Трилогия о Мирьям (Маленькие люди. Колодезное зеркало. Старые дети) - Бээкман Эмэ Артуровна (книги TXT) 📗
— Ну, ладно, — пробурчала бабушка. — Какая там сумма?
— Тысяча крон, — прозвучал ответ.
— Да-аа… — протянула мамина мама и покачала головой.
— Собрать бы хоть как-то по частям, потом бы устроилось, — отец искал какого-то выхода.
— Ну, на меня особо рассчитывать нечего, — сказала мамина мама и поджала губы.
«Собрать!» Мирьям обрадовалась такому отцовскому предложению, оно толкнуло ее на грандиозную мысль: копилка! За время «обеспеченной жизни» там кое-что скопилось. Теперь Мирьям отдаст свою долю отцу!
Мирьям бросилась в спальню, достала из тайника копилку и с облегченным сердцем великодушного человека принялась насвистывать. Что из того, что ей придется отодвинуть мечту о велосипеде, — вместо него можно свободно обойтись обручем с кадушки, кати себе!..
Котенок Нурр, выросший уже в большого кота, вроде бы тоже одобрял хозяйкину жертву — неспроста же он терся у ног и мурлыкал!
В торжественном настроении Мирьям уселась на краешек кровати возле ночника и по складам внимательно прочла все поучительные надписи, которые имелись на копилке, надеясь отыскать там одобрение своему намерению. Под изображением богатого хутора и сытых коней она прочла: «Прилежно кроны собирай — будет в доме каравай».
Мирьям хотела найти что-нибудь о векселе и повернула копилку другим боком.
Тут на пеньке сидел, понурив голову, изможденный старик, — седая борода чуть не до земли и палка с сумой рядом, а внизу надпись: «Кто не копит с малых лет — от заботы будет сед».
Слова эти не вязались с тем чувством удовлетворения, которое охватило девочку, и она решила, что в душе сама похвалит себя — так, чтобы никто не услышал, потихоньку.
Придя к такому решению, Мирьям открыла витым ключиком боковой замок у копилки.
Желтые и белые монетки едва уместились на маленькой девочкиной ладошке.
Гордая собой, Мирьям вытянула руку вперед и пошла передавать свое богатство.
Еще в дверях она крикнула:
— А у меня что есть!
Ее и не заметили.
Это не огорчило девочку, она со звоном опустила пригоршню центов прямо на пол перед черными туфлями и коричневыми ботинками, так, чтобы все увидели.
Теперь в комнате и на самом деле стало тихо.
Даже показавшаяся в дверях Лоори — и та удивленно посмотрела на сестренку, но мама снова попятилась в кухню, будто про нее опять сказали плохое.
У маминой мамы вдруг задрожали руки, и она полезла за носовым платком.
Бабушка смотрела сверху вниз и постукивала ногтями по подлокотнику.
Отец опустился на корточки рядом с дочкой, собрал монетки в ладонь, осторожно положил их возле зеленой настольной лампы и неровным голосом произнес:
— Спасибо, ты добрый ребенок, твои деньги — большая мне помощь.
От радости Мирьям показала Лоори язык. Та усмехнулась.
В наступившей тишине Мирьям стояла посреди комнаты героиней и думала, что уж теперь-то у отца обязательно найдется для нее немного времени и она сможет задать вопрос, который так и вертится на языке.
— Папа, кто такой Ленин?
— Русский.
— А еще?
— Вождь красных, — ответил смущенный отец.
— А кто он еще? — требовала Мирьям, которую не удовлетворял столь краткий ответ.
— Он философ, ну, мыслитель, — пытался объяснить отец.
— Где ты подобрала это имя? — наконец пришла в себя бабушка.
— Ну и времена пошли! — Мамина мама на этот раз была вроде бы согласна с бабушкиным негодованием.
Мирьям чуточку обиделась, но виду не подала.
— А Ленин живой? — спросила девочка и почему-то страшно испугалась, что ей ответят «нет».
— Нет, — ответил отец.
— А он что, такой же мертвый, как дедушка? — не хотела верить Мирьям.
На этот раз произнесли слово «да», которое уже успело потерять для Мирьям свое обаяние.
— Тогда он должен быть хорошим человеком, — решила Мирьям, — потому что все хорошие люди умирают очень рано…
— Слушай, Арнольд, растолкуй ребенку, чтобы он выкинул из головы эти глупости. — Бабушка уже не могла сдержаться.
— И совсем это не глупость. — Мирьям тоже рассердилась и положила круглый значок на ладонь. — У меня даже его картинка есть!
Бабушка выхватила у внучки значок с изображением Ленина и прикрикнула:
— Сейчас же признавайся, откуда ты взяла.
«Ну, теперь я влипла со своими разговорами», — в отчаянии подумала Мирьям, но быстро собралась с духом и звонко ответила:
— Нашла.
Бабушка поверила. Она поднялась, потянулась — от долгого сидения затекла спина — и небрежным движением выбросила значок в открытое окно.
У Мирьям дух перехватило, ведь ее всегда учили, что дареные вещи следует беречь.
Выброшенный значок означал, что разговор окончен, и интерес взрослых к Мирьям пропал.
Девочка снова забилась в темный угол, с необъяснимым щемящим чувством, и безмолвно глотала солоноватые слезы, которые невольно подступили к горлу.
— Ох ты горе горемычное! — Мамина мама вернулась к прежнему разговору.
— Да уж, хорошенькая история, и какой же ты все- таки дурак, что подписался на векселе за первого поручителя! — возмущалась бабушка. — Нет, мало тебя еще жизнь учила!
«Опять взялись… — вздохнула Мирьям и украдкой вытерла слезы. — Лучше бы и они дали отцу сколько-нибудь!»
— Снова теперь из-за вас ночей не спи! — ворчала мамина мама.
«И почему это ей ночей не спать? — удивилась Мирьям. — Ведь это совсем не ее горе, это папино и мамино горе, и мое с Лоори тоже. Это наше семейное горе…» — думала Мирьям, глядя с досадой и неприязнью на бабушек, которые развалились в креслах.
— Ох, если бы ты женился в свое время на Диане Круньт, не было бы ни заботушки об этом пустячном векселе, ни тебе чего другого, — уставившись на сына, с упреком сказала бабушка.
«В жены отцу Диану Круньт?.. А мама? — На мгновение в голове у Мирьям все перемешалось, чтобы уже в следующую секунду выстроиться в ужасное подозрение: — Если бы у отца была Диана Круньт, то как же тогда мы с Лоори?..»
Мирьям поднялась на ноги, уставилась во все глаза на бабушку — как она смеет?
С этого вечера Мирьям стала ненавидеть Диану Круньт, хотя, по совести, та ничего плохого ей никогда не сделала.
Ветер в то утро гонял по мерзлой земле редкие листья.
Бабушка оделила внучку срезками обоев, оставшимися после ремонта комнаты, в которой жил Латикас, и Мирьям, обмотав себя лентами так, чтобы сзади развевались длинные бумажные хвосты, наперегонки с ветром носилась по двору.
Остановившись на секунду посреди двора, Мирьям заметила Рийну Пилль, которая топталась за забором и с нескрываемой завистью смотрела на роскошное шуршащее одеяние Мирьям. Той стало жаль Рийны, которая ничего, кроме однообразной игры в куклы, не знала, и она оторвала у себя пригоршню перепутанных срезков.
Подняв высоко над головой предназначенные для Рийны бумажные полоски, Мирьям приблизилась к забору.
— А больше не будешь ябедой? — потребовала Мирьям.
Рийна, не отрывая глаз от развевающихся лент, благоговейно ответила:
— Не-ет…
Тогда Мирьям забралась на забор и закинула на соседский двор предназначенные для Рийны ленточки.
Возбужденная от радости Рийна тут же обмоталась бумажными полосками и бросилась бежать вокруг кустов сирени.
На душе у Мирьям потеплело, и она пустилась своей дорогой дальше, продолжая носиться по серому стылому двору.
— Рийна! Рийна! — услышала Мирьям голос госпожи Пилль.
Мирьям подбежала к забору, чтобы посмотреть.
Рийна тоже остановилась и нехотя подошла к окну, из которого свесилась ее мать.
— Не бегай так, вспотеешь, ветром прохватит и простудишься, — внушала она дочери.
Рийна, накручивая на палец бумажную полоску, виновато уставилась в землю.
Мирьям отошла от забора, теперь она уже презирала Рийну за то, что та не убежала от матери.
Перед обедом, когда у Мирьям выдалась минутка и она заскочила домой, то застала у себя бабушку, которая нетерпеливо стояла в передней, повесив ридикюль на руку. Отец тут же чистил щеткой пиджак и, как можно было предположить, собирался вместе с бабушкой в город.
