Ведуньи из Житковой - Тучкова Катержина (читать книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
Звонок еще не отзвенел, когда к ней вышел мужчина лет сорока, на котором была только легкая майка. При виде его Дора даже поежилась от холода. Он открыл калитку и, держась широко расставленными руками за ее столбики, принялся бесцеремонно разглядывать посетительницу. Доре он был неприятен. От него воняло потом и алкоголем, и к тому же он откровенно демонстрировал ей свое физическое превосходство.
— Позовите маму! — крикнул он кому-то в доме, после того как Дора произнесла фамилию Магдалов.
Шум в доме усилился, и на крыльце вскоре показался другой мужчина — точный слепок того, что стоял перед ней, только помоложе. А из-за его плеча выглядывала еще одна копия их обоих.
— Брательники, — улыбнулся первый, кивая на остальных.
Под ногами у тех двоих путались дети разного возраста. Была среди них и девочка, уже знакомая Доре.
— Наши дети, — подмигнул ей собеседник.
Наконец из дома выглянула пожилая женщина. Из-под платка, повязанного вокруг головы, выбивались седые волосы, а из одежды на ней был только глухой длинный фартук на застежках.
— Кто это? — спросила она сердито.
— Да вот, говорит, пришла узнать что-то насчет Магдалов, — объяснил мужчина в калитке, не двигаясь с места и как будто совершенно не чувствуя декабрьского холода. Дети и один из его братьев тем временем скрылись в доме.
— Ну так проведи ее внутрь, не буду же я с ней толковать на улице. Пусть подождет в тепле, — сказала женщина и приказала одному из сыновей: — Милош, займись ей, я пойду оденусь.
Мужчина, стоявший в калитке, взял Дору за плечо и мягко направил к дому.
— Я Петер, а это Милош, — кивнул он в сторону младшего брата, который ждал в дверях, протянув руку для приветствия. Как только Дора приблизилась, он схватил ее ладонь и резко встряхнул.
— Вы не замужем? — спросил он, зардевшись, и прибавил, не дожидаясь ответа: — Я — не женатый.
— И я свободна, — растерянно ответила Дора. Старший из братьев тем временем легонько подтолкнул ее внутрь. Она миновала коридор и вошла в комнату, где гомонили дети, а у стола сидели две молодые, но уже располневшие женщины. Сзади кто-то снял с нее пальто и усадил на стул. В тот же момент перед ней очутился стаканчик самогона. Женщины молча на нее таращились.
Дора осмотрелась. В комнате не было ни намека на приближающееся Рождество. Неуютное помещение походило на стройплощадку. Грубо выбеленные стены с грязными пятнами требовали новой покраски. Мебель напоминала офисную, причем все предметы были из разных комплектов. Стул, на котором сидела Дора, был пластмассовый, с выломанными из спинки поперечинами. Когда она оперлась о стол, тот качнулся и накренился в ее сторону. Самогон в стопках, которые стояли перед всеми собравшимися, чуть не расплескался.
— Ну, за Рождество и за знакомство, барышня… э-э, как вас? — услышала она и поспешила представиться:
— Дора, Дора Идесова из Житковой.
Мужчина, назвавшийся Петером, поднял свой стакан; все остальные последовали его примеру. Разглядывая их одного за другим, Дора заметила, что у всех, взрослых и детей, были редкие кривые зубы. Этакая некрасивая фамильная черта.
— Так вы, значит, пришли порасспросить про Магдалов, да? — начала беседу мать семейства. Одевшись потеплее, то есть натянув на себя вытянутую дырявую кофту, она как раз подошла к столу. Перед ней тоже поставили стопку, до краев наполненную самогоном. Она опорожнила ее одним глотком, вытерла рукавом губы и продолжала: — Они здесь уже давно не живут. Магдалка умерла в начале восьмидесятых, ее сын и невестка — несколько лет тому назад, а внуки разъехались. И то, кому охота торчать тут, на краю света, верно?
— Понятно. А куда они уехали? — заинтересовал ась Дора.
— А я и не знаю, мы с ними никогда особо не водились, это, видите ли, была странная семейка. Таких лучше избегать.
— Скорей всего, куда подальше, — добавил Петер. — Где их никто не знал, а то тут они со стыда могли сгореть.
— Почему?
Дора делала вид, что ничего не знает.
— Ну, не очень-то честными делами они занимались, понимаете? Старая Магдалка была ведьма, как ее здесь называли. Колдунья. И когда-то, говорят, якшалась с немцами, но ей за это ничего не было, да и потом она всегда выходила сухой из воды. Только, бывалоча, приедут за ней легавые, на пару дней заберут, а потом назад привозят, как будто она ни в чем не виноватая. А ведь она стольким людям навредила — и не сосчитать. Сказывали, был у нее сильный покровитель где-то в Градиште. Да и как иначе, если эти ее фокусы всякий раз сходили ей с рук? А может, на них закрывали глаза за то, что она стучала, ведь сколько всего она могла порассказать про местных — такого, чем люди сами не хвастают. Как бы то ни было, после революции, когда старуха уже померла, люди перестали бояться и оставшемуся семейству за все это сполна отплатили. Нечего и удивляться, что ее внуки убрались отсюда подальше.
Милош, подвинув свой стул ближе к Доре, опять наполнил ее стопку самогоном.
— Спасибо, мне хватит, — воспротивилась она, но окружающие только презрительно махнули рукой.
— Ничего, привыкнет, — бросила с кривой усмешкой одна из женщин, которая в самом начале представилась ей как Мария, жена Петера.
— А зачем вы их разыскиваете? Раньше, когда кто-то искал тут Магдалку, добром это никогда не кончалось, — искоса взглянула на Дору старшая из обитательниц дома, и ее невестки тоже смерили ее подозрительными взглядами.
— Из-за моей тети… Понимаете, они из-за чего-то рассорились. Фамилия тети была Сурменова, и она, как и я, тоже была из Житковой. Вам это ни о чем не говорит?
Женщина закрыла глаза, и на лице ее изобразилось раздумье.
— Уж не та ли это была проклятая, а? Толковали, будто Магдалка прокляла свою родню в Житковой, когда от них сбежала. Всех женщин, которые тоже могли стать колдуньями.
Ясное дело, хотела избавиться от конкуренток, гы-гы! — расхохоталась она, одновременно кивая Петеру, чтобы тот подлил ей самогону.
— Если это была она, то проклятие, думаю, еще действует. Имеет силу над всеми женщинами из этой семьи. Так что, коли вы ее из-за этого искали, то я вам, девочка, не завидую. Лучше бы вам еще раз как следует выпить, — посоветовала она и красноречивым жестом предложила Доре влить в себя содержимое стопки, которую та вертела в пальцах.
Дору настолько ошеломило это попадание в самое яблочко, что она машинально выполнила ее указание. Тонкий согревающий аромат разлился у нее в горле, постепенно перемещаясь к желудку. Петер сразу же снова наполнил ее стопку.
— Да ладно, не принимайте все это так близко к сердцу. Может, это одни пустые разговоры. И вообще, что кому на роду написано, то и сбудется, что толку из-за этого переживать. Только жизнь себе укоротите — разве не так?
И комната огласилась гомоном остальных членов семейства, которые принялись наперебой рассуждать о силе проклятий и способах, как отвратить их от себя.
— Надо в полнолуние произнести это проклятие с конца к началу, а потом точно так же «Отче наш», чтобы порча пала на того, кто ее навел.
— Да ведь эта Магдалка и так уже мертва!
— Ну, тогда ее проклятие перейдет на ее детей и детей их детей.
— Их кровь может одолеть его, если ею окропить могилу Магдалки!
— Не болтай! Разве кто из них согласится порезать себя над ее могилой?
— Надо выкупаться в настое шалфея, этого хватит.
Стопки при этом опорожнялись и вновь наполнялись с завидной регулярностью. Их донышки чем дальше, тем громче стучали по столу. Дора тоже задумчиво потягивала из своей.
Внезапно она ощутила, как сзади, пробравшись сквозь щель между выломанными перекладинами в спинке стула, к ней под блузку залезла рука Милоша. Она так испугалась, что разлила остаток самогона. Женщины, следившие за каждым ее движением, покатились со смеху. Их заразительный хохот передался остальным, и вот уже смеялись все: мать семейства, мужчины и даже дети с глуповатыми мордашками, занятые какой-то игрой на полу.
