Остров Буян - Злобин Степан Павлович (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
– Уж я не забуду, отче… Спасибо тебе за бачкино слово, – сказал помрачневший Иванка. – Огнем бачку жгли?
– При мне, свет, не жгли – кнутьем секли. Опосле, может, – не знаю.
– А прочие где челобитчики псковские, батя? – спросил Иванка.
– Прочие, светик, воры-изменщики: на бачку на твоего, на Томилу Иваныча, на Гаврилу и на Ягу боярам сказывали, что от них весь завод во Пскове. Они меня обогнали тут недалече. Боярских застав они не страшатся, поехали прямо в Хованского стан с боярскою грамотой из Москвы, что в ответ на псковское челобитье. Страшусь, придут они раньше во Псков – и люди верить им станут. Отпустил бы ты меня поскорее в город.
– Днем не пролезешь, батя, – сказал Иванка. – Днем схватят тебя и к боярину поведут. А как стемнеет, то мы тебя сами проводим…
– А мне с теми не по пути, – сказал старец, – на курью нашесть кречета не садят. Изменщицки мыслят те воры, и я от них розно иду.
– Пошто же не прямой дорогой, а лесом? – вмешался старик крестьянин, вооруженный рогатиной и одетый в кольчугу поверх холщовой рубахи.
– Не тебе бы, старый, спрошать: прямо сорока летает, а сокол кругами ходит! На прямой дороге бояре стоят, а я до боярской ласки не падок. Грамоты проходной, вишь, взять позабыл, уходить от боярской ласки поторопился. И вы меня, голуби, чем на дороге держать, пустили бы в город скоря – в Земскую избу.
– Ладно, – сказал Иванка, – посиди тут до вечера. Днем заставы боярской не минешь. Что там у царя? Видал ты его в глаза?
– Молодой он, не плоше тебя, свет, и умом живет не своим – изо рта у бояр смотрит, то и беда! – сказал старец.
В лесу послышались голоса, перекоры, топот коней. Столпившиеся вокруг старца крестьяне вмиг рассыпались, похватали оружие и завалились в кусты, выглядывая в сторону приближавшихся голосов. Иванка тоже насторожился. Сквозь шум леса он узнал скоро голос Печеренина.
– Товарищ мой ворочается из гостей – ко дворянам ездил обедать, – сказал он шутливо.
Но Павел приехал не от дворян: пересекая большую Новгородскую дорогу, он встретил трех всадников, которые назвались псковскими челобитчиками, ездившими в Москву.
– Я челобитчиков псковских не знаю, да коли вам не в боярский стан, то едем со мной, а вечор мы вас в город проводим, – сказал Печеренин.
Встречные заспорили, но их было всего трое, а с Павлом был целый десяток не хуже вооруженных людей. Павел их окружил и повел к себе силой. Едучи поневоле в лес, всадники перекорялись с мужицким атаманом:
– У нас царская грамота. Никто нас держать не мочен!
– И держать не стану, да как вас пущу на беду – вдруг боярские люди вас схватят да грамоту изолживят продажно, – убеждал их Печеренин.
– Не смеют того бояре: до псковских градских ворот подорожный лист у нас писан от государя – смотри.
– Я в грамоте чего смыслю – не дворянин! – ответил им Павел. – А есть у меня человек книжный в товарищах – тот доглядит.
Они подъехали к стану.
Взглянув на них, Пахомий, присевший было возле Иванки, вскочил.
– Во-от они, светы-голуби, хари продажные! Радетели сиротские! – громко воскликнул старец. – От их злобы бежал из Москвы, – указал он на всадников. – В Новегороде Истому-звонаря испродали митрополиту да воеводе.
– Пес бешеный, мутосвет, пошто брешешь! Трепал на Москве нелепы слова про государя да про властей духовных, за то и на нас опалу навлек. Сам убег, окаянный, а нас на дороге погоня схватила, – мол, кой тут из вас Пахомий? Чуть палачам не кинули! – громко обращаясь ко всем, сказал казак Федор Снякин.
– То бы вам по заслуге, лагодам боярским! Не то-то упословали вы у царя! Чай, милостей царских в гостинец везете всяких чинов псковским людям! За то вас весь город любити да жаловать станет!
– А ты не шпыняй напрасно. Городу рассудить нас, – вмешался товарищ Снякина, стрелец Рузувай.
– Не тот-то городу служит, кто языком торговую площадь метет. Нас город к царю посылал с челобитьем, а ты, беспрочный каркун, полетел середь площади по всему народу звонить. Напусти бог смелости, а ума у соседа взаймы спрошу!.. Дура старая! – разошелся Снякин.
– Ну, буде лаять, не дома! – прервал его Павел. – У нас на деревне люди темные – стариков почитаем и в обиду другим не даем… Сказали бы лучше, гости любезные, чего на Москве у царя слыхали. И нам, крестьянишкам, ведать бы.
– Нам царской грамоты не распечатывать до мирского схода! – ответил третий челобитчик, стрелец Коновал, слезая с седла.
– А подлинно ль царская грамота с вами? Может, бояре лжою писали? – вмешался старик в кольчуге. – Сказывают, государь от боярской лихости в Литву съехал и там войско собирает против бояр.
– Грамоту от государя из рук приняли, – ответил казак. – На Москве государь во своем дворце.
– Каков же собой государь? – спросил кто-то из окружающих.
И все тесно сдвинулись вокруг челобитчиков, усевшихся у костра.
– Ну-ка, братцы, «призвал в гости, так сади за стол». Подавайте-ка чего бог послал закусить да поболее выпить! – весело крикнул Павел Печеренин, обращаясь к своим.
– Да не всем, смотри, ухи развешивать, а которы в дозоре, стоять накрепко и вина не касаться! – напомнил Иванка.
Казак Снякин взглянул на него и только теперь узнал.
– Ты тут, малый, отколе? Сын звонарев? – спросил он.
– По наказу от земских старост, – важно сказал Иванка.
– Ну, гости, гости, не даром вас угощать: сказывай, чего на Москве видали, каков собой государь! – обратился к челобитчикам старик в кольчуге. – Коли подлинно он на Москве да сами видали его, то сказывайте.
– А государь, он, братцы, собою молод, ликом он, братцы мои, пресветел, голосом кроток, обычаем ласков… – начал слащаво Снякин.
– Стелет мягко, да жестко спать! – перебил Пахомий.
– А ты уймись, старче! – остановил его Павел. – Сказывай, мил человек, – вежливо пригласил он Снякина.
– А дворец, братцы мои, пресветел, и корма у царя индейки да гуси, да свежа телятина, да икра… А платье царское как попова риза и все в камнях самоцветных… А ездит царь в золоченом возке. А икон в палатах и не сочтешь, и повсюду лампады горят да свечи, и ладаном всюду благоухает…
