Колесница Гелиоса - Санин Евгений Георгиевич (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Я… посоветовал своему земляку подползти к тебе ближе и поблагодарить за дарованную ему свободу! — быстро нашелся Фемистокл.
— Они шептались всю дорогу сюда! — наклонившись к уху царя, сообщил Серапион. — И Фемистокл утверждал, что мы разбили сицилийцев только благодаря беспечности римлян!
Евн нахмурился, но тут же с улыбкой обратился к Фемистоклу:
— Как, в Сицилии появился еще один твой земляк?
— Да, господин! — сделал попытку встать Клеобул, но подскочивший Серапион ногой удержал его.
— И тоже из Афин? — продолжил расспрос Евн.
— Да!
— Значит — еще один Афиней! — заметил Евн. — Ай-ай, какая у тебя радость!
— Базилевс! — воскликнул Фемистокл. — Он уже не Афиней! Его зовут Клеобул!
— Клеобул — имя свободного человека. А я пока вижу перед собой раба! — выделяя каждое слово проговорил Евн. — Или ты забыл, что Клеобулом он станет только тогда, когда делом докажет свою преданность нам? Чем он лучше моих славных воинов, которые заслужили это право кровью и ранами в боях с господами?
— Ничем! — закричали окружавшие Евна сирийцы. — Пусть тоже завоюет это право!
— Пускай его свяжет с нами кровавая клятва!
— Вот видишь, Фемистокл, — кивая на них, улыбнулся Евн. — Твой земляк пока для всех нас всего лишь раб из Афин — Афиней! Верно я говорю?
Сирийцы одобрительно загудели.
— Базилевс! — перекрывая шум, сделал еще один шаг к царю Фемистокл. — Разве пять моих ран, полученных в сражениях под Энной, Тавромением, Сиракузами, разве то, что я с первого дня восстания являюсь членом Совета не дает мне право просить тебя и надеяться на снисхождение?! Дай свободу этим людям! Ведь это не катанские и мессанийские рабы, а беглецы из самого Рима. Уже одним этим они доказали тебе свою преданность! Ты же ведь сам только что сказал, что даешь этим несчастным…
— …возможность стать свободными! — торопливо докончил за Фемистокла Евн и поднял вверх палец: — Возможность! И, клянусь Астартой, она представится им сегодня! Сейчас!! А из Рима они или из твоей Греции — мне безразлично! Мои законы едины для всех! И я не доволен, — голос его сорвался, — что член моего Совета забывается настолько, что позволяет себе называть рабов людьми.
Через полчаса, как и обещал Евн, все было готово к штурму. Разбитая на тысячи, сотни и десятки армия рабов, ощетинясь обнаженными мечами, пиками и копьями, сверкая римскими щитами, вытянулась на всем протяжении стен Мессаны.
Прот попал в декурию к угрюмому бородачу испанцу. Чувствуя рядом напряженное плечо Фрака, он благодарил Афину за то, что она не разлучила его с этим умелым воином, и до боли в пальцах сжимал выданный ему короткий римский меч.
«Ну что же они медлят! — клял он разъезжавших на горячих лошадях тысячников, позабыв про обещанный Фемистоклом спектакль, в котором играет сам царь. — Так мы не возьмем этой Мессаны и до вечера!»
Неожиданно по рядам воинов пронесся гул, взгляды всех устремились вправо.
Прот повернул голову и увидел, как от царского шатра отделилась высокая — в два человеческих роста — фигура, одетая в грубый хитон раба. Прыгающей походкой великан не спеша прошел перед строем и остановился перед центральной башней крепости, не доходя до нее на полет стрелы.
— Эй, вы, господа Мессаны! — громко крикнул он, и Прот сразу узнал этот, срывающийся на самых высоких нотах, голос. — Хорошо ли вам слышно меня? А?! Что ж вы тогда не требуете, чтобы я, раб, кланялся вам? Почему не прикажете схватить меня и отдать на пытку?!
По строю пронесся смех, усиливающийся с каждой минутой. Великан повернулся к армии, и Прот увидел, что это, действительно, сам Евн, только стоящий на высоких ходулях.
Царь снова обратил свое лицо к Мессане и закричал еще громче:
— Ну, что же вы? Вот он я, берите меня! Бейте, пытайте! О-о, вы большие мастера этого! Идите же ко мне! — издевался он над приготовившимися к своему последнему часу защитниками крепости. — Ведь вы, кажется, называете нас беглецами? О, нет, господа! Ошибаетесь! Это вы теперь, а не мы беглецы! Вы, а не мы убежали в свою жалкую крепость, которая через полчаса будет наша! Вы скрылись от нашей мести, как трусливый заяц, которого изображаете на своих монетах!
Несколько стрел прочертили воздух и бессильно ткнулись в землю в нескольких шагах от Евна.
Царь презрительно плюнул в их сторону, сделал рукой неприличный жест, но в этот момент новая стрела, пущенная умелой рукой, очевидно, из тугого скифского или парфянского лука, упала прямо к его ногам.
Чудом не падая с ходулей, Евн проворно отшагнул назад и погрозил крепости кулаком:
— Не нравится? Погодите, сейчас мы еще вам наглядно покажем, что привело вас к бесславной гибели! — пообещал он и сделал знак людям, стоящим у царского шатра.
Стена воинов расступилась. Вперед вывели богато одетого римлянина. Подталкиваемый в спину остриями пик, он вышел на середину склона и стал затравленно озираться вокруг.
На стенах Мессаны послышались возгласы негодования — осажденные узнали в пленнике рабов одного из самых знатных и богатых жителей Мессаны — Марка Минуция, отъехавшего неделю назад за помощью в Катану.
— Эписодий первый! — прокричал Евн, делая новый знак, и на «сцену» выбежали два совершенно голых раба. — К Дамофилу из Энны подходят рабы Зевксис и Гермий. Они умоляют своего господина, чтобы он дал им поесть и выдал хоть какую-нибудь одежду!
Рабы бросились к бледному Минуцию. Кривляясь и извиваясь телами, они принялись упрашивать его, красноречиво показывая, что голодны и замерзли без хитонов.
— Роль Дамофила по причине его смерти исполняет небезызвестный вам Марк Минуций! — под дикий хохот своего войска сообщил мессанийцам Евн. — Просим господ зрителей извинить нас за такую вольность. Но для нас, что Дамофил, что Минуций — все равно! Зато Зевксис и Гермий самые что ни на есть настоящие! — заверил он.
Услышав свои имена, рабы бросились на землю и стали биться лбами перед калигами насмерть перепуганного мессанийца.
Прот хохотал вместе со всеми, наблюдая за невиданным представлением. Стоящий рядом Фрак смеялся гулко и отрывисто, точно бил в большой бубен.
— Ничего в жизни не видел более смешного! — то и дело повторял он, утирая слезы.
На склоне тем временем произошла небольшая заминка.
Минуций опустил голову и никак не соглашался делать то, что вполголоса требовал от него Евн. Тогда царь не выдержал, дал знак воинам, которые вывели Минуция. Один из них подбежал к пленнику и так кольнул пикой, что из-под лопатки брызнула кровь.
Мессаниец вскрикнул и покорно взмахнул рукой так, словно бил кого-то плетью.
— Это он говорит Зевксису и Гермию: «Что же, разве путешественники ездят голыми по Сицилии и не дают готового снабжения тем, кто нуждается в пище и одежде?» — громко пояснил Евн. — И приказывает привязать их к столбу и подвергнуть бичеванию!
Единый стон пронесся по двухсоттысячному войску. Пока переодетые в надсмотрщиков рабы привязывали Зевксиса и Гермия к столбу, справа и слева от Прота послышались негодующие крики:
— Проклятые господа! Так оно все и было!..
— Не кормили, не одевали нас!..
— Попробуй только заикнись, что ты голоден или замерз — сразу поведут к такому столбу!
— Если не бросят в яму гнить заживо!..
— Смерть им всем, как Дамофилу!
— Смерь!
— Смерть… — прошептал Прот, думая о Луцие и тоже невольно сжимая кулаки.
Привязав рабов к столбу, «надсмотрщики» взялись за длинные сыромятные бичи.
Прот ожидал, что удары будут легкие, только для виду. Но бичи засвистели по-настоящему. И крик Гермия, а затем и вопль Зевксиса были самыми неподдельными.
— Так, так! — услышал вдруг Прот в наступившей мертвой тишине тихий голос Евна. — Сильнее! Еще сильнее! А вы терпите, терпите! Озолочу каждого!..
— И-и… Эх-х! — тяжелый бич опустился на спину дернувшегося от боли Зевксиса.
— А-аа-ах! — тут же отозвался другой «надсмотрщик», с силой ударяя Гермия.
