствола стрелы. Когда стрела входит в панцирь, колышек выпадает, и пораженное животное опускается с ним в глубину, а стержень остается плавать на поверхности. Тогда охотник подплывает в монтарии и потихоньку вытягивает животное за бечевку, отпуская ее, когда оно ныряет; когда же черепаха снова покажется на поверхности, он поражает ее второй стрелой. Пользуясь теперь двумя бечевками, человек без труда доставляет свою добычу на сушу.
К середине дня охотники подстрелили около двух десятков почти взрослых черепах. Кардозу распорядился развернуть сеть. Болотистый, топкий характер берегов не позволял вытащить добычу сетью на берег, а потому был применен другой способ. Два индейца взяли сеть и растянули ее дугой у одного конца овального водоема, поддерживая вертикально поставленными палками, укрепленными по обоим концам; ширина сети почти достигала глубины воды, поэтому снабженный грузилами край ее лежал на дне, а другой край поплавки держали на поверхности, и, когда концы сети сводились, она превращалась в настоящую ловушку. Затем остальные охотники разошлись по болоту с другой стороны озера и принялись бить крепкими палками по густым зарослям матупа, чтобы согнать черепах в середину. Так продолжалось с час или больше, загонщики постепенно сходились все ближе и ближе, гоня перед собой целое стадо животных; над поверхностью воды то и дело показывалось множество мордочек, и это свидетельствовало о том, что все идет хорошо. Когда черепахи приблизились, к сети, люди прибавили шагу и с криком принялись рьяно колотить по воде. Затем несколько сильных охотников захватили концы сети, быстро потащили их вперед, сводя между собой, и охватили сетью добычу. После этого все люди соскочили в огороженное место, поставили лодки на якорь и стали бросать туда черепах, которых без труда удавалось схватить. Я прыгнул вовнутрь вместе с остальными, хотя незадолго до того увидел, что озеро изобилует отвратительными красными четырехугольными пиявками: несколько этих «прелестных» животных, которые иногда прицепляются к ногам рыболовов, прокладывали себе путь через щели в дне нашей монтарии; правда, нас они сегодня не потревожили. Моему другу Кардозу, который действовал в лодках, не удавалось достаточно быстро переворачивать черепах на спину, а потому очень много их выкарабкалось и снова обрело свободу. Впрочем, минут за 20 набрались три полные лодки, т.е. около 80 черепах. Тогда их вынесли на берег и каждой связали ноги лыковыми ремнями.
Мы дважды наполнили челны и, устав после трудного дня, прекратили ловлю. Почти все животные оказались молодыми, по утверждению Педру, — в возрасте от 3 до 10 лет; длина их колебалась от б до 18 дюймов, и они были очень жирные. Мы с Кардозу почти одними только ими и питались еще несколько месяцев спустя. Зажаренные в собственном щите, они представляют самое лакомое блюдо. Эти молодые черепахи никогда не переселяются вместе со старшими при спаде воды, но остаются в теплых водоемах и жиреют, питаясь упавшими плодами и, по словам туземцев, тонким питательным илом. Мы поймали несколько взрослых черепах-маток, которых можно было сразу же узнать по истертой роговой коже на грудных щитах, свидетельствовавшей о том, что в прошлом году они ползали по пескам, откладывая яйца. Они, вероятно, не ушли из озера в свое время по ошибке, так как были полны яиц, которые, как нам говорили, они в отчаянии разбросали бы по болоту еще до конца сезона. Мы нашли также несколько черепах-самцов, или капитари, как называют их туземцы. Самцов несравнимо меньше, чем самок, и они отличаются гораздо меньшей величиной, более круглой формой и более длинным и толстым хвостом. Мясо их считается вредным, особенно для людей больных, с заметными признаками воспалительного процесса. Все болезни в этих местах, равно как и средства от них, и все предметы питания, делятся жителями на «горячие» и «холодные», и мясо капитари единодушно относится к «горячим».
Пообедали на берегу реки незадолго до заката. С заходом солнца начали досаждать москиты, и, убедившись, что ночевать здесь будет невозможно, мы сели в лодки и переехали на песчаную отмель другого берега мили за три, где и провели ночь. Кардозу и я спали в гамаках, подвешенных между отвесными столбами, остальные же растянулись на песке вокруг огня. Мы лежали без сна, и беседа затянулась за полночь. Истинное удовольствие доставляло слушать истории, которые с воодушевлением рассказывал один пожилой человек. В рассказах речь всегда шла о борьбе с каким-нибудь трудно одолимым животным — ягуаром, ламантином или аллигатором. Рассказчик пускал в, ход много восклицаний и выразительных жестов, а под конец вдруг восклицал: «Pa! terra!» — когда животное оказывалось сраженным выстрелом или ударом. Многие таинственные истории толковали о бото — большом амазонском дельфине. В одной речь шла о том, что некогда бото имел обыкновение принимать образ прекрасной женщины с волосами до пят и разгуливать по ночам на улицах Эги, завлекая в воду молодых людей. Если кто-нибудь, пораженный красотой женщины, следовал за ней к берегу, она хватала жертву вокруг пояса и ныряла в волны с торжествующим криком. Ни одно животное в Амазонском крае не выступает персонажем стольких сказок, как бото, но сказки ведут происхождение, вероятно, не от индейцев, а от португальских колонистов. Я потратил несколько дней, убеждая рыболовов убить для меня острогой дельфинов в качестве образцов. Здесь никто этих животных не убивает, хотя жир их, как известно, дает превосходное масло для лампад. Суеверные люди считают, что употребление этого масла в лампах приводит к слепоте. Наконец, мне удалось уговорить Карепиру, предложив ему большое вознаграждение, когда у него было очень плохо с финансами; но потом он глубоко раскаивался и утверждал, что в тот день его покинуло счастье. На следующее утро мы снова обшаривали озеро. Хотя мы твердо знали, что там все еще оставалось большое число черепах, успех наш был очень невелик. Старые индейцы объясняли, это тем, что черепахи стали ladino (хитрыми) и на другой день перестали обращать внимание на хлопанье по воде. Когда сеть свели в круг и люди прыгнули вовнутрь, оказалось, что в ловушку попал аллигатор. Никто не испугался, опасались только, что пойманный зверь порвет сеть. Один охотник воскликнул: «Я дотронулся до его головы», другой крикнул: «Он оцарапал мне ногу»; один долговязый индеец-миранья был сбит с ног, и тогда не было конца хохоту и крику. Наконец, по моему совету (я стоял на берегу) юноша лет 14 схватил за хвост пресмыкающееся, предпринимавшее слабые попытки освободиться. Сеть раскрыли, и мальчик быстро протащил опасного, но трусливого зверя на сушу по мутной воде на расстояние около 100 ярдов. Тем временем я срезал с дерева крепкую палку и, как только аллигатора вытащили на твердую землю, мгновенно убил его ловким ударом по макушке головы. Это был довольно крупный экземпляр; челюсти его были длиннее фута и могли, пожалуй, перекусить человеческую ногу пополам. Он относился к виду больших кайманов, или жакаре-уасу амазонских индейцев (Jacarenigra).
