Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки) - "Kharizzmatik" (полная версия книги txt) 📗
И в ту минуту, видя, как счастлив этот маленький мальчик видеть меня, я сказал себе, что завязал со спиртным. Оно того не стоило, и я поклялся, что больше не сделаю ни глотка, каких бы это не потребовало усилий.
Конечно, я, на хер, лгал, с тех пор у меня был не один срыв, который обычно заканчивался тем, что Алек подбирал мою пьяную задницу в разных местах, но вскоре мне стало легче. Мистеру Риччи удалось снять с меня большинство обвинений, но не обвинение в незаконном хранении оружия. С тех пор я стал преступником, и не потому что меня поймали на воровстве, или я навредил кому-то, выполняя свою работу. Нет, я стал преступником только потому что я, черт возьми, полный тупица. Я заработал пожизненную черную метку в личное дело, и винить за это дерьмо я мог только себя.
Я вновь отложил вилку в сторону и отставил тарелку подальше, поднимая стакан с соком. Я делал глоток, когда поднялся Эмметт и поднял бокал. Он постучал вилкой по стеклу, привлекая внимание.
– Думаю, все знают, кто я такой, но, на всякий случай, я представлюсь – меня зовут Эмметт. Я старший и более мудрый брат Эдварда, хотя он никогда это не признает. Зато он назначил меня свидетелем, и вот теперь мой долг встать перед вами и попытаться смутить эту задницу, – начал он.
Я застонал и поставил фужер на стол, качая головой. Я говорил ему, что речь не обязательна, но мне следовало догадаться… Эмметт никогда не упустит возможность позлить меня.
– Мне столько есть чего сказать о младшем братце, так много слов, чтобы описать его, что я даже не знаю, с чего начать. Он упрямый, глупый, привередливый, у него на редкость скверный характер, он неуправляем, быстро делает выводы и еще быстрее реагирует. Я склоняюсь к мысли, что он довольно уродлив, а еще он понятия не имеет, как расчесывать волосы, но это только мое мнение.
– Иди в задницу, – буркнул я, пробегаясь рукой по волосам.
Они стали еще более взъерошенными, и Эмметт заржал, а все вокруг захихикали.
– Я забыл добавить, что у него грязный рот, и вы уже ощутили это на себе. Священник, наверное, заново освящает церковь, учитывая, что кое-кто ее сегодня осквернил, – шутливо заявил он, но мне это дерьмо не показалось смешным. – У Эдварда есть и менее известные качества: он защищает тех, кого любит, а еще борется за то, во что верит. Иногда он кажется невероятным эгоистом, но правда в том, что он наименее эгоистичный человек из всех, кого я знаю. Он не боится жертвовать всем, если верит, что иначе нельзя, и даже если это последнее, чего он хочет. Как я сказал минуту назад, он может быть упрямым.
– А рядом с ним находится Изабелла – самый терпеливый человек на земле, потому что она может быть с ним. Такая сильная и одаренная, обаятельная и красивая. В первое время казалось, что они с Эдвардом полные противоположности – застенчивая, наивная девочка, которая испытывала все в жизни в первый раз, и пресытившийся, безбашенный парень, который уже наелся всего досыта. Мы ждали проблем и конфликтов, учитывая, какими разными они были. И я очень сомневаюсь, что кто-то мог предсказать, как эти двое совершенно отличающихся людей найдут что-то общее, но это случилось. Он помог ей открыться и показал мир, а она успокоила его и научила, что есть стоящие вещи, ради которых нужно жить. Они уравновешивали друг друга, они нашли покой друг в друге, и вместе разделили любовь. Я знаю, что это звучит банально, как будто я пересказываю чертову мелодраму с Джулией Робертс, но это правда. Случившееся с ними – редкость.
Я посмотрел на Изабеллу, она улыбалась. Я взял ее руку под столом, а Эмметт тем временем продолжил.
– Я не знаю, в курсе ли вы, но в старшей школе мой братец стал притчей во языцех. Он был своего рода футбольной шишкой, популярным куотербеком. И это дерьмо чуток ударило ему в голову, он считал себя непобедимым. Но даже я признаю, что он был неплох, – сказал он. – Я не хочу говорить банальные вещи, но мой брак доказал мне, что подобные отношения похожи на футбол. Как и в спортивной команде, вы должны работать сообща, чтобы достичь успеха. Есть вершины и падения, хорошие игры, и полные провалы, но если ты уже вышел на поле, будь готов принять вызов. Ты учишься в процессе, смотришь, как работает другая сторона, и приспосабливаешься. В зависимости от того, как крупно ты налажаешь, тебя могут убрать с поля на скамейку запасных, тебе может это стоить будущего, но, в конце концов, если ты удачлив, за свой тяжкий труд ты получишь кольцо. Но это не конец борьбы, а только начало. Потому что до конца жизни ты будешь доказывать окружающим, что заслужил победу. Что именно ты, среди всех, заслужил это кольцо.
Он замолчал, тихо хихикая, а потом продолжил.
– В этом не самое большое сходство футбола и отношений, кстати. Что бы ты ни делал, как бы ни шли события, в обоих случаях ты должен набрать как можно больше очков. Без очков все это пустая трата времени.
Я хрюкнул, когда Розали схватила салфетку и бросила ее в Эмметта, закатывая глава. Он рассмеялся и игриво послал ей воздушный поцелуй, прежде чем вернуться к речи.
– Похоже, мне пора закругляться. Моя старая леди показывает флажок пенальти, – хихикнул он, поднимая фужер в воздух. – От лица моей жены Розали и своего, я хочу поднять тост в честь моего брата и его новоиспеченной жены, Иззи Биззи – самой красивой, милой, скромной, любящей жизнь и одаренной женщины, которая только есть в мире. И пусть в их будущем будет немало очков. За Эдварда, который совершает лучший в жизни поступок, и за Изабеллу, которая, откровенно говоря, совершает самую большую ошибку в жизни.
(1) Андеррайтер ведет учет ценных акций
ДН. Глава 80. Часть 2:
Все подняли бокалы, а я наклонился и поцеловал Изабеллу, тем временем заговорил ди-джей. Он провозгласил, что пришло время нашего первого танца, в глазах жены скользнула паника, когда я встал и снял пиджак. Она поднялась и нерешительно замерла возле меня, я повел ее на танцпол. Могу смело заявить, что ей было нехорошо, за нами наблюдали все присутствующие, но она изо всех сил старалась успокоить нервы. Я притянул ее к себе, и тут заиграла мелодия «На восемнадцатом этаже», мои руки опустились ей на бедра, и мы начали покачиваться в такт музыке. Я мягко напевал слова песни, мой голос слышала только она. Изабелла начала расслабляться. Она положила руки мне на плечи, играя пальчиками с моими волосами, и смотрела мне прямо в глаза. Я видел, что она борется со слезами, ее глаза сверкали в свете софитов. Она выглядела счастливее, чем когда-либо, и это ошеломляло – я знал, что я вызвал это чувство. Я сделал ее счастливой.
– Я люблю тебя, – прошептал я.
– Я знаю, – ответила она, ослепительно улыбаясь. – И я тебя люблю.
– Хорошо, – с усмешкой сказал я, никогда не устану слышать эти слова. – Прости, что, на хер, сорвал церемонию. Похоже, это дерьмо не так просто, как кажется.
– Не глупи. Ты ничего не испортил.
– Я выругался на священника, Белла, – начал я с сухим смешком. – Я нарушил третью заповедь. Или, может, вторую… Б…ь, я даже не помню.
– Третью, – сказала она. – И это ерунда. Я имею в виду, что это не единственная заповедь католической церкви, которую ты нарушил. И, наверное, не последняя.
– И, по-твоему, это дерьмо должно заставить меня чувствовать себя лучше? – спросил я, смеясь, когда она безразлично пожала плечами. – Зато я не нарушал заповеди, стоя посреди католической церкви.
– Правда, но могло быть и хуже, – сказала она. – Тебе хотя бы удалось за всю церемонию ни разу не сказать слово на «б».
– Второй раз в жизни, – пробормотал я.
– Точно, можешь гордиться. Для тебя это достижение, – пошутила она.
– Смешно, – саркастично заметил я. – Я вообще-то хотел сделать это дерьмо правильно.
– Ты все сделал правильно, – сказала она. – В этом весь ты, Эдвард. Я не хочу иначе.
Прежде чем у меня появился шанс ответить, все вокруг начали выходить на танцплощадку. Джаспер тут же забрал у меня Изабеллу, а передо мной появилась Элис, всю песню подряд она возбужденно болтала о всякой свадебной ерунде. На третий танец я вновь пригласил Изабеллу, желая быть со своей гребаной женой, и мы танцевали, пока не пришло время резать торт. Это стало катастрофой, превратившись в настоящий бой едой. Большинство кусков оказались на людях, а не у них в желудках, но мне было плевать на это дерьмо.
