Гроздья гнева - Стейнбек Джон Эрнст (серии книг читать бесплатно txt) 📗

Мать сыпала муку в чашку, когда Роза Сарона поднялась по доскам в вагон. Она выпрямилась, опершись о косяк, и с опаской подошла к матери.

— Что случилось? — спросила она.

— А у нас новость! — кричала мать. — Сейчас будет пир в честь Эла и Эгги Уэйнрайт. Они решили пожениться.

Роза Сарона застыла на месте. Она медленно перевела взгляд на Эла, который стоял красный, смущенный.

Миссис Уэйнрайт крикнула из своей половины:

— Я сейчас. Только наряжу Эгги в чистенькое платье.

Роза Сарона медленно повернулась, подошла к широкой двери и спустилась вниз. Ступив на землю, она медленно побрела к речке и к бежавшей вдоль нее тропинке. Роза Сарона шла туда, куда не так давно ходила мать, — в заросли ивняка. Она стала на колени и пробралась на четвереньках в самую гущу. Ветки царапали ей лицо, цеплялись за волосы, но она не замечала этого. Она остановилась только тогда, когда ветки оплели ее со всех сторон. Она легла на спину. И почувствовала, как шевельнулся ребенок у нее во чреве.

На матраце в углу темного вагона зашевелилась мать. Она откинула одеяло и поднялась. В открытую дверь лился слабый, чуть сероватый свет звезд. Мать подошла к двери и остановилась, глядя на поляну. На востоке звезды бледнели. Ветер мягко шуршал в зарослях ивняка, а от речки доносилась тихая болтовня воды. В палатках еще спали, но около одной уже горел небольшой костер, и у костра грелись люди. Мать видела их лица, освещенные неровным огнем, видела, как они потирали руки, а потом, повернувшись, заложили их за спину. Мать долго смотрела на поляну, переплетя пальцы на груди. Порывистый ветер то налетал, то уносился дальше, в воздухе чувствовалась близость первых заморозков. Мать вздрогнула и тоже потерла руки. Бесшумно ступая, она вошла в вагон и нашарила около фонаря спички. Створка скрипнула. Она поднесла спичку к фитилю, дала ему разгореться синим язычком и вывернула желтое кольцо огня. Потом подошла к печке, поставила на нее фонарь и, наломав хрупкого хвороста, сунула его в топку. И через минуту огонь с ревом взвился в трубу.

Роза Сарона тяжело перевернулась на бок и села.

— Я сейчас оденусь, — сказала она.

— Полежала бы немножко, еще холодно, — сказала мать.

— Нет, я встану.

Мать налила воды в кофейник и поставила его на печку, потом поставила туда же сковороду с салом, чтобы раскалить ее под тесто.

— Что с тобой? — тихо спросила мать.

— Я пойду, — сказала Роза Сарона.

— Куда?

— Собирать хлопок.

— Что ты! — сказала мать. — Тебе нельзя.

— Нет, можно. Я пойду.

Мать всыпала кофе в воду.

— Роза, ты вчера не ела с нами блины.

Роза Сарона молчала.

— И что тебе вздумалось собирать хлопок? — Молчание. — Эл и Эгги? Из-за них? — Теперь мать пристально посмотрела на нее. — Брось. Совсем это не нужно.

— Нет, я пойду.

— Ну, хорошо. Только смотри, чтобы не через силу. Вставай, па! Проснись, вставай!

Отец зажмурился и зевнул.

— Не выспался, — простонал он. — Вчера часов в одиннадцать легли.

— Живо, живо. Все вставайте, идите умываться.

Обитатели вагона не сразу пришли в себя после сна. Они медленно выползали из-под одеял, поеживаясь, натягивали одежду. Мать разрезала ломтиками солонину на вторую сковородку.

— Вставайте, идите умываться, — командовала она.

В другом конце вагона, на половине Уэйнрайтов, вспыхнул свет, послышался треск сучьев.

— Миссис Джоуд? — крикнули оттуда. — Мы встаем. Скоро будем готовы.

Эл проворчал:

— И чего в такую рань подниматься?

— Там всего двадцать акров, — сказала мать. — Надо приехать пораньше. Хлопка мало. Надо поспеть, а то и вовсе ничего не останется. — Мать торопила их, торопилась и сама, чтобы не задерживаться с завтраком. — Пейте кофе, — сказала она. — Пора ехать.

— В темноте нельзя собирать, ма.

— А нам дай бог к рассвету туда попасть.

— Сыро будет.

— Дождь был маленький. Скорей пейте кофе. Эл, кончишь завтракать, готовь машину.

Она крикнула:

— Миссис Уэйнрайт, вы готовы?

— Завтракаем. Сейчас выйдем.

Лагерь проснулся. У палаток горели костры. Над вагонами клубился дым из труб.

Эл залпом выпил кофе и набрал полный рот гущи. Он сбежал по доскам, отплевываясь на ходу.

— Миссис Уэйнрайт, мы готовы! — крикнула мать. Она повернулась к Розе Сарона. Она сказала: — Оставайся.

Роза Сарона сжала зубы.

— Я поеду, — сказала она. — Ма, я поеду.

— Все равно мешка нет. Да тебе и нельзя его таскать.

— Я в твой буду класть.

— Осталась бы.

— Нет, я поеду.

Мать вздохнула.

— Ну что ж! Буду за тобой присматривать. Хорошо бы тебя сводить к доктору.

Роза Сарона взволнованно ходила по вагону. Она надела пальто, сняла его.

— Возьми одеяло, — посоветовала мать. — Захочешь отдохнуть, не озябнешь. — Они услышали гул мотора за стеной. — Мы первые приедем, — радовалась мать. — Ну, взяли свои мешки? Руфь, не забудь рубашки, в них будете собирать.

Уэйнрайты и Джоуды в темноте забрались на грузовик. Утро было близко, но бледный рассвет занимался медленно.

— Сворачивай налево, — сказала мать Элу. — Там должно быть объявление. — Они медленно ехали по темной дороге. А позади них шли другие машины, в лагере слышался гул моторов, и люди рассаживались по местам; машины выезжали на шоссе и сворачивали налево.

К почтовому ящику с правой стороны дороги был прибит кусок картона с надписью синим карандашом: «Требуются Сборщики Хлопка». Эл свернул в ворота. Весь двор был уже заставлен машинами. Электрический фонарь у входа в белый сарай освещал кучку мужчин и женщин, стоявших у весов с мешками под мышкой. Кое-кто из женщин накинул мешки на плечи, прикрывая концами грудь.

— Оказывается, мы не так уж рано приехали, — сказал Эл. Он подвел машину к забору и остановил ее там. Обе семьи слезли с грузовика и присоединились к кучке людей у сарая.

А машины все сворачивали с шоссе в ворота, и народу на дворе все прибывало. Хозяин записывал сборщиков, сидя под фонарем у входа в сарай.

— Хоули? — повторял он. — Х-о-у-л-и. Сколько?

— Четверо. Уилл…

— Уилл.

— Бентон…

— Бентон.

— Амалия…

— Амалия.

— Клэр…

— Клэр. Следующий. Карпентер? Сколько?

— Шестеро.

Он записывал фамилии в книгу напротив графы, в которой проставлялся вес собранного хлопка.

— Мешки есть? У меня несколько штук найдется. Вычтем доллар. — А машины одна за другой въезжали во двор. Хозяин поднял воротник кожаной, на меху, куртки и озабоченно посмотрел на дорогу, идущую от ворот.

— Я вижу, мои двадцать акров недолго простоят. Вон сколько народу понаехало, — сказал он.

Дети карабкались на огромный прицеп для перевозки хлопка, цеплялись босыми ногами за ряды проволоки, заменявшей борта.

— Слезьте оттуда! — крикнул хозяин. — Ну, живо! Еще проволоку мне оборвете. — И сконфуженные дети, не говоря ни слова, медленно слезли с прицепа. Наступил серый рассвет. — Придется сбавлять на росу, — сказал хозяин. — Солнце взойдет, тогда буду принимать полным весом. Впрочем, когда хотите, тогда и начинайте. Сейчас уже светло.

Сборщики быстро вышли в поле и разобрали ряды. Они привязали мешки к поясу и похлопали руками, чтобы согреть окоченевшие пальцы, от которых требовалось проворство. Небо над холмами на востоке порозовело, и сборщики длинной шеренгой двинулись по рядам. А машины все сворачивали с шоссе и въезжали во двор, и наконец места на дворе не осталось, и следующие уже останавливались за воротами. В поле гулял свежий ветер.

— И откуда вы все узнали? — говорил хозяин. — Будто по телеграфу. Мои двадцать акров и до полудня не простоят. Фамилия? Хьюм? Сколько?

Сборщики ровной шеренгой двигались по полю, и сильный западный ветер трепал их одежду. Пальцы быстро пробирались к пухлым коробочкам, быстро пробирались в длинные мешки, уже тяжело волочившиеся сзади по земле.

Отец разговаривал со своим соседом справа.