Свет не без добрых людей - Шевцов Иван Михайлович (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Уже весело смеясь, Вера сказала:
- Вам-то что, только вы да он, больше никто не знал.
- Как не знал? Весь район знал. Разве может мужчина не похвастаться таким происшествием?.. Похвастался да еще присочинил. А может, и не он, может, другие присочинили.
А в это время уже на наряде рассказывали, как Федор Незабудка прошлой ночью оторвал у волка хвост. Нашлись и "очевидцы", которые якобы видали сегодня на рассвете бесхвостого волка.
Молва - она что зажженная спичка в сухой соломе при добром ветре. Уже к полудню Центральная усадьба знала о Верином ночлеге. Но Вера к тому времени уже успокоилась, теперь ночные страхи в ней вызывали не стыд, а смех - и только.
Морозным февральским утром, когда земля надевает на себя нежно-розовые наряды, и лес в розовом инее с ног до головы, и дым печной клубится переливами розовых глыб; когда над землей стоит розовая, точно отлитая из тонкого фарфора, тишина, и небо розовато-голубое в отсветах перламутра не полыхает пламенем красок, как это бывает на огненных закатах, а в спокойной красоте и торжественности слушает хрупкую землю, - вот этим самым утром многие в совхозе увидали, как из грубы нежилой и давно заброшенной избы Антона Яловца повалил в небо густой дым. И понеслась по селу новая, но нерадостная и настороженная весть:
- Яловец вернулся! Печь затопил и доски, которыми были заколочены окна, поотдирал.
Антон Яловец из больницы вышел уже две недели назад, но в деревне объявился только в это утро. Где он был эти две недели, никто из рабочих совхоза не знал.
В полдень в совхоз приехали представители государственной безопасности и арестовали Антона Яловца. Фашистский палач, погубивший в годы войны десятки советских мирных граждан, теперь был отдан в руки правосудия.
Событие это всколыхнуло совхоз. Вот, оказывается, где, в самом сердце партизанского края, среди бывших народных мстителей, скрывался фашистский выродок. И тогда все заговорили о том, что давно видели в Яловце чужака и вражину, чувствовали нутром, а доказательств никаких не имели. Спрашивали и Зину.
- Зверь он был, сущий зверь. Потому что совесть не чиста, - говорила она. - Однажды нас с доченькой выгнал из дома. "Я, говорит, таких, как вы, сапогом давил".
Через некоторое время районный суд расторгнул брак Зины с Антоном, и молодая женщина с маленькой дочкой переехала в дом Федора Котова на правах хозяйки. Окна Антоновой хаты снова заколотили крест-накрест досками.
Пожалуй, больше, чем о Яловце, говорили о Гурове: теперь должны досрочно освободить, если не по закону, так по справедливости. С этого дня в совхозе стали ждать Михаила.
Когда уполномоченные государственной безопасности везли Антона Яловца в район, навстречу им в совхоз почтовая машина везла свежие номера областной газеты, в которой была напечатана большая статья "Лицом к земле" за подписью Гурова и Комаровой. Михаил сразу же стал героем дня. Люди говорили: "Вот это парень, в тюрьме сидит, а о совхозе не забывает, о деле думает, да еще и начальство критикует. Ай да молодец, Миша, светлая голова и честное сердце!"
Надежда Павловна оценила статью правильно, хотя и чувствовала за собой вину - давно надо было предложения Гурова обсудить на партийном собрании. Все как-то со временем не получалось, дело это серьезное, требовало изучения, подготовки, а тут еще Михаила арестовали.
Булыга прореагировал на статью по-своему.
- Сколько мы с тобой, парторг, писак на свою голову воспитали, - сказал он, обратясь к Посадовой.
- Помощников, Роман Петрович, - поправила его Надежда Павловна.
- Я только никак не пойму, где теперь находится этот твой помощник - в тюрьме или в редакции? - бросил недовольно Булыга, не найдя сочувствия у парторга,
- А где бы ты его хотел видеть?
- У себя, в совхозе! - почти с вызовом ответил Булыга, нервно кусая нижнюю губу и хватаясь за бороду.
- Будем надеяться на скорую встречу.
- Мне он нужен сейчас не писаниной своей, а делом, - сердито пояснил Булыга. - Нас нынешняя осенняя распутица с техникой под корень подрубила, по второму кругу начали ремонт тракторам делать. А если весна такая пойдет, что тогда? Без Гурова в мастерских нет порядка. Хоть Незабудку ставь за главного инженера. А что ты думаешь, дать бы Федьке образование, и, я тебе скажу, он любого инженера за пояс заткнет.
- Не говори, Роман Петрович, что верно, то верно, образования нам всем ой как не хватает.
Понял Булыга совсем недвусмысленный намек, но стерпел и даже ничего не сказал на сообщение Посадовой о том, что доклад на партийном собрании о мерах дальнейшему подъему производства продукции в совхозе она поручила делать Нюре Комаровой. Только в душе подумал: "По правилу да по закону такие доклады положено делать самому директору, руководителю".
В тот же день Булыге позвонил директор треста совхозов, дал понять, что по поводу статьи в газете с ним по телефону разговаривал Егоров, просил обратить внимание на статью, так как она касается не только совхоза "Партизан", а и других хозяйств.
- Кто-то против тебя Егорова настраивает, ты это прими к сведению, - доверительно сообщил директор треста, который души не чаял в Булыге. Он всегда говорил, что Роман не подведет ни по мясу, ни по молоку, Роман вытянет.
- Пусть настраивают, мне некогда их "настройками" заниматься, мне работать надо, - отвечал Булыга тоном оскорбленной личности. А благосклонное начальство уже спешило его успокоить:
- Да ты не расстраивайся, в обиду я тебя не дам. Буду лично с Егоровым разговаривать, все объясню.
И он в самом деле при каждой встрече с первым секретарем обкома старался выставить в ярком свете совхоз "Партизан" и его руководителя Романа Петровича Булыгу. Умный и проницательный, Захар Семенович насквозь видел директора треста, которого, как работника, он не высоко ценил, и прямо говорил ему, что в отношении Булыги он глубоко заблуждается. Булыга живет прошлым, в лучшем случае настоящим, и не желает заглянуть хотя бы лет на пять вперед. Но руководитель треста придерживался своего мнения и как-то при разговоре с заместителем министра, нахваливая Романа Петровича, заметил, как бы между прочим, что жаль только, что секретарь обкома, очевидно по каким-то личным мотивам, невзлюбил Булыгу. Надо было на всякий случай заручиться поддержкой министерства. Заместитель министра всего один раз был в совхозе "Партизан" вместе с директором треста. Роман Петрович произвел на него хорошее впечатление, и он был склонен думать, что виною "предвзятого" отношения Егорова к Булыге - парторг.
Если арест Яловца и связанное с ним предполагаемое освобождение Михаила обрадовали Веру, то статья в газете насторожила и поселила в сердце червячок ревности - ей неприятно было видеть в газете две фамилии рядом: "М. Гуров и А. Комарова".
В первых числах марта выдался один такой день, когда впервые ощутимо запахло весной, когда ее молодые, свежие голоса прозвучали ослепительно-ярко и звонко. И хотя это был понедельник, всем казалось, что сегодня какой-то праздник, и праздник был не в календаре, а в душе у людей, и принесло его солнце и тихое, безветренное хрустально-голубое небо. Такие дни приносят либо нестерпимую радость, от которой дух захватывает, либо такой же силы щемящую и ноющую тоску, от которой не знаешь, куда себя девать.
Вере этот день принес второе.
Истомившись и устав от дум о Михаиле, тысячу раз решившая, что он ее разлюбил или не любил совсем, она сильно затосковала по Москве. Ее обуяла тоска по дому. Она готова была немедленно уехать хоть на денек, бросив все на свете.
Вера вышла из дома и направилась куда глаза глядят, а точнее, куда повело ее сердце. А оно повело почему-то не в любимый гай, тысячи раз исхоженными тропами, а в лес, где когда-то вместе с Михаилом они собирали грибы. Зримо таял снег, по дороге и с полей, обнаживших темные пятна косогоров, мурлыча бежали ручьи. Все было радостное, задорное, молодое. Даже гребешки у кур и петухов казались какими-то необыкновенно свежими, ярко-алыми. Воробьи кричали бойко, шумно, как базарные торговки, заглушая звонкие капели. Блестящая хрупкая корка снега сверкала ослепительно, искрилась, играла голубыми и палевыми переливами.
