Пламя грядущего - Уильямс Джей (книга жизни .txt) 📗
Артур ответил, что правда только то, что после штурма Мессины он дал торжественный обет никогда не обнажать меч против собрата-христианина и не вынимать его из ножен до тех пор, пока он не ступит на Святую Землю и не начнет сражаться против неверных.
Тогда король вымолвил со злостью: «Я придаю мало значения подобным обетам, на самом же деле я думаю, что ты или трус, или мошенник. Ибо твоя клятва следовать за мной и служить мне должна быть превыше всех остальных».
Когда я услышал это, меня охватило дурное предчувствие и я испугался за своего друга. Но он, хотя и покраснел, точно девушка, посмотрел королю прямо в глаза и сказал: «Нет, милорд, я пришел как пилигрим, дабы выполнить святую миссию, однако насколько ваша светлость стоит выше меня, настолько Бог выше вашей светлости, и Ему первому принадлежит право требовать моей верности. Я принял крест, поклявшись сражаться с сарацинами, более ни с кем, и такой же обет я лал вам. Прежде чем обвинять меня в малодушии, испытайте меня в битве на Святой Земле, милорд. Но обет, данный мною Господу, я не нарушу, даже если вы предадите меня за это смерти».
И когда он говорил, на нем словно почила благодать. Столько в нем было достоинства и благородства, что многие, его слышавшие, согласно кивали. Даже Ричард некоторое время хранил молчание. Все мы, присутствовавшие при этой сцене, не знали, примет ли Ричард сей укор или убьет Артура на месте. Я, положив руку на эфес, поспешно искал глазами ближайшую дверь и был решительно настроен сделать все от меня зависящее, чтобы вывести моего глупого друга невредимым, а там будь что будет.
Наконец король сказал:
– Чей ты вассал? Епископа Чичестерского, не так ли?
– Это так, милорд, – подтвердил Артур.
– Ха, Господь всемилостивый, знаю я таких благочестивых рыцарей, вроде тебя, – воскликнул король с горькой усмешкой. – И разве я не твой король? Неужели этот священник не научил тебя послушанию своему сеньору? Или ты хочешь поучить меня, что есть честь и благородство?
На это Артур ответил просто и искренне:
– Боже избави меня, милорд, когда-нибудь ослушаться вас. Что касается чести, я брал пример с наилучшего образца – с вас самих, милорд. Ибо я слышал, что когда вы держали в своей власти жизнь злейшего своего врага, то во имя чести вы не подняли руки на него.
Лицо короля сначала побагровело, а потом покрылось смертельной бледностью. Артур намекал на короля Генриха, и было очевидно, что король понял намек. Но кроме того, я видел, что кризис миновал, ибо гнев Ричарда начал утихать. Тогда я вздохнул немного свободнее.
Он сказал резко:
– Не думай, будто сразил меня лестью. На этот раз я прощаю тебя. Иди подобру-поздорову и постарайся не попадаться мне больше на глаза, пока мы не окажемся у стен Акры. А там позаботься о том, чтобы отличиться в бою, а не на словах.
Таким образом, на первый раз все обошлось. Я прекрасно осознавал, что король был сбит с толку твердостью Артура и его верностью своим убеждениям, ибо подобная душевная чистота и добродетель встречаются редко. Можно казнить человека за нарушение клятвы, но даже Ричард не может покарать человека за соблюдение всех обетов. Тем не менее я знал, что король ничего не забывает и ничего не прощает. Я опасался, что Артур нанес ему рану, которая не скоро затянется. И что бы ни случилось, когда мы достигнем Святой Земли, мне придется внимательно присматривать за ним и быть всегда настороже, остерегаясь беды, причем с двух сторон сразу. А теперь я пойду и поставлю несколько свечей, чтобы Пресвятая Богородица и мой верный покровитель св. Дени не забыли позаботиться о нас.
Глава 4
Акра и Яффа
Людям, столпившимся вдоль фальшбортов кораблей Ричарда, казалось, что Акра восстает из морских волн, словно волшебный город: сначала на горизонте возник темный контур земли. Потом из воды поднималась беспорядочная груда серых и белых глыб, над которыми вились перистые облака. У Ричарда осталось лишь двадцать пять галер, так как некоторые суда, отставшие от каравана, были захвачены врагами, а основная часть флота задержалась из-за встречных ветров в Тире. Весла равномерно погружались в воду, и длинные, низкие суда скользили около суровых стен, в сторону гавани, подгоняемые волнами великой надежды.
Акра! Это название волновало кровь, словно боевой клич и звук боевого рога. Именно здесь в течение почти двух лет воинство Христово сражалось против превосходящих сил, осаждая город и подвергаясь набегам войск султана Саладина, претерпевая голод и болезни и медленно сжимая в тисках эту цитадель, которая, как говорили, была столпом, на котором зиждились все владения франков за морем. Порт был лучшим на всем побережье. Отсюда караваны с легкостью могли по суше достигнуть Дамаска, минуя труднодоступные горные дороги. Акра была отнята у франков в 1187 году, когда Саладин прошел победным маршем по Святой Земле, сметая все на своем пути, установил свое господство над всеми городами, кроме Тира, и захватил святая святых – Иерусалим. Два года спустя король Ги с горсткой рыцарей и несколькими тысячами пеших солдат храбро расположился под стенами Акры, чтобы отвоевать ее. К нему примкнули десятки знатных рыцарей, чьи имена давали полный перечень всех крупнейших домов Европы: Якоб д'Авесн из Фландрии, сам Ахилл на поле брани, граф Бриеннский, граф де Дрю, эрл Дерби, кастельян Брюгге, графы Венгерский, де Понтье, Клермонский и бесчисленное множество других – доблестные, суровые воины со своими лучниками и копьеносцами. Многие из них совершили столько великих бранных подвигов, что и сотни менестрелей не хватило бы, чтобы воспеть их все. Многие остались лежать у неприступных башен, тогда как их души смиренно вознеслись в рай. Вскоре после начала осады Саладин поспешил к городу со своими дьявольскими ордами и вероломно окружил лагерь короля Ги, так что войску пришлось сражаться на два фронта. И тем не менее оно мужественно держалось в течение двадцати месяцев, пока на помощь мало-помалу стекались свежие войска подкрепления. Весь христианский мир молился за их успех.
Спасение было близко. В апреле прибыл король Франции Филипп и тотчас установил свои осадные машины. А теперь и Ричард, английский лев, был здесь. Акра неизбежно падет: франкам осталось только собрать все силы и нанести решающий удар.
Галеры миновали мол и высившуюся на нем сторожевую башню, носившую зловещее название Башня мух, и пристали к берегу. Загудели трубы, передавая сигналы с корабля на корабль. Король первым ступил на берег. Не дожидаясь, когда спустят трап, он перемахнул через борт и по колено в воде пошел к берегу. За ним поспешили его лорды, морщась от холодной воды.
Слезы струились по щекам Артура, и он не был одинок в своих чувствах. Дени тоже почувствовал комок в горле, и даже Хью, хотя был закаленным ветераном, вытирал глаза и сморкался сквозь пальцы. Король Филипп встречал их на берегу, стоя под знаменем Франции. Он шагнул навстречу Ричарду и обнял его, и все слышали, как он с обидой сказал:
– Добро пожаловать, Ричард, добро пожаловать. Нам всем здесь недоставало вас. Надеюсь, вы уже закончили разорять Кипр. Нам необходимо кое о чем поговорить в этой связи.
Приветствия и радостные крики не смолкали. С глухим стуком упали на берег сходни. Оруженосцы и слуги начали сводить на пристань лошадей, выносить тюки со всякой утварью и продовольствием. Дени, Артур и Хью сами вывели своих лошадей, тогда как Гираут занимался своей клячей и двумя запасными лошадьми. Солнце село, и неразбериха, царившая на причале, еще больше возросла. Одни люди высаживались с кораблей на берег, другие, встречавшие флот, пытались протиснуться вперед, чтобы поглазеть на необыкновенное зрелище, рыдали от счастья и возбужденно бегали туда и сюда по пирсу. Ричард сел на коня и уехал вместе с королем Филиппом. Его герольды, с трудом прокладывая путь сквозь толпу, размахивали жезлами и призывали воинов не отставать. Понемногу установилось некое подобие порядка, и все двинулись вдоль городских стен, удаляясь от моря.
