Что такое Израиль - Шамир Исраэль (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
Один из центров жизни восточного еврейства – рынок Махане Иегуда, на западе Яффской дороги. Это огромное торжище – подлинный бастион крайне правых базари, и лидерам лейбористского, ашкеназского Израиля там обеспечена враждебная встреча. Шимон Перес пробовал заходить на рынок в ходе своих предвыборных кампаний, но дело чуть не окончилось судом Линча.
Восточные евреи, жители Катамонов, Мусрары, Нахлаота и других районов, занимаются торговлей и мелкими подрядами там, где можно не платить налогов. Поэтому в основном они не так уж бедны, как представляется по официальным отчетам, относящим их к беднейшей прослойке. В правительственных учреждениях раньше восточных евреев было мало, но после 1977 года многим удалось продвинуться и занять важные посты. Там, где они в этом преуспели, работники-ашкеназы жаловались на ярую дискриминацию со стороны новых начальников. В особенности много жалоб возникло у работников министерств, оказавшихся в руках Тами, предшественницы ШАС, в частности служащих министерства абсорбции иммигрантов.
Главный праздник марокканских евреев – Мимуна, который они отмечают по окончании Пасхи. Они связывают его происхождение с памятью Рамбама, рабби Моше бен Маймона. Это чисто марокканский праздник, который выходцы из Марокко принесли с собой. В вечер Мимуны марокканские евреи ходят друг к другу в гости, а в наши дни власти поощряют и приглашения ашкеназов. В день Мимуны сотни тысяч марокканцев собираются в саду Саккера на огромный пикник, где каждая семья жарит шашлыки на углях под музыку огромных магнитофонов. Прочие восточные общины также ставят там свои шатры: марокканцы – самая большая восточная община, и прочие общины равняются на нее. Одно время Мимуна носила ярко антиашкеназский характер, но в наше время это, видимо, прошло.
Другой праздник восточных евреев связан с паломничеством в Верхнюю Галилею, к горе Мерон. Его совершают на 33-й день после Пасхи, и он называется Лаг ба-Омер. Напоминает он, видимо, старые праздники Палестины, когда богослужение совершалось «на каждой высоте и под каждым развесистым деревом». Но восточные евреи поклоняются не Ваалу, а святым мощам рабби Шимона бар Иохая, Рашби (по инициалам).
Лаг ба-Омер на горе Мерон – несколько диковатое, но впечатляющее действо. Среди собравшихся многих тысяч пилигримов почти никто не говорит на иврите – только на языках Восточного рассеяния, от муграби до ладино, и на всех говорах арабского. Плотные ряды машин растянулись на километры по сторонам дороги, семьи сидят прямо рядом с ними на огромном многотысячном пикнике на лоне природы. Праздник напоминает палестинские зияры, исламские паломничества к Неби-Салех и Неби-Муса. У гробницы Рашби старухи и бородатые молодые люди истово молятся и просят милости угодника. Сама гробница, старый, двухтысячелетний сенотаф, осиянная сотнями свечей и лампад, – местная святыня, вели.
Рашби был человеком резких и непримиримых суждений, наподобие шейха Ясина, лидера «Хамаса». Однажды собрались четыре мудреца. Один из них, рабби Иегуда, сказал: «Молодцы римляне, принесли нам цивилизацию. Мосты построили, дороги, бани – как в Европе». Ответил ему Рашби: «Они это сделали не для нас, а для себя. Улицы украсили – чтобы блудниц посадить. Бани построили – чтобы себя нежить. Мосты возвели – чтобы налоги собирать». Третий промолчал, а четвертый побежал доносить. Римляне каждому воздали по заслугам: того, кто их похвалил, поставили начальником над иудеями; того, кто промолчал, – сослали, а того, кто их осудил, приговорили к смертной казни.
Пришлось Рашби бежать. Он провел четырнадцать лет в пещере возле горы Мерон вместе со своим сыном. Ели они рожки харува (рожкового дерева), козье лакомство, пили родниковую воду, вместо того чтобы одеваться, сидели в песке по уши и изучали эзотерические науки. За это время озлобился Рашби невероятно. На тринадцатый год вышел он из пещеры, куда ни глянет – все испепеляет взором. Тут он сказал: «Лучшего гоя – убей». Вернулся в пещеру и провел там еще один год. Потом вышел несколько смирившимся.
За день до празднования на горе Мерон восточные евреи чествуют чуть менее популярного рабби Меира Чудотворца у его гробницы к востоку от Тиверии. Само ивритское имя святого угодника – Меир Баал ха-Нес – напоминает о Ваале, пишет Анри Волохонский, ленинградский поэт, живший одно время в Тиверии. Гробница рабби Меира, с ее голубым двойным куполом, видна издалека, и с ее окрестностями связано много легенд. Против нее в море бьет источник пророчицы Мириам, сестры Моисея. Набожные восточные евреи посещают гробницу рабби Меира, прежде чем подняться к гробнице рабби Шимона на горе Мерон.
Рабби Меир, как и Рашби, – один из дюжины мудрецов, основателей новой веры, нового (талмудического) иудаизма. Рассказ о нем, Ланселоте этого братства, был бы рассказом обо всех рыцарях иудейского Круглого Стола. Он состоял в учениках у рабби Элиши бен Авуя, знаменитого книжника и еретика, получившего прозвище Другой (Ахер). Рабби Элиша вместе с рабби Акивой смогли осуществить мечту каждого мистика и погрузиться в колодезь духа. Говоря на простом языке тех времен, они побывали в раю. Это высшее мистическое переживание испытало много людей, его можно считать целью эзотерической веры.
На самой заре человечества люди узнали о высшем блаженстве души. Мы говорим о той несказанной радости, подъеме, счастье, которое называем апофеозом души, вхождением в райские кущи, вознесением, слиянием с Богом. Самая высшая земная радость, достигаемая в слиянии с женщиной, меркнет по сравнению с ликованием души при слиянии с Господом. «Что может быть лучше секса с пятнадцатилетней блондинкой? – спрашивал себя Вуди Аллен и отвечал: – Секс с двумя пятнадцатилетними блондинками». Апофеоз души настолько же лучше высшего достижения Вуди Аллена, насколько две пятнадцатилетние блондинки лучше заполнения годовой налоговой декларации.
Но не так-то легко снискать блаженство. Дорога в рай лежит через смерть. Малая смерть, которую помогают испытать разные средства, может обернуться и просто смертью, и безумием. Так, из четырех мудрецов, «побывавших в раю», один умер, другой сошел с ума, третий лишился веры в исполнение Закона, и лишь рабби Акива вернулся невредимым.
Если до нашего времени понимание реальности духовного мира было уделом немногих, то сейчас можно найти эти мысли в романах Пелевина и Кастанеды, и они всё более и более становятся всеобщим достоянием. В 1991 году в России была наконец опубликована ходившая до того в самиздате замечательная книга русского мистика и поэта Даниила Андреева «Роза мира», подытоживающая его личный опыт откровения.
За сбивчивыми и туманными описаниями мистиков стоит реальность, ничуть не уступающая реальности зримого мира, но куда менее понятная. Видимо, религии мира отражают на свой манер эту действительность.
Рабби Акива вышел укрепившимся в вере из этого мистического переживания, а Элиша оставил веру мудрецов и книжников. Великий мудрец и знаток иудейского гнозиса, он разуверился в пользе исполнения Закона, как и св. Павел до него. Но он не пришел и в юную церковь, а остался одинокой и непонятой личностью на краю общины мудрецов. Он был учителем рабби Меира. После смерти рабби Элиши Другого из гробницы его повалил дым – знак Геенны Огненной. Тогда рабби Меир сотворил свое первое чудо: его молитва спасла учителя для жизни вечной.
Рабби Меир был женат на замечательной женщине по имени Брурия, которая превосходила умом, знанием Закона и остротой языка своих современников. Она могла научиться тремстам законам у трехсот учителей в один день, говорили о ней. Талмуд сохранил много ее остроумных и едких замечаний. Однажды рабби Иосе, мудрец из Галилеи, спросил ее: «Не подскажете ли вы мне, где дорога на Лидду?» «Глупый галилеянин, – ответила она, – скажи просто: „Как пройти в Лидду?", ибо нельзя говорить лишнее с мужними женами».
Брак Брурии и рабби Меира завершился трагично. Все женщины слабы и неверны, считал рабби Меир. Сдуру он решил проверить, является ли его Брурия исключением. Он не знал высказывания Сервантеса, гласящего: «Не испытывай алмаз молотком. Если алмаз не разобьется, испытание не прибавит ему цены, а если разобьется, у тебя не станет алмаза». Он подговорил своего молодого собрата поухаживать за Брурией, а сам уехал в другой город. Увы, он был прав. Брурия пала. Когда эта история раскрылась, Брурия покончила с собой от стыда, а рабби Меир бежал в Вавилон, но со временем вернулся и был погребен в Тиверии.
