Генерал Раевский - Корольченко Анатолий Филиппович (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Ваше превосходительство! Никак генерал Розенберг! — предупредил Денисова казак Семерников.
Полковник выехал в сторону от строя:
— По-олк! Слуша-ай!.. Равнение на-а ле-ево-о!
В открытое оконце кареты выглянул сам генерал: сухой, лицо в морщинах, обшитый золотом воротник мундира. Он ответил Денисову едва заметным кивком.
Карета, а вслед за ней и всадники промчались мимо. Потом проскакала ещё группа военных. Впереди — князь Багратион. На нём был новый парадный мундир: всего месяц назад он надел генеральские эполеты и носил их в охотку.
— С добрым утром, Андриан! — приветствовал он казачьего начальника. — А ты почему не торопишься?
— Куда?
— На совет, к Суворову. С ночи нас ждёт. Он уже там, впереди.
— Не получал приглашения, — не скрыл Денисов обиды.
— Так получишь.
— Что же нас, Андриан Карпович, обходят вниманием? — спросил подъехавший командир другого, следовавшего за головным, казачьего полка майор Греков.
— Понадобимся — вызовут. Если меня пригласят, ты, Пётр Матвеевич, останешься за старшего. Подумай, как расположить полки.
— Кажется, к нам скачут, — догадался Греков, завидев приближающегося всадника, и не ошибся.
— Господин полковник, извольте к главнокомандующему, его сиятельству фельдмаршалу Суворову. Поспешайте, чтоб не опоздать. Он велел вам непременно быть, — произнёс посланный.
На душе у Денисова просветлело: знать, помнит его Александр Васильевич, помнит.
Впервые он, молодой офицер, командир казачьего полка, попал под начало Суворова в 1787 году. Тогда на Украине для армии Потёмкина создавалось Новодонское войско.
С полком Денисов наступал на Очаков, Хаджибей, теперь Одесса, штурмовал Измаил. Полк входил в колонну бригадира Орлова — нынешнего донского атамана. После неудачного нападения на турецкую батарею контуженый и раненный в плечо и голову Андриан собрал у крепостного рва казаков и вторично повёл их на штурм. Он первым выбрался на высокий вал и атаковал батарею. На этот раз удачно. Орудия повернули против турок и ударили по ним.
Орден Святого Георгия ему вручал Суворов. «Твоей храбрости завидую», — сказал он при этом...
И вот опять встреча с Александром Васильевичем. Узнает ли фельдмаршал? С той поры прошло более восьми лет!
Розенберг представлял фельдмаршалу генералов корпуса, когда прибыл Денисов. Суворову были знакомы многие по прежним походам. Знал и любил он и отважного Багратиона, и высокого красавца Милорадовича, и генерала Меллер-Закомельского. Увидев Денисова, Суворов воскликнул:
— Вот и ещё один знакомый! Здравствуй, атаман! Рад, что твои гаврилычи будут у меня.
Казаков он называл гаврилычами.
В комнате находились и австрийские генералы и офицеры во главе с фельдмаршалом Меласом.
Слегка прихрамывая, Суворов подошёл к столу, на котором лежала карта, и вгляделся в неё. Накануне в австрийском штабе на карту нанесли обстановку, вычертили на ней расположение французских войск.
Ещё в пути Александр Васильевич немало времени уделил изучению места предстоящих сражений, расположенных на нём городов и дорог, по которым предстояло наступать, не обошёл вниманием реки и мосты, где войска должны были переправляться. Он мысленно рисовал будущие сражения, совершал полками неожиданные манёвры, которые заставляли бы врага отступать.
На его лице обозначились глубокие морщины, волосы с коком над большим лбом поредели и были совсем седыми. Лишь глаза с живым блеском выдавали его энергичный характер.
«Постарел, постарел Александр Васильевич, — отметил про себя Денисов. — Знать, укатали сивку крутые горки».
Мелас стоял рядом с Суворовым и молчал. Крутой характер русского полководца он испытал на себе совсем недавно, в Вене. Там гофкригсрат — австрийский военный совет — пытался навязать свой план войны, но Александр Васильевич его не принял, перечеркнул карандашом.
— Не любо мне заниматься кабинетным враньём. Начну кампанию переходом через Адду, а кончу, где Богу будет угодно.
Теперь Мелас терпеливо молчал.
— Кто здесь командует французами? — спросил наконец его Суворов.
— Шерер, — ответил австрийский фельдмаршал.
— A-а, Шерер! Он ещё здесь? Тогда нужно действовать без промедления. Пока этот вояка будет чистить солдатские пуговицы, его можно основательно поколотить.
Суворов произнёс это так, словно был Шереру близок, знал его слабости. И, однако же, не ошибался, потому и не хотел терять время, спешил упредить французскую сторону в действиях.
— Ваше превосходительство, — обратился он к Розенбергу, с которым не был знаком. — Пожалуйте мне два полчка пехоты и два полчка казаков.
— В воле вашего сиятельства всё войско, — щёлкнул каблуками генерал. — Которых прикажете?
Фельдмаршал недовольно крутнул головой:
— Надо два полчка пехоты и два полчка казаков.
Розенберг недоумённо поглядел на генералов, как бы испрашивая подсказки. Выручил Багратион:
— Мой полк готов.
— Ты, князь, вижу, понял меня, — воспрянул Суворов. — А коли так, подчиняй себе авангард и следуй к реке Адде. Вот по этой дороге. Поди-ка взгляни.
Багратион уловил замысел начальника. Нужно было как можно скорее вступить в сражение с французами, не дожидаясь подхода ещё находящихся на марше австрийских частей.
Вышагивая по кабинету, Суворов энергично говорил:
— Мои правила, господа, таковы: субординация, экзерциция [13], голова хвоста не ждёт, внезапно, как снег на голову, надобно атаковать, смять и не терять мгновения, потом гнаться по пятам, истреблять до последнего человека. Казаки ловят бегущих и весь их багаж. Без отдыху вперёд, пользоваться победой. Берегись рекогносцировок, которые раскрывают намерения!
Эти истины Суворов изрекал часто, и почти каждый из русских начальников слышал их, но понимал, что на этот раз фельдмаршал обращается к австрийским генералам, которые ему подчинялись.
— Мальчик далеко шагнул, — продолжал он, имея в виду Наполеона, — его нужно унять. Бить французов надобно не всех разом, так их не одолеть. Бить обязательно по частям. Смело! Решительно! Первым увидел — победил! Прозевал — сам битый! Во всём точность, глазомер, натиск.
Когда расходились, Денисова предупредили, чтоб он остался. Суворов с Розенбергом и Меласом обсуждали что-то у карты.
— Подходи, Карпыч! Зри на план.
«Карпыч»? Никогда ещё его так не называли.
Он вгляделся в карту. Значок, означавший главную колонну войск, направлен в сторону реки Кеаса и дальше на запад, к реке Мелле. Справа, у подножия гор, следовала ещё одна колонна.
— Здесь пойдёт отряд Вукасовича, — пояснил Суворов. — Вначале он овладеет крепостью Брешиа, а потом направится далее.
Была помечена ещё одна колонна, левее главной. Здесь находились австрийцы под командованием Меласа.
Было понятно, что главнокомандующий замыслил выйти к реке Адде на широком, почти стовёрстном фронте одновременно всеми силами.
— Твои полки, атаман, пойдут в авангарде этих колонн. Здесь два, — Суворов ткнул пальцем в правую колонну Вукасовича. — И у фельдмаршала Меласа — два. Сам же с двумя полками находись в авангарде главной колонны. Твоя задача — первыми достигнуть крепости Бергамо и, не дожидаясь пехоты, атаковать и ворваться в неё. Скачи к ней без промедления, одвуконь [14]! Никаких остановок! Возьмёшь крепость — слава твоим казакам!
— Дозвольте идти?
— Ступай, Карпыч. С Богом и победой!
Суворов перекрестил его.
Прибыв к полкам, Денисов скомандовал Грекову:
— Подать сигнал на построение! Выступаем на Бергамо!
— Это где же Бергамо?
Майор Греков стал разворачивать карту. Небольшого роста, плотный, чернявый, он почти на полголовы был ниже Денисова. Одногодок с ним, он начал службу казаком, нигде не учился, но воином был лихим. Восемь лет воевал простым казаком, потом за боевые отличия его произвели в офицеры, дали сотню, а затем и полк.
