Я искал не птицу киви - Зотиков Игорь Алексеевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Ритмы многоэтажной Америки.
«Осень в Новой Англии. Дом Роба Гейла на острове». Масло. 35 X 25 см. Картон.
Департамент на шестом этаже
За время работы на шельфовом леднике Росса мне часто приходилось бывать в Америке. Сначала эти поездки были связаны с работами в самой Антарктиде, на леднике Росса, потом — с исследованиями полученного там керна. И всегда такие поездки начинались с посещения Вашингтона. Вот тут-то я и познакомился с организацией, которая осуществляет планирование и финансирует все американские антарктические экспедиции.
На углу улицы «Д», параллельной реке Потомак, и улицы Семнадцатой, перпендикулярной ей, всего в пяти минутах ходьбы от Белого дома, стоит большое, «правительственной» архитектуры двенадцатиэтажное здание. Здесь размещается Национальный научный фонд — правительственная организация, занимающаяся планированием и финансированием «фундаментальных», т. е. не имеющих прямого выхода в практику, научных исследований. Национальный научный фонд, или, сокращённо, по английским первым буквам, НСФ, имеет много отделов, или «департаментов»: департамент математических наук, наук об атмосфере, наук об океане и т. п. Среди них, на шестом этаже, помещается и Департамент полярных программ, или, из любви американцев к аббревиатурам, — ДПП.
Я поднимался на лифте на шестой этаж и по длинному, сверкающему коридору шёл в торец здания. Издалека ещё я видел свет, проникающий внутрь через окно и открытую дверь одного из кабинетов, расположенных у торцевой стены. Все кабинеты ведущих сотрудников ДПП располагаются вдоль стен, поэтому имеют хотя бы одно большое окно на улицу. Двери всех кабинетов выходят в огромные холлы, не имеющие прямого контакта с натуральным дневным светом, — в этих помещениях сидят секретари-машинистки. Однако умело подобранные лампы дневного света, а также открытые настежь двери всех кабинетов с окнами на улицу не создают чувства, что ты находишься в помещении, лишённом окон. И, когда бы я ни приходил в ДПП, все двери всех кабинетов, как и дверь из коридора в помещения ДПП, были всегда открыты.
Все хозяева кабинетов в ДПП — мужчины, ведь исследование полярных стран до сих пор является в основном уделом мужчин. Все обитатели внутренних помещений — женщины. Мужчин в ДПП работает человек пятнадцать: директор департамента, человек пять отставных полковников авиации и моряков — капитанов первого и второго ранга, занимающихся планированием снабжения и организацией наземных, морских и воздушных операций по обеспечению научных работ и жизни сотен и сотен людей на американских научных станциях и кораблях в Антарктике и Арктике. Ещё человек пять — специалисты в области получения и распространения информации. Ведь ДПП издаёт свой регулярно выходящий журнал. Оставшиеся пять человек — координаторы, или кураторы, научных программ. Каждый из них отвечает за свой раздел науки о полярных странах: геологии, геофизики, океанологии, биологии и гляциологии. Координатор-куратор — очень «важный человек». Ведь это он, в значительной степени, определяет направление будущих исследований в своей области в масштабах такой огромной страны.
Раз в год, в середине лета, каждый куратор собирает предложения — «пропозалс», как называются они здесь, — о том, какие научные исследования следовало бы провести в Антарктике и Арктике в следующем году. Каждый американский учёный, где бы он ни работал, может подать такое «пропозалс», заканчивающееся просьбой о предоставлении ему «гранта», то есть денег для выполнения этих исследований. «Пропозалс» составляются очень тщательно и строятся по такой схеме: несколько страниц введения, обрисовывающего состояние вопроса, пути его возможного решения, обоснование предлагаемого эксперимента или исследования, обсуждение ожидаемых результатов. Все это с рисунками, ссылками на литературу, как в хорошей научной статье. После этого так же подробно расписываются потребности в необходимом научном оборудовании, которое надо купить или арендовать, подробно обосновываются число и квалификация необходимого научного и вспомогательного персонала, указывается время работы каждого человека по теме и его предполагаемый оклад, включая и оклад учёного, предлагающего эту работу. Это «пропозал» будет потом разослано на рецензию двум учёным, не обязательно гражданам США.
Помню, как я в первый раз получил по почте пакет с таким «пропозал» для рецензии и бумагой из НСФ, где говорилось, что я должен поставить свою галочку против одной из позиций: «выдающееся предложение, которое надо реализовать в первую очередь», «очень интересное предложение, которое надо принять», «интересное предложение, которое надо принять, если останутся деньги», и, наконец, «предложение, которое следует отклонить». Предлагалось также аргументировать своё решение. В конце этого листа были приписки: «Рецензируя работу, следует учитывать, способен ли автор предложения по своей квалификации выполнить то, что он предлагает» и далее; «НСФ обязуется сохранить имя рецензента в тайне, и эта тайна охраняется законами США».
После получения предложений и отзывов на них специальная комиссия из ведущих учёных США выслушивает мнение куратора и утверждает список учёных, которые получили «грант» от НСФ для проведения научных работ в следующем году. Списки предложений и работ, удостоенных «гранта», в НСФ публикуются и доступны для всеобщего ознакомления.
Антарктида — это, вообще говоря, «большая деревня», где все знают всех, особенно в своей области, поэтому предоставление «гранта» кому-либо обычно не является сенсацией, все и так знают научный потенциал и ценность работ друг друга, однако роль куратора очень важна, так как он может увеличить число «грантов» в каком-то, кажущемся ему особо важным, направлении. Вот к такому куратору ДПП по гляциологии я и приезжал в НСФ.
— Ооо! Кто к нам приехал! — начинала радостно петь худенькая белокурая мисс Андерсон, или просто Энн. Она работала в ДПП с незапамятных времён и сидела всегда рядом с входом, справа.
Пройдя с Энн через её отсек холла и повернув направо, мы оказывались прямо перед огромным письменным столом, за которым сидела ещё одна, уже немолодая дама. Стол этот представлял из себя мечту специалиста по тому, что называется у нас оргтехникой. На нём, скорее рядом с ним, на выносных кронштейнах стояли две пишущих машинки, а справа и слева от хозяйки возвышались какие-то странные сооружения, что-то вроде вертушек с крыльями-страницами из плотной бумаги, как потом выяснилось — картотеки.
Это была знаменитый, бессменный секретарь уже многих директоров ДПП миссис Хелен Герасимоу. Уже много лет эта энергичная женщина, которая, казалось, знала на память все о том, что делается за полярным кругом в обоих полушариях, собиралась на пенсию, муж, ушедший в отставку бизнесмен, уговаривал её сделать это, но весь состав ДПП во главе с директором дружно падал на колени, умолял, и Хелен Герасимоу оставалась на своём посту, у рулей ДПП.
— Доктор Зотиков, у директора департамента сейчас встреча, но, я думаю, минут через пять она окончится и вы сможете поприветствовать директора…
Я смотрел влево от стола Хелен. Через открытую дверь с этой стороны был виден большой светлый кабинет с длинным столом для заседаний. За этим столом спиной ко мне сидели человека три, а в дальнем конце, уже лицом ко мне, виднелся ещё один человек, хозяин кабинета. Увидев меня, он начинал приветливо делать знаки: — Входи, входи!
В 1974 году, когда я приехал в Вашингтон первый раз, директором ДПП был профессор Джозеф Флетчер. Я познакомился с ним за несколько лет до этой встречи при несколько необычных обстоятельствах.
