Стрелок (СИ) - Мажарин Сергей (читать книги без регистрации полные txt) 📗
— Стрелок…Ты меня убьешь?
Он не стал отвечать. Молча подошёл, заломил руку, вывернув на кисти пальцы, стал нагинать девушку всё ниже и ниже к багровой кляксе-луже и толкнув под колени макнул в это расплывшееся месиво. Тело её обмякло, как узел с тряпьём, и вытянулось рядом с трупом.
Стрелок рассовал по местам своё оружие, подобрал винчестер, вытащил из под тела бармена мушкетон. Мексиканец так и сидел с воздетыми к потолку руками.
— А ты, чего не стрелял, Альфонсо?
Тот засопел широкими ноздрями: «Я бандит… Но кабальеро…Эти… связались койоты с гризли… Вот, если бы ты не ударил девочку, а пристрелил — я бы попытался убить тебя…»
Мэтт бросил на развороченный стол, за которым он сидел, несколько монет и, увидев удивлённый взгляд собеседника, вздохнув, пробормотал: «Я всегда плачу за обед, даже если не съел его…Прощай, рад был знакомству с тобой».
Дверь захрипела, выпуская Стрелка. Слоистая паутина дыма стелилась в луче света из окна. Громко жужжала и билась муха, пытаясь пролезть через стекло.
Барон Самэди
Из города пришлось уехать и не просто уехать, а тихо ускользнуть.
Сейчас он стоял посреди изнывающего от зноя сонного городишке в захолустье Юга. Меланхоличные ободранные тощие куры, светя через прорехи в перьях синеватыми тушками, постанывая рылись в горячей сухой пыли. Петух, больше похожий на страуса, вытянул шею и скрипуче просипел что-то изображающее какуреканье.
Надвигающийся день не сулил ничего хорошего. Нездоровилось. Холодели руки, по телу пробегал волнами озноб. Предметы казались неестественно яркими с резкими контурами. Волосы под шляпой стали влажными и противно липким. В голове что-то противно звенело. Хотелось лечь на землю, свернуться в клубочек, подтянув колени к подбородку, закрыть глаза и не думать совсем, провалившись в серую дурноту.
Какие-то звуки вбуровились в уши, как будто расчёской водили по стеклу. По улице, соскальзывая в старые закаменевшие колеи, бежал, подволакивая ступню, колченогий тощий негритенок. В прореху рубашки из застиранной мешковины виделся вздувшийся живот с громадным вспученным пупком. Голова дынькой болталась на шее ниточке. За ним неслись несколько великовозрастных белых балбесов с криками и лаем. Особо они не спешили, наслаждаясь происходящим и изображая стрельбу из деревянных ружей.
Бедный малец был сизым от ужаса, но удрать он не мог из-за своего увечья и из-за громадного бумажного пакета, который он едва тащил, обхватив тонкими ручонками.
— Лезь на дерево урод! Лезь!
«Понятно. Охота на оппосума. Дальше его будут с веток сбивать палками и камнями, — с тоской подумал Стрелок, — Опять в дерьмо влазить?»
Из двери дома напротив на шум высунулась осоловелая небритая морда и стала заплывшими свиными глазками с интересом смотреть на бесплатное представление.
Бедный калека пробежал мимо Стрелка, засыпав его сапоги пылью, проковылял ещё несколько ярдов, запутался в собственных ногах и упал с отчаянным плачем. Он знал, что его ждёт. Глухо хлопнулся об землю бумажный пакет, и него посыпались кулёчки, свёрточки, пакетики, горсть затёртых центов и полуцентовиков.
Его преследователи, издавая вопли, как банда пьяных индейцев, ринулись к нему. Когда их предводитель поравнялся со Стрелком, то споткнулся об подставленную ногу и, получив тычок кулаком между лопатками для дополнительного ускорения, рухнул на землю. Остальные «охотники» в недоумении замедлили свой бег и остановились.
— Ты, чо делаешь?
К Стрелку косолапил, спотыкаясь и перебирая кривыми ногами, обладатель небритой морды. Объёмистый живот колыхался студнем под линялой потной рубашкой. Длинное новое топорище казалось прутиком в его ручище.
Стрелок выплюнул изжёванную соломинку и откинул полу сюртука, показав кобуру, из которой торчала рукоять кольта.
— Гавьядуин [1].
— Чо? Толстяк замер в удивлении.
— Ховди [2].
— Ты, чо с Алабамы?
— Штат Одинокой Звезды.
— А, чо ты встреваешь за этого недоноска, чернолюб?
— У нас, если хилого котёнка не утопили сразу, то потом заботятся до конца его жизни.
— Странные вы какие-то, «длиннорогие» [3]. И отхаркнулся плевком табачной жвачки, коричневым и длинным как болотная гадюка.
— А вы бестолковые. Парни из «Белой камелии» [4] ругаются, когда рабочую скотину понапрасну мучают.
Его собеседник выпучил глаза, постоял, пожевал ртом, обмозговывая для него что-то дикое и страшное, повозился разбитыми башмаками.
— Так я пойду?
— Да иди.
Толстяк ещё потоптался, развернулся и влепил развёрнутой ладонью оплеуху одному из загонщиков, стоящих у него за спиной.
— Домой, обалдуй.
Негритёнок так и лежал в пыли, тихо завывая и захлёбываясь слезами.
Стрелок подошёл к фигурке, скорчившейся рядом с завалившимся забором из горбыля.
— Давай вставай. Пойдём, провожу тебя.
Малец размазал слёзы по грязной обезьяньей рожице — А бить не станете?
Идти пришлось недалеко, каких-то полмили. Но Стрелку показалось, что шли они бесконечно долго. Он еле успевал за своим проводником. Холодный пот струйкой стекал по позвоночнику, ноги сводило судорогой, в голову казалось всунули громадный шершавый кирпич. Пакет, который он взял у мальчишки, норовил завалить в заросли полыни, подступавшей к дороге.
В ложбине стояло несколько домишек, сложенных из кривых бревен недомерков. Стены стояли на балках, опирающихся на валуны. Крыша из посеревших дощечек, сложенных как черепица. Из под хижины вылез шелудивый поросёнок, радостно хрюкнул и стал с остервенением чесаться о камни, тихо повизгивая от удовольствия.
На переднее крыльцо выкатилась пожилая негритянка, похожая на скопище сфер и шаров. Узловатые вены, как стебли обвивали кисти рук и уходили под манжеты старого шёлкового платья. Чтобы подогнать его до размеров хозяйки пришлось вшивать клинья и полосы материи другого цвета. Нижняя юбка пунцового цвета и край ещё одной белой выглядывали из под подола.
— Добрый день, мамми. Вот привёл твоего шалуна.
— Добрый день, масса. Люди зовут меня Матушка Луа. А, что натворил этот проказник?
— Да он сам расскажет.
Давясь и захлёбываясь рыданиями от вновь переживаемого ужаса, маленький рассказывал о случившимся.
Звуки куда-то уходили, растворяясь в сером зыбком тумане, заплескавшимся перед глазами. Ноги обмякли и уже не держали. Опрокинулось серое линялое небо и пришло долгожданная темнота.
Его куда волокли, пару раз уронив по дороге. Стало казать, что он видит себя со стороны, лежащим посреди комнаты с низким потолком, подпёртым тонким бревном. Матушка Луа, с сочащейся синеватым дымком сигарой во рту, насыпала из узелка земли по прямоугольнику, не став замыкать его у ног распростёртого тела. Вытряхнула последние щепотки и метнулась в угол, к стоящему там затёртому морскому сундуку. Откинула крышку и достала череп, слепленный из белой глины, Стрелок мог поклясться, что зубы были в нём настоящие, бутылку вместимостью не меньше галлона, в которой в жидкости плескалась стайка мелких красных перчиков.
— Аннейблинда! Давай помогай.
Тощая лысая старуха, больше похожая на высохшее дерево, стала зажигать и лепить на полу, на очаге, на стенах свечи, свечонки, огарки сальные и восковые.
— Харви, позови Кишу.
Мальчишка проковылял к двери и вышел. Спустя мгновение он уже стоял на пороге с чёрным петухом, крепко сжимая его в руках, сзади его подталкивала пухлая молодуха.
Луа отхлебнула прямо из горлышка янтарной настойки, захлебнувшись в кашле, и стала разбрызгивать её на столб, на тело Стрелка и по углам хибары. Налила её в мятую жестяную кружку.
Харви подал Матушке задёргавшегося петуха. В мгновение тот повис, схваченный за ноги, мелькнуло лезвие тесака, сделанного из обломка абордажной сабли, и голова страдальца упала на пол, глаза, полуприкрытые плёнками век, видели, как его кровью окропили пол, тело под столбом и сам столб, остатки сцедили в кружку с перцовкой и залили в рот Стрелку.
