Лахезис - Дубов Юлий Анатольевич (серии книг читать бесплатно txt, fb2) 📗
— Никогда не видел.
— Запишем отрицательный ответ. Вы имейте в виду, Константин Борисович, что я никаких изменений в протокол допроса вносить не буду. Если вы чуть попозже пожелаете дать правдивые показания, то это уже будет новый протокол, а в дело пойдут оба. Значит, вы отрицаете, что видели когда-либо эту открытку и не желаете показать, что гражданин Фролов ее видел и держал в руках?
— Вот именно. Можете отпечатки пальцев проверить.
— Это пока преждевременно. Известно ли вам, для каких целей использовалась эта открытка, и почему она так странно разрезана?
— Понятия не имею.
— Хорошо. Как часто вы бываете в кинотеатре «Балтика»?
— Да я там вообще не бываю. У меня на кино времени нет.
— Не бываете? А если подумать?
Это я сгоряча ляпнул. Раз в год точно бываю. Мы же там ежегодные районные конференции проводим. Для комсомольского актива. Пришлось поправиться.
— С директором кинотеатра знакомы?
— Видел как-то. Ну, здоровались.
— И все? Только здоровались? Не встречались помимо конференций? Или, может, по телефону приходилось говорить?
— Да на кой черт он мне сдался! Организацией конференций у нас орготдел занимается. Они там с ним и встречаются, и по телефону говорят.
— Хорошо. Я так и запишу. А вот вам пока книжечка, Константин Борисович, лист бумаги и карандаш.
— Зачем? — спросил я, взглянув на книжечку.
Это был Уголовный кодекс РСФСР.
— А я там закладки сделал и пометил некоторые статьи. Когда будете их просматривать, обращайте особое внимание на то, что относится к совершению преступления в составе организованной группы. Предусмотренные сроки выписывайте на бумажку и суммируйте. Окончательный итог можете мне не сообщать — это для вашего сведения.
Я пролистал по закладкам. Суммировать полагалось за антисоветскую агитацию и пропаганду, нарушение законодательства о собраниях, митингах и демонстрациях, мошенничество и превышение власти и служебных полномочий. Если по максимуму и все просуммировать, то как раз получалось до достижения пенсионного возраста.
— А какое это все имеет ко мне отношение? — поинтересовался я.
— Непосредственное, — с удовольствием ответил Мирон. — Самое непосредственное. К сожалению.
Он поспешно изобразил лицом сожаление и протянул мне лист бумаги.
— Ознакомьтесь.
Это было письмо на райкомовском бланке, адресованное директору кинотеатра «Балтика». Уважаемый такой-то, в связи с договоренностью прошу предоставить такого-то числа просмотровый зал кинотеатра «Балтика» для проведения закрытого культурно-массового мероприятия.
— Это ваша подпись?
Вообще говоря, я подобные письма обычно не подписывал, — этим занимался либо орготдел, либо отдел пропаганды и агитации, но здесь подпись явно была моей.
— Вроде моя. Ну моя. И что?
— При каких обстоятельствах вы достигли с директором кинотеатра «Балтика» указанной в письме договоренности?
— Да ни при каких! Я его всего раз в жизни видел!
— То есть, вы отрицаете?
— То есть, отрицаю.
— Несмотря на то, что вы здесь явно ссылаетесь на договоренность?
— Да не ссылаюсь я ни на что. Мне принесли кучу бумаг на подпись, я и подписал. Я что, все читать должен? На это аппарат есть.
— Кто принес?
— Кто всем приносит! Секретарша.
— Ладно, разберемся. Значит, вы ни про что не знаете, ни с кем не договаривались, письмо подмахнули не глядя и открытку видите впервые. Так?
— Именно так.
— Ладно. Двинемся дальше. У вас работает гражданин Белов Александр Сергеевич. Как можете его охарактеризовать?
— Никак не могу. Он по хозяйственной части. Как я могу характеризовать завхоза? Работает. Тряпки-веники все на месте.
— Какие у вас с ним отношения?
— Ты что, совсем рехнулся? Какие у меня с ним могут быть отношения? Он что, девушка?
— Нет отношений?
— Нет!
— Да что ж это за удивительное дело такое? — вздохнул Мирон. — Куда ни ткнешь, ни с кем отношений нет. С Беловым — нет, с директором кинотеатра — тоже нет, с лучшим другом и его тестем — нет.
— Послушай, Мирон, ну что ты цепляешься? При чем здесь Гришка? И его тесть? Где они и где Белов.
— А я не знаю, при чем здесь кто. Это вы мне, гражданин Шилкин, сейчас расскажете, когда немного пораскинете мозгами и поймете, что здесь с вами шутить не собираются. Потому что получается у нас вот какая петрушка. Есть сигнал, что гражданин Белов был принят на работу в райком комсомола по вашему прямому указанию. Несмотря на то, что по части анкеты были обоснованные возражения. Из этого делаем простой вывод, что он вам зачем-то был нужен. Сейчас выясним, зачем именно. Вы вступили с ним и с директором кинотеатра «Балтика» в преступный сговор с целью личного обогащения. Вы направляли директору письма с просьбой предоставить помещение кинотеатра для якобы культурно-массового мероприятия. Белов незаконным путем доставал кинофильмы иностранного производства для демонстрации. Входным билетом являлась вот такая открыточка, которую вы впервые здесь увидели, как утверждаете. Эти билетики гражданин Белов через разветвленную сеть распространителей продавал по три рубля за штуку. Тридцать рядов по тридцать два места — умножать умеете? Вся вот эта петрушка в первую очередь должна интересовать органы милиции, но в пятницу ваша группа допустила серьезную ошибку, из-за которой мы с вами беседуем в этом кабинете. А именно: аудитории был показан фильм производства США «Рожденные неприкаянными». Это неприкрытое прославление американских «зеленых беретов», прославившихся своими зверствами во Вьетнаме. Про порнографические сцены, пропаганду гомосексуализма и прочее я уж не говорю.
А интересует меня конкретно вот что. Какую роль во всем этом безобразии играл ваш дружок Фролов. Вы же не будете мне рассказывать тут, что с такой наглостью орудовали, практически в открытую, не заручившись его поддержкой? Если будете предельно откровенны, то… сами понимаете. Будете продолжать валять Ваньку… тоже все понятно. Понятно?
Если бы мне в эту минуту попался под руку Белов, я бы его, честное слово, своими руками удавил. И Фролыча, по чьей просьбе я его на работу взял. В то, что Белов действительно проворачивал подобные дела, я поверил как-то сразу. И в то, что сам по себе он комитету на фиг не нужен, а они хотят раскрутить громкое дело, чтобы и секретарь райкома комсомола, и второй секретарь райкома партии, да и про тестя Фролыча он не случайно интересуется, явно соображает, как бы сюда подстегнуть ведение вражеской пропаганды в армейских кругах.
— Будем играть в молчанку? — спросил Мирон, делано зевнув. — Или начнем сотрудничать со следствием?
— А ты меня не пугай.
— Так я и не пугаю. Здесь уже давно не пугают, не те времена. Распишись вот здесь.
— Это что?
— Это повестка. Завтра в десять ноль-ноль придешь сюда же. И будешь ходить каждый день, пока длится следствие. И вот что имей в виду. Если займешься сейчас самодеятельностью, начнешь улики уничтожать или предупреждать свидетелей и подозреваемых, то завтра получишь постановление об аресте. И не думай, что я с тобой шучу. А сейчас можешь идти.
На этот раз десятиминутная дорога от райотдела КГБ до райкома заняла у меня почти что час. Я позвонил Фролычу с проходной, узнал, что он только что вернулся из горкома и готов со мной встретиться.
— Все понятно, — сказал он, выслушав мой рассказ о встрече с Мироном. — Сука какая. Под меня копает. Ты ему сказал, что я к тебе Белова пристроил?
— Ты с ума сошел, Фролыч, — я так разволновался, что он мог про меня эдакое подумать, что покраснел и прижал обе руки к сердцу. — Ты что думаешь, что я тебя могу предать?
— Вот и хорошо. Значит, двинемся на врага единым фронтом. Имей в виду, что Мирон серьезно прокололся. Если бы был сигнал в горком, ты бы сейчас ух как парился. А так он захотел сам по себе выехать на белом коне. Ну сейчас ему будет.
— Что будем делать?
— Ты иди со своим Беловым разбирайся. Чтобы он уже через час работал не у тебя, а на стройке коммунизма. А я пошел к первому.
