Гордость и предубеждение - Остин Джейн (электронная книга .TXT) 📗
Единственной дочерью, которая продолжала оставаться в Лонгборне, была Мэри. Ей поневоле пришлось бросить заботу о самоусовершенствовании, так как миссис Беннет ни на минуту не могла оставаться в одиночестве. Таким образом Мэри стала принимать большее участие в жизни, хотя по-прежнему была способна читать наставления по поводу всякого пустяка. И уже не чувствуя себя уязвленной тем, что она менее красива, чем ее сестры, она, как и предполагал ее отец, согласилась с этой переменой без особых возражений.
Что касается Уикхема и Лидии, замужество старших сестер не отразилось на их характерах. То, что Элизабет должна была теперь узнать до конца о его непорядочности и неблагодарности, было принято им с философским спокойствием. Несмотря ни на что, он, возможно, не расставался с надеждой, что Дарси все же примет на себя заботу о его благосостоянии. Поздравительное письмо, полученное Элизабет ко дню свадьбы, свидетельствовало, что подобные надежды питал если и не он сам, то, во всяком случае, его жена. Вот что там говорилось:
«Моя дорогая Лиззи, желаю тебе всяческих радостей. И если ты любишь мистера Дарси хотя бы наполовину так сильно, как я люблю моего дорогого Уикхема, ты должна себя чувствовать очень счастливой. Хорошо, что ты станешь такой богатой! Надеюсь, когда тебе нечем будет заняться, ты вспомнишь о нас. Я уверена, что Уикхем был бы не прочь получить место при дворе, и боюсь, у нас не будет хватать денег, чтобы прожить без некоторой поддержки. Думаю, что нам подошло бы любое место с доходом в триста — четыреста фунтов в год. Однако, если ты не найдешь нужным, пожалуйста, не говори об этом мистеру Дарси.
Твоя и т.д.».
Так как ее сестра вовсе не находила это нужным, она постаралась в своем ответе положить конец всяким надеждам и притязаниям подобного рода. Тем не менее Элизабет нередко посылала им то, что ей удавалось отложить благодаря экономии в собственных тратах и находилось, таким образом, в ее личном распоряжении. Она отлично понимала, что средства, которыми располагали Уикхемы, были недостаточны для покрытия расходов двух людей, столь неумеренных в своих потребностях и столь мало заботящихся о будущем. И всякий раз, когда им приходилось переезжать с места на место, Элизабет или Джейн непременно должны были ждать просьбы о помощи в расплате с долгами. Образ жизни Уикхемов, даже после того как заключение мира позволило им вернуться на родину, остался крайне безалаберным. Они вечно переезжали, стараясь устроиться подешевле, и вечно тратили денег больше, чем могли себе позволить. Привязанность Уикхема к Лидии очень скоро уступила место полному безразличию. Ее привязанность к мужу просуществовала немногим дольше. И, несмотря на свою внешность и происхождение, она по-прежнему имела полное право на ту репутацию, которая за ней утвердилась, когда она выходила замуж.
Хотя Дарси никогда не соглашался принимать Уикхема в Пемберли, он все же, ради Элизабет, продолжал оказывать ему поддержку в его карьере. Лидия иногда гостила у них, в то время когда ее муж развлекался в Лондоне или Бате. А у Бингли оба проводили нередко так много времени, что против этого восставал даже его ангельский нрав, и он начинал говорить о необходимости намекнуть Уикхемам, что им пора убираться.
Женитьба Дарси нанесла мисс Бингли глубокую рану, но, так как она сочла полезным сохранить за собой возможность навещать Пемберли, она подавила в душе обиду, еще больше восторгалась Джорджианой, была почти так же, как прежде, внимательна к Дарси и вела себя безукоризненно вежливо по отношению к Элизабет.
Пемберли стал теперь для Джорджианы ее постоянным пристанищем. И между невестками установилась та близость, на какую рассчитывал Дарси. Они даже полюбили друг друга именно так, как когда-то об этом мечтали. Джорджиана продолжала придерживаться самого высокого мнения об Элизабет, хотя поначалу с удивлением, почти близким к испугу, прислушивалась к ее задорной и веселой манере разговаривать с братом. Человек, к которому она всегда питала бесконечное уважение, иногда даже более сильное, чем любовь, теперь нередко оказывался предметом веселых шуток. И она постепенно уразумела то, что ей раньше никогда не приходило в голову. На опыте Элизабет она поняла, что женщина может позволить себе обращаться с мужем так, как не может обращаться с братом младшая сестра.
Женитьба племянника привела леди Кэтрин в крайнее негодование. И, отвечая на письмо о состоявшейся свадьбе, она дала полную волю свойственной ее характеру прямоте. В ответе, таким образом, содержались настолько оскорбительные выражения, в особенности по адресу Элизабет, что на некоторое время всякое общение с Розингсом было прервано. Однако позже Дарси по настоянию Элизабет решил пренебречь чувством обиды и сделал шаг к примирению. После некоторого отпора леди Кэтрин, то ли из-за своей привязанности к племяннику, то ли желая узнать, как себя держит его жена, сменила наконец гнев на милость. И она снизошла до того, что навестила Пемберли, хотя сень его и была осквернена не только присутствием недостойной хозяйки, но также визитами ее дяди и тети из Лондона.
С Гардинерами у них установились самые близкие отношения. Дарси, как и Элизабет, любил их по-настоящему. И оба они навсегда сохранили чувство горячей благодарности к друзьям, которые привезли ее в Дербишир и тем самым способствовали их союзу.
КОММЕНТАРИИ
ГОРДОСТЬ И ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ
В записях Кассандры помечено, что первый вариант романа, который назывался «Первые впечатления», создавался между октябрем 1796 года и августом 1797 года, то есть сразу после завершения «Элинор и Марианны». 1 ноября 1797 года отец Джейн Остин, Джордж Остин, отправил письмо издателю Кэделлу, в котором предлагал напечатать «за счет автора или каким-то другим способом рукопись романа в 3-х книгах, объемом, приблизительно равным „Эвелин“ миссис Берни». Предложение Джорджа Остина было отклонено. Больше упоминаний о «Первых впечатлениях» в семейном архиве нет. Окончательный вариант получил название «Гордость и предубеждение». Первоначальный текст романа не сохранился, поэтому трудно сказать, насколько отличается от него последняя редакция.
Причиной изменения заглавия послужило, видимо, то обстоятельство, что в 1801 году в свет вышел роман М. Холфорда под названием «Первые впечатления».
Новое название позаимствовано из романа Фанни Берни «Цецилия» (1782). В пятом томе «Цецилии» один из героев, доктор Листер, так резюмирует мораль романа: «Вся эта грустная история — результат Гордости и Предубеждения. Однако запомните: если горести наши проистекают от Гордости и Предубеждения, то и избавлением от них мы бываем обязаны также Гордости и Предубеждению, ибо так чудесно уравновешены добро и зло в мире».
Возможно, что роман «Гордость и предубеждение» был задуман как пародия на «Цецилию». Во всяком случае, такую возможность допускает известный английский литературовед Ф. Ливис, которая пишет, что «Гордость и предубеждение» — это, безусловно, «реалистический вариант „Цецилии“. Другой крупный специалист по творчеству Остин, Б. Саутем, полагает, что „Гордость и предубеждение“ — пародия на „Сэра Чарлза Грандисона“. Его предположение подкрепляется тем обстоятельством, что в 90-е годы Джейн Остин работала над пародийной драматической версией романа Ричардсона. Дж. Халперин высказывает мнение, что в первоначальной редакции „Гордость и предубеждение“ был по форме романом эпистолярным, то есть написан в жанре, наиболее характерном для „Ювенилий“ Джейн Остин. В общей сложности Остин работала над текстом семнадцать лет.
23 января 1813 года в «Морнинг кроникл» появилось сообщение о выходе в свет «Гордости и предубеждения» в издательстве Т. Эджертона. 27 января Джейн Остин получила первый авторский экземпляр, а 29 января роман появился на прилавках книжных магазинов. На титульном листе значилось: «Гордость и предубеждение». Роман в 3-х книгах автора «Чувства и чувствительности». Стоимость 18 шиллингов».
