Чо-Ойю – Милость богов - Тихи Герберт (книги бесплатно без TXT) 📗
Следы, проложенные несколько дней назад Пазангом, Сеппом и мной, оказали нам большую помощь. Главное в том, что нам не нужно искать дорогу, думать о выборе пути: ноги одни выполняли всю тяжелую работу. Имеется след, и нам нужно только идти по нему, пока он не кончится. Это очень примитивная задача, но мы, как я уже говорил, идем на высоте более 6000 м.
Мы шли без веревки, иногда находились очень далеко друг от друга, но во время отдыха обязательно оказывались все вместе. Ни у кого нет сил и энергии пройти мимо отдыхающей группы, если он уже догнал ее. Каждый рад, если у него есть повод броситься рядом с отдыхающим в снег и перевести дыхание.
В середине дня следы кончились. Возможно, что лучше было подняться еще на несколько сот метров и разбить палатки непосредственно под ледопадом. Тогда мы были бы значительно ближе к выполнению поставленной задачи.
Но еще в Европе из сообщений Э. Шиптона мы узнали, что именно здесь, у ледопада, возникает главная проблема восхождения на Чо-Ойю. Шиптон об этом писал: «Но на высоте 2250 футов они (т. е. Хиллари, Лоу, Эванс, Бурдиллон, Грегори и Секорд) натолкнулись на гигантский барьер ледопадов, окружающий вершину.
…Нам было ясно, что для преодоления этого препятствия и для прокладки маршрута потребуется минимум недели две. Это вызовет необходимость доставки большого количества продуктов питания и снаряжения, что не входило в планы экспедиции с самого начала. Таким образом, мы против своего желания вынуждены, были отказаться от попытки восхождения на Чо-Ойю.
Это сообщение звучало не особенно ободряюще. Правда, английская экспедиция отказалась от транспортировки всего своего груза к Чо-Ойю из-за боязни неприятностей, которые могли возникнуть при прохождении территории Тибета, иначе она боролась бы за вершину и дальше. Мы не ожидали, что найдем простое решение прохождения ледопада. Ведь такие опытные гималайские альпинисты, как Хиллари, Лоу, Эванс и Грегори, признают препятствие непроходимым только тогда, когда действительно нет возможностей преодолеть его.
Нам во всяком случае нужно было быть готовым к трудному и длительному «объяснению» с ледопадом.
Но мы вели себя совсем не соответствующим образом. Как только пришли в лагерь III, который был еще не лагерем, а просто ровным местом на снегу, где мы устало сидели рядом с нашими грузами, Пазанг вытащил из рюкзака крючья, карабины и начал готовиться к выходу на ледопад. Было два или три часа дня, как раз время, чтобы вскипятить чай и готовиться к вечернему отдыху. Но Пазанг об этом не хотел и слушать. Он смотрел на ледовую стену ледопада так, словно она нанесла ему личное оскорбление. Аджиба менее чувствительно отнесся к этому «оскорблению», видимо, он, так же как и я, с большим удовольствием выпил бы кружку горячего чая. Но я все же не осмелился поддержать некоторую флегматичность остальных членов экспедиции и нанести удар в спину смелым замыслам Пазанга. Когда Аджиба вопросительно и с упреком поглядел на меня, я смущенно смотрел в снег и привязывал свои кошки. Мы не стали отдыхать, кушать и пить. Мы хотели попытаться найти свое счастье на ледопаде сейчас, как будто наша экспедиция являлась мероприятием нескольких коротких дней. Мы заполнили свои рюкзаки ледовыми и скальными крючьями, связались несколькими веревками и продолжали подъем. Оставшиеся шерпы устанавливали палатки, а Анг Ньима оборудовал себе «кухню» в снегу.
Уставший от большой дневной нагрузки, я с удовольствием остался бы в лагере. Если Пазанг не умеет правильно распределять время между работой и отдыхом – это его дело. Ради этого мне не обязательно идти с ним. Но я все-таки пошел. Пошел не из-за радости преодоления последующих метров, а из-за того, что мне казалось неправильным отодвигать трудности предстоящего решения идти. Меня заставляло чувство ответственности, а не внутреннее убеждение.
Самое тяжелое – первые шаги. Это еще не ледопад, а только продолжение гребня. Мы почти по пояс проваливались в рыхлый снег, и каждый шаг стоил огромного напряжения. Но потом гребень стал круче, снег тверже, и мы подошли к стене. Когда Пазанг вытащил веревку и мы начали связываться, меня охватило чувство неудержимой радости.
Как хорошо идти опять на одной веревке со старыми друзьями – Пазангом и Аджибой. Нам не нужно слов для объяснений, нарушающих великое безмолвие гор и бешеный ритм тяжело работающих сердец. До этого мы уже стояли вместе на многих других таких стенах, когда над нами была желанная вершина, под нами – великое уединение, отделяющее нас от людей, а вокруг атмосфера той дружбы, которая дала нам возможность выйти на эту стену.
Сейчас у меня такое чувство, будто мы никогда не развязывались, и все дальние дороги и люди, встречаемые мной раньше, забыты, и снова есть только веревка, связывающая наши жизни и нашу дружбу.
Перед нами было почти 60 метров отвесного льда. Сможем ли мы преодолеть эту стену и, главное, какой сюрприз ожидает нас наверху? Пазанг шел первым, и каждое его движение говорило об уверенности и большом опыте. Медленно уходила веревка из моих рук. Подо мной стоял молчаливый Аджиба. Пазанг попытался подняться по глубокому ледяному камину. Может быть, там пролегает дальнейший путь? Он забил крючья для страховки и исчез в мрачной глубине трещины. Только веревка сантиметр за сантиметром продолжала свое движение вперед. Под нами уже стояли палатки лагеря III, они ожидали нас и манили к себе. От них среди нетронутого снега уходила вниз по гребню тонкая лента наших следов. Кончился наш след здесь, у начала ледопада? Достигнем ли мы когда-нибудь вершины? Окрик Пазанга прервал мои мысли:
– Нет дороги.
Он траверсировал крутой ледовый склон влево и с большими трудностями вышел наверх.
– Как в Ягдула, – крикнул он сверху, сильно напрягая голос.
Год тому назад мы проходили подобный ледовый склон в долине реки Ягдула. Это воспоминание придало мне новые надежды.
– В Ягдула хорошо, – ответил я, – здесь хорошо?
– Будет видно, – сказал Пазанг.
Пазанг продвигался вверх очень медленно и осторожно. Я забил ледоруб глубоко в снег, и даже в худшем случае Пазанг не мог улететь далеко. Под нами стоял Аджиба и смотрел так, будто не доверял нашей страховке и своим возможностям удержать нас обоих в случае срыва.
Пазанг исчез за изгибом льда. Послышался его крик:
– Поднимайтесь!
Склон стал менее крутым, мы стояли на ступеньке. Аджиба тоже поднялся к нам.
Отсюда ледопад уже не выглядел таким непроходимым, но мы еще не были абсолютно уверены, что дальнейший путь будет легче. Может быть, нам удастся обойти и следующие трещины и стены? Еще десять минут напряжения, может быть, полчаса, и мы знали, что перед нами проходимый путь.
Мы так устали, что буквально не могли стоять на ногах. Мы повалились в снег, будучи не в состоянии произнести ни слова. Только постепенно радость успеха победила усталость.
Мне просто не верится, что в течение часа мы решили эту сложнейшую проблему. Возможно, нам сопутствовало большое счастье, и мы выбрали правильный путь. Возможно, ледопад изменился со времени попытки Э. Шиптона. Мы не осмеливались и думать о том, что нам удастся пройти здесь так быстро и без особых трудностей.
