Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключ - Макарова Дарья

Сад мы вскоре покидаем, и я поминутно оглядываюсь на пруд – все никак не могу налюбоваться этой картиной. Живописный уголок покоя и красоты в центре города.

На выходе сворачиваем и через какое-то время оказываемся на набережной реки Фонтанки, на том самом Измайловском мосту. Величественный вид набережной по левую сторону слегка портят торчащие вдалеке трубы, зато по правой стороне он безукоризненно гармоничен.

Но мы направляемся на набережную реки Фонтанки, 118, где расположен знаменитый музей-усадьба Гаврилы Романовича Державина. Настоящая усадьба, представляющая собой целый комплекс зданий, включая оранжерею, сад и парадный двор! Пройти на территорию можно через ажурные кованые ворота с миниатюрными мордочками львов. Открывающийся круглый двор с господским домом в стиле классицизма и расположенным по центру круглым сквером с бюстом Державина, скамейками и фонариками производит неизгладимое впечатление. Проходим мимо бюста через небольшую арку и сворачиваем налево – здесь расположены кассы музея: можно посетить экскурсию по главному дому либо осмотреть различные выставки в Западном и Восточном корпусах. Однако мы покупаем билеты, чтобы увидеть самую поэтическую часть усадьбы – Польский садик. Плата за вход, кстати, составляет чисто символическую сумму в тридцать рублей.

История гласит, что сад получил свое название, когда после смерти Державина имением стала владеть Римско-католическая духовная коллегия. Не так давно его полностью реконструировали, использовав архивные чертежи 1812 года.

Польский садик оказывается очень уютным и малолюдным. Прелестные мостики, беседки, цветочные клумбы, скамейки, фонари и даже небольшой амфитеатр – все оставляет впечатление чего-то миниатюрного и изящного. Величественным обрамлением сада служит фасад державинской усадьбы, возле которой я позирую, сидя на ажурной скамье. Сад пересекает, извиваясь, узкий канал. Ему хором вторят извилистые дорожки. Плавность линий придает еще большую завершенность открывающейся картине. Единственным, но вполне извинительным недостатком являются деревья: старые вырублены в ходе реконструкции, а новые – еще совсем подростки, тонкие и хрупкие. Но, возможно, благодаря этому, сад и кажется таким утонченным? Кто знает…

Мы гуляем, наслаждаясь гармоничным сочетанием садово-парковых элементов и поэзией, определенно витающей в воздухе. Есть большой плюс в той скромной плате, что взимается за возможность наслаждаться этими красотами, а еще в некоторой удаленности, скрытости садика, результатом чего является малое количество посетителей. Благодаря этому существует замечательная возможность почувствовать себя в неком уединении… И вдохновиться, пожалуй. Где там бумага и мои волшебные мелки?

Так, тихо размышляя об уединении и спокойствии, мы покидаем чудесный сад. Однако на набережной Фонтанки нам, видимо, по контрасту, приходит мысль, что парки и сады – это, конечно, замечательно, но вот Невский проспект… Мы там не были уже около двух дней. Шумный, всегда в движении и полный жизни, прекрасный Невский! Мы соскучились, не пора ли устроить небольшое рандеву?

Направляемся к Обуховскому мосту, выходящему на Обуховскую площадь, где расположен небольшой уютный сквер. За ним дугой высится корпус Университета путей сообщения, а посередине сквера установлен бюст основателю этого учебного заведения – инженеру Августину Бетанкуру.

Величественный Московский проспект плавно переходит в шумную Садовую улицу. Мы движемся по ней мимо станции метро и дальше вдоль исторического торгового центра – Апраксина двора. Напротив него под № 25 расположен неоднократно подвергнутый переделкам старинный дом Николаевых, первый этаж которого украшен скульптурными изображениями женских голов в стиле модерн. Романтичные головки с развевающимися волосами придают шарм и изюминку несколько аскетическому на вид дому.

Рядом еще один старинный дом, перестроенный в начале ΧΧ века также в стиле модерн. Изящное сооружение, огромные окна фасада которого, выходящего на Садовую улицу, блистают нарядными свадебными платьями.

Далее следует Ассигнационный банк – спроектированный в стиле классицизма самим Джакомо Кваренги (памятник архитектуры). Здание прячется за монументальной чугунной оградой с гранитными столбами, увенчанными шарами.

Апраксин двор по правой стороне заканчивается, и перед нами предстает во всем блеске еще одна городская усадьба – Воронцовский дворец. Здесь уже свое искусство и мастерство продемонстрировал архитектор Бартоломео Франческо Растрелли, спроектировавший во времена правления императрицы Елизаветы множество построек в пышном стиле барокко. Роскошный декор здания, изящная чугунная ограда, прямоугольные газоны и клумбы – отголоски некогда расположенного здесь регулярного сада – Воронцовский дворец может успешно соперничать со многими дворцовыми сооружениями. После графа Воронцова – первого хозяина усадьбы – дворцом недолго владел таинственный Мальтийский орден, а потом здесь размещался Пажеский корпус.

Напротив тянутся ряды знаменитого Большого Гостиного Двора. Мы переходим дорогу и ныряем под «торговую» сень. Здесь фланируют важные покупатели, большей частью туристы: только они рискуют заглядывать в это царство дорогой одежды, пошловатых матрешек, яиц «Фаберже», представляющих собой сувениры, и монументальных продавщиц, будто шагнувших сюда из советской эпохи. По ощущениям, весь Гостиный Двор – это петербургская достопримечательность, в которой бережно поддерживают и культивируют стиль полувековой давности. Гостям города так, должно быть, интересней.

По ходу шествия разглядываем витрины и натыкаемся на «достопримечательность внутри достопримечательности» – заведение под названием «Пышкин двор». С любопытством толкаем тяжелую высокую дверь и оказываемся словно в нашем детстве: несколько простеньких столов и стульев и стойка кассира, разрисованная под хохлому. В аналогичное заведение в Екатеринбурге родители водили меня поесть вкусных пышечек, когда мне было лет семь или восемь. Ностальгически хамоватая – в лучших советских традициях – полная женщина кидает на стойку горячие, только «с пылу, с жару» сочные пышки, обильно посыпая их сладкой белой пудрой. Мы покупаем с собой на вынос штук восемь и, бережно прижимая к себе быстро нагревающийся бумажный пакет, покидаем пышечную. Здесь людно: все любят пышки. А еще любят поностальгировать по прошедшим временам, в которых, как ни крути, было много хорошего.

Мы выходим на Невский проспект, с наслаждением осматриваемся и направляемся в «Катькин садик» – Екатерининский сад перед Александринским театром. У садика нас атакует некий шаржист, предлагая – быстро как молния! – изобразить наши физиономии в карикатурном стиле. Вежливо отказываемся, но за оградой сада тут же попадаем в объятия ряженой «императрицы Екатерины», монаршей милостью готовой запечатлеть свой лик рядом с нашими на пленке фотоаппарата всего лишь за сто целковых. Довольно скромное вознаграждение! Получив отказ, «императрица» не огорчается, а сразу бросается штурмовать следующих за нами посетителей «садика».

Комментарий Руслана

«Императриц» и «гусаров» и впрямь достаточно. Особенно на туристических тропах. Впрочем, они не очень раздражают и ведут себя ненавязчиво. Зато Петр Первый, разговаривающий по мобильнику, – зрелище очень забавное.

С облегчением находим пустую скамейку, оккупируем ее и немедленно разворачиваем горячий, пропитанный маслом пакет. Поглядывая по сторонам, сосредоточенно жуем пышки, периодически стряхивая пудру с колен. «Катькин сад» помимо своей красоты знаменит тем, что является местом встреч представителей нетрадиционной сексуальной ориентации еще с царских времен. Сидим, гадаем, которые из посетителей здесь поддерживают эту традицию. Пышки вскоре заканчиваются, и мы неожиданно чувствуем усталость. Ну, до метро здесь недалеко… Погадаем еще немного, а потом, сделав небольшой променад по Невскому, закончим на сегодня нашу прогулку.

Прогулки на свежем воздухе возобновляем в следующую субботу. Погода так же радует нас легкой ненавязчивой прохладой, и даже солнышко иногда мелькает на затянутом тучами небе. Сегодня у нас в планах Никольский морской собор, точнее, вид собора, отражающегося в водах Крюкова канала, – такую фотографию мы недавно увидели в одной из книг. Картинка была настолько потрясающей, что решили, не откладывая в долгий ящик, увидеть ее воочию.