Избранное - Григорьев Николай Федорович (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
- Да что ты, ослеп? - взревел я.
Но тут я и сам потерял из виду далекие огоньки выстрелов. Все
застлало дымом.
Стоять больше на месте было невозможно... Пришлось скомандовать
задний ход.
- Позор, бойцы! Не можем справиться с негодяем Богушем!
Дожидались позиции... Все летит к черту!
Я в бешенстве обернулся к Малюге:
- Горе-наводчик!
Поезд, содрогаясь от близких взрывов, пошел назад.
- Эй, быстрее вытягивай вагоны из огня... Да ну, живее!
Никифор надсаживался у телефона, подгоняя машиниста.
Вдруг ко мне подлетел матрос.
- Командир! - гаркнул он во всю силу своих легких. И тут же сгреб
меня и пробормотал едва слышно: - Некуда уходить. Путь разбит...
"Отрезаны!" - мелькнуло в сознании.
Матрос держал меня за плечо.
- Что делать будем? - прошептал он.
Тут раздался такой силы взрыв, что я не устоял на ногах и
повалился на ящики. В ту же секунду, деревянные балки крыши, как
ребра, раздались в стороны и блиндаж наполнился едким дымом.
- Горим! - услышал я в дыму крики. - Брезент... На снарядах!
Я вскочил и как сумасшедший бросился на голоса.
Бойцы топтали брезент, стараясь сбить фуражками языки пламени.
- Воду сюда! Протягивай шланг! - закричал я. - Никифор, живо!
Никифор подскочил со шлангом, открыл воду, поливая брезент. И
вдруг покачнулся, выронил шланг и упал, как сноп.
- Что ты, Никифор! - Я бросился его поднимать.
На помощь подбежал матрос. Он, торопливо пошарив в карманах,
выхватил бинт.
И чистый бинт, разматываясь, покатился у него из рук на пол...
- В сердце, - коротко сказал матрос, - легко помер. Кончился наш
запевала.
Он снял с мертвеца фуражку - открыл ему побелевший лоб и,
подхватив тело на руки, зашагал в глубь вагона.
Кто-то подхватил шланг и потушил брезент, но я уже не смотрел
туда.
Весь вагон трещал и гудел под ударами снарядов. В несмолкаемом
грохоте уже не различить было выстрелов гаубицы.
- Аааа... черт! Да попадешь ли ты наконец!
Я бросился к артиллеристу - и с разбегу уткнулся в прицел, да так
и отскочил: "Где же наводчик?"
Старик, закрывшись руками и раскачиваясь из стороны в сторону,
сидел на лафете.
- Ранен?
Я отдернул от его лица одну руку, другую...
Малюга зашевелил побелевшими губами:
- Испортилась окаянная гаубица...
- Что? Гаубица? - прошептал я, отступая.
Грохот нового взрыва не дал ему договорить.
Вагон тяжело качнулся на сторону, боковая стена треснула и
вдавилась внутрь. Меня по колени засыпало песком. Я выкарабкался и
побежал к орудию:
- Сюда, бойцы! Будем отбиваться до последнего... Живыми не
дадимся!
Сгоряча я ухватился за правило и тут же отдернул руки: "Да ведь
орудие испорчено..." Но бойцы уже теснили и толкали меня, вставая по
местам. Племянник подхватил с полу снаряд, поднял его и пропихнул
кулаком в ствол. Батареец заложил заряд.
Замковый защелкнул затвор.
"Это как же так?.. - Я не верил своим глазам. - Орудие ведь
действует!"
- Малюга! - закричал я, стаскивая старика с лафета. - Что же ты!
Орудие исправно!
- Прицел... - Малюга безнадежно махнул рукой, - скособочило...
- Прицел? Прицел, говоришь? Только и всего?.. Наводи!
Старик зашаркал на свое место. Безвольными, одеревеневшими
пальцами он подкрутил винты.
- Огонь! - скомандовал я.
Дали выстрел. Снаряд ушел колесом в сторону!
И тут я в первый раз увидел, что творится вокруг нас. Щита на
орудии не было; я стоял как в открытых воротах. Выглянул из вагона
вперед - и содрогнулся... На сотни саженей в стороны - как не было
зеленой степи, пузырилась и в страшном грохоте взрывавшихся снарядов
разлеталась в пыль... Я понял, что и вправо и влево, за стенами
вагона, и позади нашего поезда все превратилось в пустыню. Каким-то
чудом среди этого пожарища мы еще целы! Путь сзади разрушен -
двинуться некуда. И предатель белогвардеец Богуш теперь расстреливает
нас, как у стенки...
Я стоял перед орудием... Жалкая, бесполезная, никому не нужная
груда металла!
Я сделал шаг в сторону - сам не знаю зачем.
Бойцы тоже переступили - они все жались ко мне.
"Неужели кончено все?"
Волны черного и рыжего дыма все больше застилали наш поезд. Перед
вагоном блеснуло пламя. "Вот он, снаряд... Нет, не долетел..."
Опять полыхнуло огнем в дыму. Гудя, разлетелись стальные осколки:
и второй мимо... третий. Этот кувырнулся совсем в стороне.
Снаряды вокруг нас падали вразброд.
- Ребята! Обожди! - вдруг закричал матрос, срываясь с места, и на
секунду замер с поднятой рукой.
- Ребята, да ведь нас дымом затянуло! Глядите все! Ведь он наугад
снаряды втыкает!.. Не попасть ему, собаке, в нас.
Бойцы с минуту, словно не понимая, что он говорит, удивленно
глядели на матроса.
- Дыму, ребята, давай дыму больше! - кричал матрос.
- Правильно! - скомандовал я. - Жги что попало!
Тут бойцы горохом рассыпались по вагону и стали выбрасывать
наружу обломки досок и бревен, соломенные тюфяки, одеяла, тряпки.
А Федорчук все кричал и тоже метался по вагону:
- И бушлат подойдет, и форменка!.. Носовой платок - туда же!
Я подкинул ногой в кучу одежды свою шинель. А сам за рупор - и к
борту.
- Машинист! - закричал я в рупор. - Машинист!
Но грохот взрывов гасил мой голос.
Наконец на паровозе меня услышали. Шевельнулся железный лист,
подвешенный над входом в будку, и в щель просунулась голова машиниста.
Я замахал ему руками:
- Сифонь!.. Задувай вовсю, Федя, дыму давай, дыму!
Не прошло и минуты, как из трубы паровоза густо повалил дым,
застилая над нами небо серой тучей.
А по обеим сторонам вагона жарко запылали костры из шинелей и
брезентов, посыпанных орудийным порохом.
Вслед за артиллеристами, смекнув, в чем дело, разожгли у себя
костры и пулеметчики.
- Вот, брат, и дымовая завеса! Живем еще!.. - говорил Федорчук,
чихая от едкого дыма и зажимая себе нос бескозыркой.
Он прохаживался по вагону и, протирая покрасневшие глаза,
посматривал, чего бы еще бросить в костер.
А Богуш на бронепоезде, должно быть, уже совсем потерял нас из
виду. Снаряды его грохали где-то в дыму, не причиняя нам вреда.
Воспользовавшись передышкой, я бросился налаживать орудие. Ох как
мне захотелось теперь самому заложить снаряд и дернуть за шнур!..
Но прицел, проклятый прицел...
У орудия стоял Малюга и о чем-то мрачно раздумывал. Сквозь дым он
показался мне тенью.
Увидев меня, старик сразу, словно он только этого и ожидал,
уступил мне место и пошел прочь.
Я спешил разобраться в испорченном прицеле.
Снаряды вокруг нас падали все реже и реже. Казалось, бой затихал.
Но это только казалось.
Густой дым, окутавший нас во время канонады, начал рассеиваться,
а наши костры догорали. Выдохся и Федор Федорович со своим сифоном...
Мы стояли под жерлами четырех наведенных на нас пушек, способных
посылать сорок восемь снарядов в минуту. И Богуш выжидал только
подходящего момента, чтобы снова обрушиться на нас всей силой своего
артиллерийского огня.
Но пока завеса дыма все-таки укрывала "Гандзю" от противника, и я
копался в прицеле.
Винты, стекла, рычажки... Черт, сколько же их! "Дистанционный
барабан - главная часть прицельного устройства", - вдруг припомнилась
мне дословно одна из моих записей. Не доверяя памяти, я выхватил
свободной рукой тетрадь из сумки.
Но не успел я отыскать нужную страницу, как весь вагон
