Что такое Израиль - Шамир Исраэль (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
Массовая иммиграция евреев из Ирака была вызвана тремя возрастающей мощности взрывами в синагогах Багдада. Со временем выяснилось, что взрывы были произведены агентами израильской разведки. Другим мощным фактором послужили беспрерывные сообщения в американской просионистской прессе о «близящихся погромах» в Ираке. [Как это напоминает разговоры о неминуемых погромах в России в 1990-х годах! – И. Ш.] Сассон Кадури, главный раввин Ирака, писал в своих мемуарах: «К середине 1949 года пропагандистская война в Америке активизировалась не на шутку. Американские доллары должны были спасти иракских евреев – вне зависимости от того, нуждались они в спасении или нет. Каждый день были погромы – на страницах „Нью-Йорк таймс", в корреспонденциях из Тель-Авива. Почему никто не спрашивал нас?..» В Ираке стали появляться сионистские агенты, пользующиеся общим напряжением в стране и сулящие золотые горы евреям. Выдвигались требования разрешить массовую эмиграцию, обвинения против иракского правительства в том, что оно преследует евреев.
И наконец, под давлением демонстраций и торгового бойкота, иракское правительство капитулировало и издало указ о массовой эмиграции евреев – практически об изгнании. Нечего говорить, что в Израиле иракские евреи нашли не золотые горы, но положение на самом дне общества. Так сионизм еще раз показал свое жестокое лицо, завершает рассказ Дэвид Херст.
И в других арабских странах нагнеталась истерия, оказывалось давление на правительство, в результате чего в Израиль шла еще одна волна восточных иммигрантов.
Египетские евреи поехали в Израиль после того, как израильская разведка, используя египетских евреев, подложила бомбы в американское и английское посольство, стараясь стравить державы Запада и Египет. Они также подорвали здание почты, два кинотеатра, устроили пожар на железнодорожном вокзале. Утверждают, что диверсанты были обнаружены не без помощи советского двойного агента, внедренного русской разведкой в «Моссад».
Поначалу израильская пресса реагировала на разоблачения из Каира вполне предсказуемым образом. «Гаарец» писала, что «египетское правительство позаимствовало у нацистов их приемы и ничтоже сумняшеся выдумывает совершенно фантастические антисемитские обвинения». «Джерузалем пост» сравнивала процесс с дознанием инквизиции.
Однако под давлением свидетелей Израилю пришлось признать, что взрывы устроены его агентами. Разразившийся скандал, признанный в Израиле эсэк биш (позорной – или неудачной – историей), привел к падению правительства Бен-Гуриона. Но египетские евреи после этого почувствовали себя крайне неуютно и эмигрировали, частично – в Израиль, но большей частью – в Англию и Францию.
Подобные методы применялись к евреям из Польши, Чехословакии и других восточноевропейских стран. «Моссад» перехватывал письма иммигрантов родственникам, если в них содержалась критическая картина жизни в Израиле. Знаменитый еврейский «погром» в послевоенной Польше, в Кельце (Kielce), был, видимо, спровоцирован сионистами. В этом смысле судьба восточных евреев не так уж отличалась от той, что ожидала иммигрантов прочих волн, но дискриминация в Израиле глубоко врезала в память уловки, подтолкнувшие их к эмиграции, и увековечила вражду к «израильтянам». Они запомнили, как их звали в Землю обетованную, обещали братство и дом в Иерусалиме, а затем привезли в глухомань, посыпали дустом, постригли детей наголо, загнали в бараки и назвали шварце хайес, «черные бестии». Вместо того чтобы сердиться на сионистский истеблишмент, они обратили свою ярость против всех ашкеназов, но больше всего – против русских, которые ответили им тем же.
Несколько лет назад на здании ритуальной купальни в иерусалимском районе Бака, где стоят красивые арабские дома (после изгнания хозяев этих особняков в 1948 году их место заняли восточные евреи), появилась огромная надпись: «Ашкеназов – в Освенцим». Иерусалимский русский художник Михаил Гробман обыграл ее – включил в одну из своих картин, чем вызвал массу протестов. Надпись оставалась там еще много недель.
Как-то раз моя непослушная ослица Линда порвала веревку и удрала из сада в поисках зеленого пастбища. Осиротелый, с веревкой в руках, бродил я по окрестным долинам около Эйн-Карема, спрашивал прохожих, не видали ли они серой ослицы с коричневой полосой по крупу. Одни в ответ упоминали Саула, который тоже искал ослицу, а нашел корону, другие крутили пальцем у виска. На главной улице Эйн-Карема я обратился к человеку в восточной ермолке. Он посмотрел на меня внимательно, вычислил русское происхождение и ответил: «Жаль, что всех вас Гитлер не сжег». Такой реакции мне не доводилось встречать ни в одном из палестинских сел, где у жителей объективно больше оснований для ненависти к евреям.
История Эйн-Карема после 1948 года – лишнее доказательство тому, что в украденных домах и земле нет благословения. В Эйн-Кареме после изгнания палестинцев поселили восточных евреев. Они страдали – сейчас трудно понять почему – и требовали, чтобы им дали шикун, квартиры в бетонных домах 1950-х годов. Возможно, под арабским кровом они чувствовали, что превращаются в арабов, а этого им не хотелось. Со временем художники и прочие люди со вкусом и деньгами, европейские евреи, заметили Эйн-Карем и купили по дешевке арабские дома, обитатели которых радостно переехали в израильские «черемушки». После небольших усилий в руках ашкеназов дома палестинцев стали роскошными виллами, и восточные евреи еще раз убедились, что их обдурили.
«Путешествие к правоверным» Найпола [33] позволяет провести любопытную параллель между исламским Пакистаном, возникшим после раздела Британской Индии, и еврейским Израилем, образовавшимся в результате раздела Палестины. Он пишет: «Мусульмане Индии пробудились в 1930-х годах. Их обуяла двойная ненависть к иностранцам и к индусам. Поэтому Пакистан построен на ненависти. Затем они стали делить собственность индусов, бежавших из Пакистана. Многие пришедшие из Индии получили что-то в обмен на ничто. Таково было отношение к вещам тогда, таким оно осталось сейчас». Эти слова применимы и к Израилю.
Восточные евреи помнят, что основные богатства израильтян, их земли и дома, были не заработаны, а отобраны в 1948–1955 годах у арабов. Отсюда острое ощущение, что их, восточных евреев, обошли при этом великом дележе. Русские иммигранты в своих попытках анализировать израильскую действительность находили корень зла в израильской системе социального обеспечения, далеко не щедрой. Например, Виктор Богуславский пишет о том, что называет «сефардским шоком»: «Они открыли для себя институт социальной помощи (3–4 тыс. дол. в год на семью – при абсолютном безделье – хрустальная мечта двух третей населения земного шара). Широкие массы, открыв кормушку, принялись ее сосать». Перенося рейганистские филиппики на израильскую почву, русские правые забывают то, что помнят ориентальные евреи и знают израильтяне: а) восточных евреев действительно обделили при великом дележе награбленного; б) израильтяне получают деньги из той же госкормушки, что и восточные евреи, только иным образом; восточноевропеец «распиливает бюджет» или получает дешевый кредит, а восточному еврею дают пособие; в) власти нуждались в восточных евреях в первую очередь для исправления демографии, а не для работы.
Отношения между восточными и европейскими евреями достигли надира после убийства Эмиля Гринцвайга на мирной демонстрации в Иерусалиме в 1984 году. Эмиль Гринцвайг был настолько типичным «израильтянином», что его как будто выбрала специальная комиссия по стереотипам, а не слепой случай. Выходец из кибуца, сын иммигрантов из Европы, офицер запаса в отборных частях, интеллигент, работник либерального, спонсируемого американцами Института ван Лир, борец за мир – таким был убитый. Убийцу (поселенца из Офры) нашли куда позднее, а во время убийства было известно только, кто нападал на демонстрантов, – мелкие торговцы с базара Махане Иегуда в Иерусалиме, жители районов бедноты, не окончившие школы, зачастую уклонявшиеся от военной службы.
