(не)свобода - Лебеденко Сергей Владимирович (читать лучшие читаемые книги .txt, .fb2) 📗
– Это что там у тебя?
По коридору шла Элина Свечева – глава отдела судебной информации, с каре, крашенным медью, в больших черных очках и джинсовой юбке, которая едва доставала до покрасневших коленок. Элине было едва за тридцать, но материалов она выдавала больше, чем, кажется, любой сотрудник редакции.
– Привет. Это… театральное.
– А-а-а. Серьезные штуки, – сказала Элина, нарочито плохо замаскировав иронию. – Ты про театр Шевченко слышал?
– Угу.
– Надо быть готовым к тому, что они не только гендира задержат, но еще кого-нибудь. Будь на подхвате, ок? – и, не дожидаясь ответа: – А что за девочка с тобой приходила?
Олег вкратце обрисовал Сашину ситуацию и их фиаско в кабинете Васильича.
– Вы не в самое удачное время зашли – он только сегодня согласился не выставлять свою кандидатуру на главреда, – улыбнулась Элина. – Рвал и метал утром. Лучше бы через пару дней… А знаешь что? Я сама с ним поговорю, а пока можешь кое-что мне пообещать?
– Что именно?
Элина глянула на него поверх солнцезащитных очков и перестала напоминать стрекозу.
– Не делайте с Сашей никаких глупостей, ОК? Не надо лезть на рожон, чтобы что-то кому-то доказать. Договор?
Договор-то договор, только кто сказал, что у него получится уговорить Сашу, подумал Олег. Но вслух этого не сказал.
Дул теплый ветер, когда Олег выбрался из редакции. Саша его все-таки дождалась – и сейчас задумчиво курила на крыльце. Олег ожидал, что Саша выдаст какую-нибудь трехэтажную конструкцию, – но она лишь оглядела урну, облепленную черными пятнами от бычков, и твердо сказала:
– Буду бросать курить. Второй раз. Теперь уже серьезно.
Вишня с кислинкой и теплый ветер. Сейчас она уйдет – и дальше что? Увидятся ли они еще когда-нибудь, раз уж дело не выгорело?
– Прости, я не думал, что он так…
Саша улыбнулась. Улыбка у нее была легкая, но быстро исчезавшая. Она как-то научилась быстро скрадывать ее: раз – и вот уже серьезная, насупившаяся, ногами быстро проматывает асфальт.
– Всё ОК. Он из тех чуваков, которые держатся за старое, даже когда все вокруг понимают, что это старое уже не вернуть.
– Ты не всё о нем знаешь, – сказал вдруг Олег. – О Васильиче.
Саша обернулась.
– В каком это смысле? Он к стажеркам подкатывает?
– Да нет. Помнишь историю, как генерал СК приказал одного журналиста вывезти в лес за его расследование и закопать, если он не откажется от публикации?
Саша наморщила лоб, пытаясь где-то в тысячах просмотренных новостей за последние годы обнаружить ту самую единственную строчку, которая, встретившись в ленте, ужасает первые минут пять, пока ее не сменит следующая.
– Ну…
– Так вот, этим журналистом был Васильич.
– И, наверно, эта поучительная история должна доказать, что мне стоит прислушаться к этому твоему Васильичу и не делать журналистскую, блин, работу? Только потому, что дядя с погонами ему устроил вечеринку в стиле девяностых?
Олег вздохнул. Саше хотелось мести – и чем быстрее, тем лучше. А он средствами для мести ее обеспечить не мог.
Они молча дошли до бульвара. Панки на лавочках исполняли репертуар российских радиостанций нулевых – смешными, пьяными голосами. Когда молчание стало слишком тягостным, Олег снова начал вяло спорить.
– Тебя даже вытащить оттуда некому будет, – настаивал он. – Если тебя схватят менты и отправят в отделение, никто…
Она остановилась и резко обернулась. Внешне спокойная, но веки дергаются и руки сжаты за спиной.
– В этом и смысл, – сказала она как можно тише, но таким тоном, словно объясняла конспирологу строение атома. – Пойти туда без корочки. И редзадания. Увидеть событие так, как увидел бы другой человек, если бы… Если бы он просто оказался там на месте. В этом же и есть журналистика – проникать туда, куда все хотят добраться, но не у всех есть возможность! Разве не так?
– Так, но при условии, что тылы прикрыты. – Олег поглубже надвинул шляпу на глаза. Солнце светило в лицо слишком ярко, лучи словно норовили поселиться у него на внутренней стороне век. – А ты мало того что лезешь на рожон – еще и не хочешь обеспокоиться элементарными…
– Это. Мое. Право. И твое. Как гражданина, – отчеканила Саша. – Еще не всех в этой стране удалось запугать!
И не успел Олег сказать хоть слово, Саша сказала:
– Я могу показать нагляднее!
Она подошла к ближайшему дереву, поставила левую ногу на ствол и, чуть подпрыгнув, повисла на ближайшей ветке, словно готовая выполнять норматив по подтягиванию.
– Эй, ты собралась…
Саша не слушала. Согнув локти, она подтянулась, играючи вынесла тело вверх – так, словно проделывала этот трюк уже сотни раз, и уселась прямо на ветке.
– И что, ты думаешь, что залезть в набитый ментами театр – то же самое, что залезть на дерево?
Саша дотронулась пальцами до листа – какого-то не по-летнему желтушного, будто заболевшего чем-то.
– Вот видишь листок? А теперь лови.
Она сорвала и пустила его по ветру. Лист сначала мягко планировал, но потом налетевшим порывом ветра его сорвало с намеченной траектории и понесло прочь, в сторону памятника Грибоедову и надрывающих глотки панков.
– Можешь спокойно висеть себе на дереве и желтеть, пока сам не заметишь, как наступит смерть. Дальше ты упадешь на землю и тебя сгребут в мешок. Вон тот чувак сгребет, например, – она махнула рукой в сторону человека в сине-оранжевой спецовке, который собирал мусор в большой полиэтиленовый мешок. – А можешь взять и полететь – навстречу чему-то неизвестному. Просто потому, что так надо.
– Романтично. Пока тебя не сгребет ветер, – буркнул Олег. – И не впечатает в какую-нибудь стену. Или не разорвет о шины. Всё равно ты сам сделать ничего не можешь. Ну, если продолжать аналогию с листом.
Саша хмыкнула и отвернулась на мгновение, как будто заметила что-то вдалеке.
– По мне уж лучше так, чем сидеть на жопе ровно. Но есть и другой вариант.
Она обхватила рукой ветку и потянула со всей силы на себя, так, что ветка издала старушечье «и-и-и-и». В следующую секунду Сашу уже было не различить за опахалом из листьев.
– Например, вот так можно спрятаться от проблем, в случае чего!
Олег хотел сохранять серьезность, но не выдержал и рассмеялся.
– Ну, если я в твоем раскладе символизирую проблемы, – сказал он, – то я ведь всё равно в курсе, что ты сидишь на ветке. Просто мне тебя плохо видно – но я всё равно знаю, что ты там.
– Эй, молодые люди! – Как бы в подтверждение слов Олега, донеслось откуда-то со стороны.
Почти не сговариваясь, Олег с Сашей бросились в сторону метро. Они даже не увидели, кто их окликнул: это мог быть тот же мужик в спецовке, – и остановились только возле памятника Грибоедову.
Тут Саша впервые за сегодня улыбнулась. Олег подумал, что улыбка у нее была очень красивой.
– Мне на красную. А тебе?
– Мне тоже, но в другую сторону…
– Давай ты не будешь за меня решать, в какую сторону мне?..
Олег не нашелся, что ответить.
…Нужно было попробовать в последний раз. Если не убедить – то хотя бы успокоить совесть.
Олегу не нравилось, что шум в голове и шум метро слипались в один ритмичный верлибр, который гудел громче любых рациональных мыслей.
– Саш, только, пожалуйста, – московское метро всегда нужно перекрикивать, чтобы что-то сказать, словно поезда и дорогой мрамор станций лучше тебя знают, какие звуки надо транслировать, а какие нет, – пожалуйста, не ходи туда. Мы еще уломаем Васильича. Может быть, Элина, мой редактор, поговорит с ним…
– Я не хочу никого уламывать! – крикнула Саша под аккомпанемент приближающегося поезда. Олег хотел было возразить – но Саши на платформе уже не было, а вокруг были спешащие с работы люди, пытающиеся обогнать ветер заполненных до отказа вагонов, но тот, кто желает обогнать ветер, вызывает лишь снисходительную улыбку.
Остался только запах духов с ароматом вишни и кардамона. Олегу вдруг захотелось последовать за этим запахом, сесть не на свое направление и поехать куда-то в сторону «Бульвара Рокоссовского» – до того момента, пока запах не затеряется окончательно между кожаных сидений и натертых тысячей ладоней стальных поручней метро.
