Портрет незнакомца. Сочинения - Вахтин Борис Борисович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Прекрасная утопия.
Но самое странное в этой утопии то, что ее авторы отчасти и правы: без нравственного развития народа нам лучшей жизни не видать. И это нравственное развитие возможно и достижимо.
От наших христианских утопистов, от Солженицына с Шафаревичем, перейду к программе, предложенной А. Д. Сахаровым.
Документы либеральной оппозиции
Написанная очень сжато, статья Сахарова «О стране и мире» развивает мысли, уже известные по трактату «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Новый опыт, опыт минувших лет вызвал у Сахарова потребность вернуться к тому, что «стоит между мечтой и реальностью». Уточняя свою прежнюю позицию, Сахаров пишет:
«…Спасение страны — в ее взаимодействии со всем миром, и невозможно без спасения всего человечества. Необходимы демократические реформы, затрагивающие все стороны жизни; будущее страны — в ориентации на прогресс, науку, личное и общественное нравственное возрождение. Нельзя ограничить пути этого возрождения только религиозной или националистической идеологией или какими-либо патриархальными устремлениями в духе Руссо. Никто не должен рассчитывать на быстрое и универсальное решение великих проблем. Все мы должны набраться терпения и терпимости, соединяя их, однако со смелостью и последовательностью мысли; но нельзя призывать наших людей, нашу молодежь к жертвам; люди в нашей стране тотально зависимы от государства, и оно проглотит каждого, не поперхнувшись, а что касается жертв, то их уже было более чем достаточно.
Выстраданный призыв к национальному покаянию России благороден. Он противопоставлен великорусской экспансии, национальной вине и беде. Но не связано ли то и другое одной и той же роковой философской ошибкой, которая неминуемо влечет за собой моральные изъяны и трагические последствия? Ведь не случайно религия и философско-этические жизнеутверждающие системы, например, близкие взглядам Швейцера, обращают свое внимание к человеку, а не к нации, именно человека призывают к осознанию вины и к помощи ближнему».
Этот взгляд — типичный для западника.
Сахаров не скрывает, что он — западник. Да и едва ли не все наши либералы тоже западники, они решительно отвергают национальный опыт и думают, что можно основать царство добра и истины на некоторых отвлеченных общечеловеческих началах.
Сахаров очень во многом прав. Его благородная критика рождена любовью к стране и к ее народу, что, впрочем, характерно и для христианской оппозиции. И критикует Сахаров остро и справедливо. Сущность советского общества он определяет как государственный капитализм, отличающийся от современного капитализма западного типа полной национализацией, полной партийно-правительственной монополией в области экономики, а следовательно, и в культуре, идеологии, во всех других основных областях жизни. Сжато и точно характеризует Сахаров наши недостатки, отрицательные черты нашего общества, считая необходимым именно на них фиксировать внимание — они имеют, по его мнению, принципиальное значение для международных отношений и для понимания обстановки в стране. Не буду повторять критику Сахарова. Скажу только, что он отмечает низкую производительность труда у нас и отсутствие даже надежды догнать по этому (важнейшему в теории марксизма) показателю капиталистические страны, низкий уровень жизни, невыгодные для наемных рабочих условия продажи труда (очень длинная рабочая неделя, низкая заработная плата, короткий отпуск, маленькие пенсии и пособия), плохие жилищно-бытовые условия, низкое качество образования и медицинского обслуживания, ограничения свободы ездить по стране, невозможность свободных заграничных поездок, отсутствие социальной справедливости — власть и богатство «номенклатуры», особое ее положение в обществе, неотчуждаемое и становящееся постепенно наследственным. Всё это сущая правда, возразить тут нечего, официальной пропаганде остается в ответ только ругаться и клеветать, что она и делает.
«Особенно разрушительны последствия партийно-государственного монополизма в области культуры и идеологии», — пишет Сахаров и отмечает, что все крупные научные и технические открытия сделаны не в нашей стране.
Каждого из этих фактов было бы достаточно, чтобы забить тревогу. Но Сахаров правильно отмечает, что «необычайно важно широкое осознание всех этих фактов и их взаимосвязи» — правда, имеет он в виду при этом внешнеполитические последствия нашего внутреннего положения.
Что же предлагает нам Сахаров, характеризующий себя как эволюциониста и реформатора?
Прежде всего — дать гражданам свободно выбирать себе страну проживания. Это он считает важнейшим для осуществления гарантированных прав: «Это важное право имеет большое общесоциальное значение как гарантия многих других основных прав человека, а также как гарантия международного доверия и открытости общества».
Это право кажется Сахарову важнейшим. Возможно, оно таковым и является. Во всяком случае, право сменить работодателя, неприкрепленность человека к одному постоянному месту, раскрепощенность его — великое право. Но, согласитесь, гораздо более простой путь — сбросить иго работодателей и рабовладельцев. И тогда миграция человеческих индивидуумов будет определяться совсем другими факторами, чем сейчас. Например, для восточноевропейских немцев право уехать на Запад было бы великим благом, Восточная Германия вводила и вводит в соблазн сторонников социализма сталинского образца тем простым и наглядным обстоятельством, что все слои общества, рабочие, крестьяне и интеллигенция, предпочитают жить при капитализме, жить в ФРГ, пренебрегая внушениями, что у них в ГДР нет эксплуатации человека человеком. Только кордоны и пулеметы удерживают осчастливленных восточных немцев под властью своей родной партии. Но лучшим и полным решением проблем все-таки явились бы такие изменения в ГДР, после которых жизнь в ней стала бы для граждан ее выносимой и им не хотелось бы бежать, рискуя жизнью. Право эмигрировать приходит в противоречие с необходимостью борьбы против несправедливостей внутри страны — эмиграция увлекает наиболее активную часть населения, оставляя пассивную в руках работодателя, укрепляя систему. В какой-то степени власти уже сообразили, что к чему, и в отдельных случаях поощряют эмиграцию, инакомыслящих, а в редких ситуациях прибегают к насильственной высылке таковых или к запрещению им вернуться на родину. Этот пример лишний раз показывает, как опасно предлагать одну реформу, ее считая главной, — нет, только система реформ, только одновременные и глубокие структурные преобразования могут решить наши национальные проблемы.
И Сахаров это, видимо, понимает, так как в заключение своей статьи приводит двенадцать реформ, которые он считает необходимой предпосылкой для «постепенного улучшения социальной обстановки в стране, улучшения материального положения большинства трудящихся, создания нравственной обстановки свободы, счастья и доброжелательности, восстановления утраченных человеческих ценностей и ликвидации той опасности, которую наша страна как закрытое тоталитарное полицейское государство, вооруженное сверхмощным оружием и обладающее огромными средствами и ресурсами, представляет для всего мира».
Дело настолько серьезное, что приведу все 12 пунктов полностью:
«1. Углубление экономической реформы 1965 г. (как известно, свернутой на ранней стадии ее осуществления) — полная экономическая, производственная, кадровая и социальная самостоятельность предприятий.
2. Частичная денационализация всех видов экономической и социальной деятельности, вероятно, за исключением тяжелой промышленности, тяжелого транспорта и связи. В особенности существенна частичная денационализация в сфере обслуживания (ремонт, гостиницы, столовые и т. п.), в мелкой торговле, в сферах образования и медицинского обслуживания. В сельском хозяйстве необходима частичная деколлективизация и государственная поддержка частного сектора, как наиболее продуктивного и наиболее способствующего социальному и психологическому оздоровлению деревни, ныне находящейся под угрозой полного спаивания и отупения. Работа на земле — это для миллионов людей с момента возникновения оседлости было не только средство к жизни, но и нечто, придававшее ей внутренний смысл. Это „нечто“ варварски уничтожено во время коллективизации вместе с физическим истреблением наиболее жизнеспособных его обладателей. Но все же этот дух, надо надеяться, возродится опять при появлении соответствующих условий.
