К своей звезде - Пинчук Аркадий Федорович (читаем книги онлайн TXT) 📗
– Да, это не Ташкент, – сказал Паша, ступая на заснеженную бетонку. – Тут не позагораешь.
И неожиданно звонко запел:
В этот вечер Шульга позволил себе расслабиться. Пока Ксения готовила ужин, он сходил в баньку, благо в ОБАТО ее протапливают ежедневно, попарился, помылся. Заснули они с Ксенией глубокой ночью, за несколько минут до телефонного звонка. Потому он его и не услышал. Первой Олька вскочила. Она и разбудила отца.
– Дежурный по части тебя требует, – чуть ли не со слезами говорила дочь.
Сообразив, наконец, в чем дело, Шульга поставил аппарат себе на живот, взял трубку и сказал:
– А ну-ка признайся, дежурный, тебе не стыдно звонить человеку домой среди ночи?
– Стыдно, товарищ подполковник, – торопливо заговорил дежурный, боясь, что его прервут, – но есть распоряжение, чтобы вы лично…
– Чье распоряжение?! – гаркнул Шульга. – Я не принял часть! Я в отпуске, согласно приказа командующего. Кто распорядился?
– Командующий и распорядился. Лично звонил.
– А ты не напутал спросонья?
– Никак нет. Сам генерал-полковник…
– Высылайте машину.
– Уже выслали.
Действительно. У подъезда слабо светились габаритные огни «уазика». Шульга окончательно проснулся и, как положено военному человеку, оделся за несколько минут. Поцеловал сонную Ксению, чмокнул дочь и выбежал на улицу.
За рулем сидел незнакомый водитель, на заднем сиденье – незнакомый прапорщик – помощник дежурного по части. «Два года, и почти вся эскадрилья обновилась», – с грустью подумал Шульга.
– Приказано немедленно готовить звено вертолетчиков, оборудованных внешней подвеской, – стал рассказывать прапорщик. – И три лучших экипажа.
– Откуда я знаю, кто тут у вас лучшие? – буркнул Шульга. – И куда в такую погоду?
– К нам вылетел командующий ВВС округа, – продолжал информировать прапорщик, – и еще какое-то начальство из Москвы. Они своим самолетом летят.
– А что случилось-то?
– Пока неизвестно.
– Давай на СКП.
Машина, не сбавляя скорости, проскочила в заранее открытые ворота и пошла по рулежной дорожке к стартовому командному пункту. В лобовое стекло лепило мохнатыми хлопьями сырого снега. «Дворники» с натугой разгребали его, но справиться не могли. Снег клеился жирно и цепко, мгновенно примерзал к настывшему стеклу. Ослепленный водитель съехал с рулежки и со скрежетом зацепил крылом сугроб. Испуганно остановился, выскочил, протер старым полотенцем стекло и снова дал газ.
«В такую погоду мы налетаем», – тоскливо подумал Шульга и начал перебирать фамилии знакомых командиров машин, которые остались в эскадрилье. Все они хорошие летчики, знают дело, но чтобы работать с внешней подвеской в такую погоду, мало быть просто хорошим летчиком, надо быть Ефимовым.
«Ну, что ж, – решил Шульга, – один экипаж поведу сам, второй – Федя. А третий… Третий возглавит Голубов. Приказом отдан, опыта не занимать».
У СКП водитель тормознул, и машина пошла юзом. В другой обстановке Шульга надрал бы уши водителю за такую работу. А тут подождал, пока автомобиль уткнется в бровку, и сказал:
– В профилакторий. Там майор Ефимов и капитан Голубов. Сюда их.
Дежурная смена уже вовсю трудилась. Самолет командующего был на подлете. Его заводил начальник радиолокационной системы посадки, четко выдавая поправки к курсу и высоте.
– Они знают, какая погода над точкой? – спросил Шульга, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Знают, – бросил руководитель полетов, – сказали, будут садиться.
– Приспичило, значит, – Шульга обнаженно почувствовал приближающуюся опасность. И если бы подняли весь гарнизон, мог бы подумать, случилось черт знает что. А три вертолета с внешней подвеской – это спасательные работы. Но где и кого спасать? Обычно давали по радио квадрат, объект, и – вперед. А тут сам командующий, да еще из Москвы начальство.
– Включить прожекторы! – скомандовал руководитель полетов, и снежную круговерть над полем аэродрома проткнул синий, как плазма, луч. Когда самолет миновал приводные станции, из белого месива на посадочном курсе вынырнули два тусклых огонька самолетных фар. Руководитель дал короткую команду пилоту, тот мгновенно качнул крыльями, исправляя курс, и в следующий миг его колеса уже катились по припорошенной снегом взлетно-посадочной полосе. Только самолет миновал створ СКП, на бетонную дорожку дружно выскочили снегоочистительные машины и, выстроившись уступом, с ревом пошли за убегающим самолетом. Есть полеты, нет полетов, полоса всегда должна быть готова к посадкам и взлетам.
На первую стоянку, куда заруливал лайнер, помчались окутанный клубами снега заправщик и два легковых автомобиля. В одном из них был Шульга, в другом штурман и инженер эскадрильи. В боковое окно Шульга увидел расчехленные вертолеты. Там уже вовсю кипела работа. «Машина завертелась».
Подали трап и по нему не по возрасту шустро сбежал Александр Васильевич, за ним какие-то офицеры, гражданские. Шульга представился, представились его заместители.
– Всем в офицерский класс, – сказал командующий и сел в машину. С ним сели Шульга и двое гражданских. Остальные набились во второй «уазик», инженер не вмещался, сказал, что подъедет на другой машине.
– Куда мы попали? – спросил Паша Голубов, подымая воротник меховой куртки. – Человек честно выполнил свой интернациональный долг, вернулся на Родину, получил отпуск. Вместо того, чтобы дать ему возможность уже в первые минуты вкусить радость заслуженных благ, его вытряхивают из постели и гонят на улицу. Приличный хозяин в такую погоду собаку из дому не выпустит, а тут…
– Пошли, Паша, машина ждет, – подтолкнул Ефимов и первым забрался в «уазик». Он разделял Пашкино возмущение и собирался все это высказать тому, кто помешал им выспаться.
У входа в СКП, прикрываясь дверью от ветра, их ждал Шульга. Он нетерпеливо подгонял летчиков жестом руки.
– Да скорее же вы поворачивайтесь. Командующий ждет!
– А мы, между прочим, в отпуске, – бросил Голубов.
– Это мы с тобой так считали, – парировал Шульга. – У командующего другое мнение.
– А что, собственно, случилось?
– Я хочу это знать не меньше, чем вы.
Ветер захлопнул за их спинами дверь с таким треском, словно взорвался снаряд. Вздрогнуло и жалобно заскрипело все здание стартового командного пункта. «Неласково встретил нас край родимый», – подумал Ефимов, но огорчения не испытал, скорее почувствовал какую-то озорную радость: «Он такой, наш край, с характером».
В офицерский класс, где обычно проводилась предполетная подготовка экипажей и разборы полетов, несмотря на глубокую ночь набилось полно народа. Какие-то незнакомые Ефимову офицеры укрепляли на подставке для схем карту района Большого озера и прилегающих к нему окрестностей. На столе, за которым всегда садился командир и его заместители, связисты настраивали радиостанцию и устанавливали телефонный аппарат.
Кое-кто из присутствующих в классе, узнав Ефимова, обрадованно приветствовал его, другие сдержанно перешептывались, кто-то тянулся через головы, чтобы обменяться рукопожатием. Класс в основном заполнили офицеры из батальона аэродромного обеспечения, технический состав. Из знакомых летчиков Ефимов не увидел никого и понял, что в эскадрилье за те два года, которые он прослужил в Афганистане, многое переменилось.
Но вот в класс торопливо вошел Шульга, одернул китель и бросил на аудиторию предупреждающий взгляд. Все притихли. В дверях показался командующий.
– Товарищи офицеры! – скомандовал Шульга, хотя все до команды встали.
В глубине коридора мелькнуло знакомое лицо. Человек в гражданском свитере, какой-то легкомысленной курточке показался в проеме лишь на мгновенье и остановился так, что из-за плеча командующего был виден только хохолок его волос. Не слушая, о чем докладывает Шульга, что отвечает командующий, Ефимов напрягся, чтобы вспомнить, откуда он так хорошо знает этот скуластый овал лица, этот упрямый хохолок на темени? И только командующий сделал шаг к столу, показав жестом, чтобы все садились, Ефимов едва не чертыхнулся от досады на свою память.
