Что такое Израиль - Шамир Исраэль (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
В некоторых из них возникла мелкая промышленность, существующая благодаря щедрым кредитам и субсидиям. В религиозных поселениях доход приносят иешивы [29] и школы по изучению еврейского Закона, которым охотно помогают из-за границы.
К внешнему миру поселенцы непримиримо враждебны. Как-то, задержавшись на горе Гаризим в канун субботы, мы искали ночлега и заехали в новое поселение Браха, куда ведет грунтовая дорога с вершины горы, от руин храма самарян. У въезда в поселение нас остановили солдаты-резервисты, проводившие здесь весь срок службы. Они охотно предложили нам переночевать в их бараке, но сказали, что сперва нужно договориться с поселенцами: они хозяева. Мы пошли по темной улице меж бетонных кубиков с припаркованными возле них машинами к дому секретаря Брахи. «У нас посторонним делать нечего, – отрезал секретарь, высокий поселенец в кипе. – Ничего страшного. До Иерусалима всего пятьдесят километров. Езжай осторожно и доедешь».
И, надо сказать, это нас не удивило. Даже в субботний вечер поселенец может прогнать семью с детьми. Не удивило потому, что однажды, до этого эпизода, мы забрели в поселение Текоа, к югу от Иерусалима, по тропе, ведущей от развалин лавры Св. Харитона. В Текоа нас приветливо встретили пожилые солдаты-резервисты (милуимники), поставили на огонь финджан с кофе, принесли холодной воды. Не успели мы пригубить кофе, как прибежали поселенцы и закричали на солдат с сильным русским акцентом: «Что вы тут кофе с ними распиваете?! Вы должны проверить у них документы и выставить их с нашей территории!» Я подумал, это новые иммигранты, всего боятся, и заговорил с ними по-русски, чтобы успокоить. Но это только дало им возможность выразить свои чаяния на родном русском. «Посторонним вход воспрещен!» – заорали они и прогнали нас, не дав отдохнуть.
Если уж поселенцы так недоброжелательны к евреям, понятно, как они относятся к палестинцам. Вот заголовки газетных статей: «Поселенец убил из автомата верблюдов бедуина», «Поселенец застрелил девочку в Шхеме», «Поселенец открыл огонь по проходившей мимо машине», «Поселенцы учинили массовое убийство в медресе Хеврона», «Поселенцы сожгли базар» и т. д.
Нагорье страдает от оккупации. Если бы царь Давид жил в Дура-эль-Кари, он не смог бы подняться на святую гору для приношения жертвы Господу – поселенцы Бейт-Эля закрыли путь к вели Шейх-Абдалла. Это не единичный случай. Как уже говорилось, поселенцы Элон-Море мешают потомкам Иосифа Прекрасного молиться у его могилы, израильские солдаты не дают жителям Вифлеема поклоняться гробнице праматери Рахили.
Для создания новых поселений у крестьян Нагорья были отняты многие тысячи дунамов земли. Оккупационные власти считают все общинные земли, не приватизированные при англичанах (то есть большую часть), еврейской собственностью и отбирают ее у владельцев. Для этого, например, поля села Акраба были облиты гербицидом.
(Ссылаясь на «соображения безопасности», поселенцы не позволяют крестьянам собирать урожай. В последние 30 лет положение постоянно ухудшается, поселенцы захватывают поля, портят источники, жгут оливы, армия же всегда становится на сторону поселенцев. Об этом более подробно говорится в моих других книгах, в рассказе «Зеленый дождь Ясуфа» и прочих.)
Поначалу могло показаться, что оккупация не намного ухудшила жизнь крестьян Нагорья. От нее в первую очередь страдали образованные палестинцы, не находившие себе занятия на патриархальном слаборазвитом Западном берегу Иордана, а крестьяне даже видели преимущества в новом режиме. Но потом, по мере того как участились захваты общинных, а впоследствии и частных палестинских земель, крестьяне с ужасом увидели, что их медленно, но верно вытесняют в небытие. Последовали два жестоко подавленных восстания, оккупация стала тяжелой и неприемлемой, но «независимость» мини-Палестины – 22 % территории подмандатной Палестины с миллионом беженцев 1948 года – не альтернатива оккупации.
Крестьяне и бедуины навряд ли выиграли бы от получения такой «независимости». Ими правили бы вместо еврейских офицеров свои, арабские бюрократы. И вовсе неприемлема подобная «независимость» для жителей Газы – лишившихся земель беженцев. Человечество не учится на своих ошибках. Лучшими временами в истории Палестины были те, когда страна входила в состав региональных держав: персидской, эллинской, римской, византийской, арабской. Палестинцам предлагают утешиться цветной тряпкой флага и музыкой гимна, но от такой фата-морганы выигрывают лишь жадные до власти люди. Народ проигрывает от этого, как проиграли иудеи, сменив свое место в эллинской ойкумене на кровожадных Хасмонеев. Как правило, народ и не идет на крайности, пока имперский режим нормально функционирует. После завоевания Палестины Александром Македонским в 332 году до нашей эры иудеи без малого 200 лет спокойно мирились со своим положением, и если бы не эксцессы Антиоха Эпифана, революции Маккавеев не произошло бы.
В наши дни независимость привела многие страны третьего мира к дурному управлению, военным режимам, диктатурам. Арабская мини-Палестина также стала бы диктатурой почти наверняка. (Это предсказание во многом сбылось: норвежские соглашения увенчались созданием ограниченной автономии, но не решили проблем. Для палестинских крестьян и мастеровых жизнь под властью Арафата, а потом Аббаса не стала лучше, чем была в 1970 году. Все чаще мы слышим об арестах и пытках политических оппонентов, о растущем отчаянии, которое не смыть независимостью.)
Следующим шагом для Палестины должно быть не отдельное государство на Западном берегу, не правительство Рамаллы рядом с правительством Тель-Авива, но федерация самостоятельных автономных коммун «от Дана до Беэр-Шевы», а впоследствии – участие в более широкой федерации Сирии, включающей Ливан и Иорданию. Еще одного центрального правительства с еще одним набором лидеров Нагорью не снести.
Палестинцы, соглашающиеся с переделом для решения «палестинской проблемы», движимы отчаянием. Они видят, что оккупация становится более тяжкой, что они теряют и землю, и воду, и элементарные права человека на жизнь и справедливость. Они опасаются нового изгнания, и не безосновательно. Оккупация может привести к фашизации Израиля и массовой депортации – как в Иерусалимском коридоре в 1948 году.
Израильтяне предпочитают говорить об изъянах оккупации 1967 года, но не о катастрофе 1948 года – хотя бы потому, что проблему 1967 года можно экстернализировать, вынести вовне, а проблема 1948-го лежит в основе создания Израиля. Но проблем оккупации не понять, если не сравнить их с более глубокой, внутренней бедой изгнания 1948 года. Оккупация – это продолжение старой стратегии более мирными средствами, но с той же целью.
Так, правые националисты в поселениях вроде Брахи стремятся освоить Нагорье тем же образом, каким был «освоен» Иерусалимский коридор: разгладить бульдозерами террасы, поставить бетонные кубики, окружить их колючей проволокой, подвести водопровод, завести рентабельную промышленность. Пока их сдерживает упорное сопротивление местных жителей и внимание мировой общественности, поэтому интересно посмотреть, что происходит на Голанских высотах, где названные факторы не действуют.
С Голанских высот жители бежали в 1967 году, оставив пустые деревни. Не тронулись с места только друзы из четырех сел на севере плато. Старые деревни на плато, сложенные из черного базальта, напоминали руины древней Тиверии. В газете «Давар» от 3 декабря 1971 года рассказывается о том, как Общество охраны природы пыталось сберечь одну из этих красивых деревень, но власти предпочли стереть ее с лица земли динамитом и бульдозерами. «Бульдозеры уничтожили все эти красивые деревни. Евреи как бы хотели доказать, что не могут жить с прошлым, если оно не заперто в музее в качестве археологического экспоната», – писала «Давар» об уничтожении сел Голана.
Я жил когда-то в новом поселении Афик, на южном краю плато. Там стояло несколько хороших старых домов, а самым прекрасным был тот, что служил до войны офицерским клубом. Он был построен над самым обрывом, и с его огромной, выложенной армянской керамикой веранды открывался фантастический вид на чашу долины Кинерет с синим озером на дне. На другом берегу по ночам сияли огни Тиверии, а высоко в горах мерцал Цфат.
