Сквозь тернии - Эндрюс Вирджиния (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Ты так глупо выглядишь, когда сидишь в ней, — сказал Барт, сдвинув брови. — Мне это не нравится! Мама нервно рассмеялась:
— Ну, честно говоря, мне она тоже не нравится… это не самое лучшее, на чем мне пришлось восседать. Но это не навсегда, только пока не заживет мое колено… Барт, будь добр к своей матери. Я прощаю тебе, что ты не пришел ко мне в больницу, но я не прощу тебя, если ты больше не чувствуешь любви ко мне.
Все еще хмурясь, он отступил назад, когда она попыталась тихонько подъехать к нему.
— Нет! Не прикасайся ко мне! — истерически закричал он. —Ты не должна была ехать на этот спектакль! Ты сделала это нарочно, поэтому и упала! Ты сделала это, чтобы не быть вместе со мной дома, чтобы не видеть меня! Теперь ты будешь ненавидеть меня за то, что я остриг волосы Синди! И еще эта проклятая коляска, которая тебе совсем не нужна!
Повернувшись, как ужаленный, он побежал на задний двор, но поскользнулся и упал. Поднявшись, как будто за ним гонятся, он побежал опять, но сразу же врезался в дерево и вскрикнул от боли. Я видел, что нос его расквашен до крови. Каким же можно быть неуклюжим!
Папа вкатил коляску в дом, причем Синди с восторгом уже сидела на маминых коленях. Там он попытался объяснить поведение Барта:
— Не ужасайся его выходкам, Кэти… Он еще придет и раскается. Он ужасно скучал по тебе. Я слышал, как он плакал по ночам. А его новый психиатр, доктор Хермес, считает, что Барт изменился к лучшему. Его враждебность постепенно сглаживается.
Мама ничего не сказала, просто сидела и без конца гладила пушистую головку Синди с коротенькими-прекоротенькими волосиками. Синди теперь выглядела скорее как мальчик, хотя Эмма и пыталась прицепить бантик к ее пушку. Наверное, папа уже все рассказал маме о волосах Синди, поэтому она не задавала никаких вопросов.
Перед сном, когда Барт уже лежал в постели, я побежал в гостиную за своей книжкой и вдруг услышал мамин голос из ее комнаты:
— Крис, что мне делать с Бартом? Я пыталась доказать ему свою любовь, но он отверг меня. А что он сделал с Синди, беспомощным маленьким существом, которое всем так доверяет? Ты хотя бы отшлепал его? Ты как-нибудь наказал его за это? Несколько недель, проведенных в изоляции от всех, научат его послушанию.
Эти слова меня ужасно расстроили. Я побежал в спальню, залез в постель и начал в который раз рассматривать стены, обклеенные проспектами с изображением знаменитых танцоров Джулиана Маркета и Кэтрин Дал. Не в первый раз я задавал себе вопрос: каков же был мой настоящий отец? Сильно ли он любил мать? Любила ли она его? И была бы моя жизнь счастливее, если бы он не умер еще до моего рождения?
После моего отца — высокого человека с черными глазами и волосами — у нее был другой муж, Пол.
Говорят, Барт — его сын. Его ли он сын — или?.. Я не смог даже в мыслях произнести до конца этот вопрос, настолько кощунственным он был.
Я закрыл глаза, чувствуя, что напряженность в нашем доме все сгущается. Как будто невидимый меч был занесен над всеми нами, и только один Бог ведает, когда он пойдет крушить всех подряд.
Перед вечером следующего дня я, застав отца одного в кабинете, обрушил на него все вопросы, которые накопились.
— Папа, с Бартом надо что-то делать. Он пугает меня. Я не понимаю, как мы будем жить с ним дальше в одном доме. Мне кажется, он сходит с ума, если уже не сошел.
Отец закрыл лицо ладонями.
— Джори, я сам не знаю, что делать. Если Барта отослать в интернат, мама не перенесет этого. Ты не знаешь, что ей пришлось пережить. Не думаю, что она сможет вынести еще один удар — потерять Барта. Это убьет ее.
— Но не надо убивать ее! — страстно закричал я. — Давай ее спасать! Надо просто запретить Барту видеться с теми соседями, которые наговаривают ему какую-то ложь. Пап, он все время ходит к ним, а та старая леди сажает его к себе на колени и, наверное, такое ему рассказывает, что, когда он возвращается, то становится чудной, поступает и рассуждает, как старик, и говорит, что ненавидит женщин. Это все она, папа, эта старуха в черном, она влияет на него. Когда они долго не видятся, Барт становится прежним.
Папа посмотрел на меня очень странным взглядом, будто я подал ему какую-то мысль. У него, как всегда, были назначены на этот день и визиты, и клиенты, но он снял трубку, позвонил в свою больницу и сказал, что сегодня не приедет, так как у него дома неотложные дела. И они в самом деле были неотложными, клянусь вам!
Как часто я смотрел на Криса, третьего мужа моей матери, и втайне желал, чтобы он был моим кровным отцом! Но в этот день, когда он отложил все, чтобы спасти Барта и маму — я понял, что он и в самом деле мне отец.
В тот вечер после обеда мама пошла в свою комнату и работала над книгой. Синди была уже уложена, а Барт был во дворе. Мы с папой оделись потеплее и незаметно выскользнули из дома.
Было сыро и туманно. Мы шли бок о бок к массивному мрачному особняку с черными железными воротами.
— Доктор Кристофер Шеффилд, — представился отец в переговорное устройство. — Мне нужно повидаться с хозяйкой.
Когда ворота сами открылись, и мы вошли, он спросил, почему я не поинтересовался, как зовут эту леди. Я пожал плечами. Мне и в самом деле казалось, что ей не нужно имени. Барт всегда называл ее просто Бабушка.
У двери папа постучал о гонг медным молоточком. После некоторого ожидания послышались шаркающие шаги, и на пороге предстал Джон Эмос Джэксон.
— Хозяйка быстро устает, — проговорил он. — Старайтесь не расстраивать ее.
У него были запавшие щеки, узкое, длинное лицо, сгорбленная спина и трясущиеся руки.
Я с удивлением посмотрел на папу: он был явно озадачен и хмурился. Мы вошли в дверь, открытую для нас. Лысый старик куда-то исчез.
В кресле-качалке сидела леди, одетая во все черное.
— Простите за вторжение, — начал папа, внимательно вглядываясь в лицо леди, меня зовут доктор Кристофер Шеффилд, я ваш сосед. А это мой старший сын Джори, вы с ним уже встречались.
Казалось, она очень обеспокоена и нервозна. Она молча указала нам на стулья. Мы присели, показывая, что не будем задерживаться надолго. Секунды казались нам часами. Отец подвинулся к ней поближе и произнес:
— У вас прекрасный дом.
Он оглядел хорошую мебель, картины на стенах и еле слышно пробормотал:
— Мне кажется, я это где-то уже видел.
Лицо дамы было покрыто черной вуалью. Она низко склонила голову. Ее руки были простерты на коленях и, казалось, просили извинения за молчание.
Я прекрасно помнил, что она разговаривала при мне. Почему она изображает немую? Она сидела прямо и неподвижно, и лишь ее тонкие аристократические руки выдавали ее. Руки, все унизанные кольцами, нервно теребили жемчужины, которыми, я знал, была покрыта под вуалью ее шея.
— Вы не говорите по-английски? — сжатым голосом внезапно спросил отец.
Она поспешно кивнула, давая понять, что понимает по-английски. Папины брови нахмурились. Он был озадачен.
— Тогда давайте приступим к причине нашего визита. Мой сын Джори сказал мне, что вы близко знакомы с моим младшим сыном Бартом. Джори говорил, что вы дарите мальчику дорогие вещи и кормите его конфетами, между прочим, перед обедом. Извините меня, миссис… миссис?.. — Он подождал некоторое время, но она не назвала себя, и он продолжал:
— В следующий раз, когда Барт посетит вас, прошу вас, отошлите его домой без подарков. Барт натворил много такого, что заслуживает наказания. Недопустимо, чтобы между ребенком и родительским авторитетом стоял незнакомый нашей семье человек. Ваши поощрения ему имеют самые плачевные последствия.
Все это время отец старался почему-то увидеть ее руки, хотя леди, спохватившись, засунула их под себя. Мне показалось, что она знает его намерение и прячет руки от его взгляда.
Отчего это? Что все это значит? Или эти дорогие сверкающие кольца так привлекли его внимание? Я никогда не думал, что папе нравятся такие вещи, потому что мама никогда ничего, кроме серег, не надевала.
