Загадочная история Бенджамина Баттона (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
- Ты-то где живешь? - недоверчиво спросил Дункан. Чарли помедлил, называть гостиницу не было никакой охоты.
- Еще не знаю толком. Лучше все-таки я вам позвоню. Мы идем на утренник в театр "Ампир".
- Вот! Как раз то, что мне надо, - сказала Лорейн. - Желаю смотреть клоунов, акробатов, жонглеров. Дунк, решено, чем заняться.
- У нас еще до этого есть дела, - сказал Чарли. - Там, вероятно, увидимся.
- Ладно уж, сноб несчастный... До свидания, красивая девочка.
- До свидания.
Онория сделала вежливый книксен.
Как-то некстати эта встреча. Он им нравится, потому что он занят делом, твердо стоит на ногах - он сейчас сильней, чем они, оттого они льнут к нему, ища опору в его силе.
В театре Онория гордо отказалась сидеть на сложенном отцовском пальто. Она была уже личность, с собственными понятиями и правилами, и Чарли все сильней проникался желанием вложить в нее немножко себя, пока она не определилась окончательно. Тщетно было пытаться узнать ее близко за такой короткий срок.
После первого отделения, в фойе, где играла музыка, они столкнулись с Дунканом и Лорейн.
- Не выпьешь с нами?
- Давайте, только не у стойки. Сядем за стол.
- Ну, образцовый родитель.
Слушая рассеянно, что говорит Лорейн, Чарли смотрел, как глаза Онории покинули их столик, и с нежностью и печалью старался угадать, что-то они видят. Он перехватил ее взгляд, и она улыбнулась.
- Вкусный был лимонад, - сказала она.
Что это она такое сказала? Что он рассчитывал услышать? В такси, на обратном пути, он притянул ее к себе, и ее голова легла ему на грудь.
- Дочка, ты маму вспоминаешь когда-нибудь?
- Иногда вспоминаю, - небрежно отозвалась она.
- Мне хочется, чтобы ты ее не забывала. Есть у тебя ее карточка?
- Есть, по-моему. У тети Марион - наверняка есть. А почему ты хочешь, чтоб я ее не забывала?
- Она тебя очень любила.
- И я ее.
Они на минуту примолкли.
- Пап, я хочу уехать и жить с тобой, - сказала она вдруг.
У него забилось сердце, он мечтал, чтобы это случилось в точности так.
- Тебе разве худо живется?
- Нет, просто я тебя люблю больше всех. И ты меня больше, да? Раз мамы нету...
- Еще бы. Только тебе-то, милая, я не всегда буду нравиться больше всех. Вот вырастешь большая, встретишь какого-нибудь сверстника, выйдешь замуж и думать забудешь, что у тебя есть папа.
- Да, это правда, - безмятежно согласилась она.
Он не стал входить с нею в дом. В девять ему предстояло быть тут снова, хотелось вот таким, обновленным, нетронутым, сохранить себя для того, что он должен сказать.
- Прибежишь домой, выгляни на минутку в окно.
- Ладно. До свидания, папа, папочка мой. Он постоял на неосвещенной улице, пока она не показалась в окошке наверху, разгоряченная, розовая, и не послала ему в темноту воздушный поцелуй.
III
Его ждали. Марион, внушительная в вечернем черном платье, - не совсем траур, но все-таки... - сидела за кофейным сервизом. Линкольн возбужденно расхаживал по комнате, - явно только что кончил говорить что-то и еще не остыл. Очевидно было, что им, как и ему, не терпится перейти к делу. Он начал почти сразу:
- Вам известно, я полагаю, для чего я пришел -. с чем, собственно, и ехал в Париж.
Марион, хмуря лоб, перебирала черные звездочки ожерелья.
- Я ужасно хочу, чтобы у меня был свой дом, - продолжал он. - И ужасно хочу, чтобы в этом доме была Онория. Спасибо вам, что из любви к матери вы приютили девочку, но теперь обстоятельства изменились... - Он запнулся и тотчас повторил, тверже: - Обстоятельства у меня изменились решительным образом, и я вас прошу пересмотреть положение вещей. Я не спорю, и глупо было бы, - года три назад я действительно вел себя скверно...
Марион подняла на него тяжелый взгляд.
- ...однако все это позади. Я говорил уже, что год с лишним я вообще не пью, только один раз в день, да и то нарочно, чтобы у меня в сознании не слишком разрасталась мысль о выпивке. Ясно ли, в чем тут суть?
- Нет, - отрубила Марион.
- Самотренировка, что ли. Слежу, чтобы вопрос не становился проблемой.
- Что ж, ясно, - сказал Линкольн; - Доказываешь себе, что незапретный плод теряет сладость.
- Примерно так. Бывает, что и забуду, не выпью. Хотя стараюсь не забывать. Но вообще-то при такой работе, как у меня, пьянство так или иначе исключается. На службе довольны тем, что мне удалось проделать, больше чем довольны, так что - вот, вызвал к себе из Берлингтона сестру вести хозяйство и просто мечтаю, чтобы Онория тоже жила у меня. Вспомните, даже когда у нас с ее матерью не клеилось, никогда мы не допускали, чтобы это хоть как-либо задело Онорию. Она ко мне привязана, я знаю, заботиться о ней я способен, это я тоже знаю, и... короче, вот так. Дальше ваше слово.
Теперь ему, конечно, зададут жару. Расправа затянется на час, а то и на два, и стерпеть будет нелегко, но если прикрыть ответное раздражение постным смирением кающегося грешника, можно в конечном счете добиться своего.
Держи себя в руках, говорил он себе. Тебе не оправдание нужно. Тебе нужна Онория.
Первым заговорил Линкольн:
- После того, как от тебя в том месяце пришло письмо, мы не раз это обсуждали. Нам-то ничуть не в тягость, что Онория у нас. Она милое существо, и мы только рады сделать для нее, что можем, но не в том, естественно, вопрос...
Его внезапно перебила Марион:
- Насколько хватит твоей решимости не пить, Чарли?
- Думаю, на всю жизнь.
- Где доказательство, что это не слова?
- Ты сама знаешь, я никогда не пьянствовал, пока не забросил работу и не приехал сюда, на заведомое безделье. А тут еще нас с Элен угораздило связаться с...
- Будь добр, оставь в покое Элен. Не могу слышать, когда ты позволяешь себе так говорить о ней.
Он посмотрел на нее угрюмо - при жизни Элен у него не было уверенности, что сестры обожают друг друга.
- Всерьез я пил только года полтора, с того времени, как мы сюда приехали, и до того, как я... ну, в общем, сорвался.
- Срок немалый.
- Срок немалый, это верно.
- Я считаюсь единственно со своим долгом перед Элен, - сказала она. Стараюсь исходить из того, что пожелала бы она. Ты же, честно говоря, с той ночи, когда так гнусно обошелся с нею, перестал для меня существовать. И тут уж ничего не поделаешь. Она мне сестра.
- Да-да.
- Перед смертью она меня просила, чтобы я не оставила Онорию. Возможно, если б ты в ту пору не изволил пребывать на излечении, было бы проще.
На это ответить было нечего.
- В жизни не забуду то утро, когда Элен постучалась ко мне и сказала, что ты запер дверь и не пускаешь ее в дом, - до нитки мокрая, иззябшая.
Чарли вцепился пальцами в края стула. Он предвидел, что будет нелегко, но так... Хотелось возразить, объяснить, но он сказал только:
- В то утро, когда я запер дверь... - и она оборвала его:
- Я сейчас не в состоянии в это вдаваться.
Все смолкли на минуту, потом Линкольн сказал:
- Мы что-то уклоняемся. Ты, значит, хочешь, чтобы Марион официально сложила с себя опеку и отдала Онорию тебе. Для нее, как я понимаю, самое главное - можно ли на тебя положиться или нет.
- Я не осуждаю Марион, - с расстановкой сказал Чарли, - и все же думаю, что положиться на меня можно смело. До того, что началось три года назад, меня не в чем было упрекнуть. Конечно, трудно поручиться, что я ни разу не оступлюсь, - чего не бывает. Но если ждать, откладывать, тогда еще немного, и ее детство для меня потеряно, а с ним - надежда создать себе дом. - Он покачал головой. - Да я, попросту потеряю ее, как вы не понимаете.
- Нет, я понимаю, - сказал Линкольн.
- Что ж ты об этом раньше не задумался? - спросила Марион.
- Пожалуй, что и задумывался, но начались нелады с Элен... На опекунство дал согласие, когда сидел в лечебнице, а верней, лежал на обеих лопатках, если учесть, что крах на бирже пустил меня по миру. Я сознавал, что вел себя из рук вон, думал, соглашусь на что угодно, если Элен так будет спокойней. Теперь другое дело. Я работаю, черт возьми, веду примерный образ жизни со всем, что...
