Яблоневый дворик - Даути Луиза (читать книги регистрация .txt, .fb2) 📗

К моему удивлению, раздались длинные гудки. Честно говоря, я думала, что в лучшем случае попаду на голосовую почту. Но ты по-прежнему держал аппарат включенным, и при мысли об этом у меня подпрыгнуло сердце. Я стояла в Грин-парке под высоким раскидистым деревом с тронутой первой желтизной листвой и ждала. Вскоре твой номер переключился на автоответчик. Я выслушала звуковой сигнал, глупо сказала: «Это я» — и отключилась.

С дерева на меня упало несколько капель, как минимум одна — на голую шею за воротником. Не выпуская из рук телефона я села на скамейку. Ты позвонил через двадцать минут. Как ни в чем не бывало.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — ответил ты. — Что-то случилось?

Я была рада, что ты пропустил обязательную часть, всякие «Что новенького» и «Как прошло лето». Этого я уже не вынесла бы.

— Не знаю, — сказала я. — Кажется, да. Кажется, у меня проблема. Извини. Где ты?

— Вышел за сигаретами для брата жены, — пояснил ты. — По официальной версии. Я сочинял благовидный предлог отлучиться из дому, но тут, к счастью, выяснилось, что у шурина кончились сигареты. Плюс понадобилось молоко. Так что считай, что нам повезло — иначе пришлось бы ждать час, а то и два. А ты где?

— В Грин-парке.

— Работаешь сегодня?

— Нет, ходила в магазин. Уже шла домой, но кое-кого увидела. Я не могу вернуться.

Я рассказала тебе обо всем, что произошло в последнее время, строго придерживаясь фактов. Объяснять, какими для меня выдались эти месяцы, не потребовалось: ты и так все понимал. В былые времена меня взбесило бы твое молчание, но сейчас оно казалось несущественным. Сейчас я нуждалась в тебе, и ты был со мной. Я договорила, но ты по-прежнему молчал. После долгой паузы я услышала твой негромкий теплый голос:

— Как ты?

— Я справлюсь, — ответила я. — Чуть погодя позвоню Гаю. Сочиню что-нибудь, зачем я в городе, и встречу его на вокзале Сент-Панкрас. Домой поедем с ним вместе. — Я хмыкнула. — Собственно, что он такого сделал? Прошел мимо моего дома. Законом это не запрещается…

Ты не стал спрашивать, уверена ли я, что видела именно его, и за это я была тебе благодарна.

— И с парикмахерской то же самое. Она же на центральной улице… Там много народу ходит.

— Ну конечно, — пробурчал ты. — Где ты будешь завтра в первой половине дня?

— Не знаю, скорее всего, на работе. Не хочу идти, но и дома оставаться боюсь. Но буду на связи.

— О’кей, — сказал ты. — А теперь слушай. Вот что тебе надо сделать. Сейчас домой не возвращайся. Прогуляйся по магазинам или сходи в кино. Позвони, как собиралась мужу, встреться с ним на вокзале, только будь такой, как всегда, чтобы у него не возникло подозрений. Веди себя естественно. Сумеешь?

— О боже… — вздохнула я, глядя на небо. Вести себя естественно? А чем еще я занималась все последнее время?

— Ты сможешь. Ты сильнее, чем тебе кажется.

— Я знаю, знаю.

— Теперь дальше. Сможешь завтра отпроситься с работы? Сказать, что заболела? Я хочу, чтобы к двенадцати ты приехала в Воксхолл.

— Конечно, смогу. Приду с утра, потом сделаю вид, что мне нехорошо, и уйду.

— Хорошо. Доедешь на метро до Воксхолла. Когда выйдешь, проверь телефон. Я позвоню или пришлю эсэмэс с инструкциями.

— Я тебя увижу?

— Ну конечно, Ивонн! Конечно, ты меня увидишь.

— Еще раз произнеси мое имя.

— Ивонн. Завтра ты меня увидишь. Завтра днем мы будем вместе.

Я очень медленно выдохнула, как будто целых три месяца мне не хватало воздуха. Мы помолчали, слушая дыхание друг друга. Потом ты мягко сказал:

— Мне пора. Будь осторожна. Завтра увидимся. Договорились?

— Как я рада слышать твой голос, — сказала я.

— Я тоже, — сказал ты и отключился.

Я сидела на скамейке, все еще сжимая в руке телефон. Потом подняла голову и посмотрела на небо.

14

Я приехала в Воксхолл задолго до полудня. Вышла из метро возле шумной автострады, что ведет к Воксхоллскому мосту. Вдоль улицы здесь тянутся офисные здания, а ближе к метро полно магазинов и кафе, где можно посидеть, наблюдая за огромным перекрестком. Я устроилась на террасе одного из них. Кофе заказывать не стала — и без того была достаточно взвинчена. Передо мной неслись в четыре стороны потоки легковушек, автобусов, грузовиков. Когда вокруг одновременно ревет столько машин, трудно не почувствовать себя беспомощной пылинкой. В 12:10 от тебя пришло сообщение: «Где ты?» Я написала: «Воксхолл, перед мостом». Ты ответил: «Не там. Пройди под аркой на Кеннингтон-роуд».

За перекрестком виднелось кирпичное здание вокзала с пристройкой — необычной стальной конструкцией, в свое время удостоенной какой-то архитектурной премии; сейчас там размещались кассы. Чтобы добраться до арки, мне пришлось трижды перебегать с одного островка безопасности на другой, дожидаясь сигнала светофора.

После арки я пересекла еще два оживленных перекрестка и наконец вышла на Кеннингтон-роуд. Только собралась написать тебе, спрашивая, что делать дальше, как получила твое сообщение. «Новая куртка? Воротник тебе идет». Я завертела головой, невольно улыбаясь, хотя мне было совсем не до веселья. Посмотрела направо, налево, на другую сторону улицы, поднесла палец к телефону, чтобы набрать: «Где ты?» — но тут всего в нескольких футах дальше увидела тебя в дверном проеме. Как ни странно, я почувствовала легкое разочарование: оказывается, ты самый обыкновенный мужчина — среднего роста, среднего телосложения, с жесткими темными волосами, в костюме и в очках, — стоящий в дверях магазина. Наше воссоединение происходило так буднично, что я уже не понимала, кто мы теперь друг другу и как мне себя вести.

На мгновение на твоем лице мелькнуло отражение моей неуверенности, но тут ты шагнул ко мне и заговорщически произнес:

— Пойдем.

Мы прошли по Кеннингтон-роуд и свернули налево. Через дорогу располагался парк, внутри которого я с удивлением увидела небольшой огороженный участок, по которому разъезжала молодая женщина верхом на лошади — и это в каких-то пяти минутах ходьбы от грохочущего Воксхолла. На заборе, заросшем крапивой, висела табличка: «ЛОШАДЕЙ НЕ КОРМИТЬ! КУСАЮТСЯ». Я остановилась.

— У меня есть для тебя кое-что получше, — сказал ты. — Смотри.

Действительно, чуть дальше обнаружились ворота городской фермы, а за ними — загон для животных, в котором на посыпанном опилками полу спиной к нам сидела белая лама. Рядом, ничуть не смущенные ее соседством, с важным видом расхаживали индюки, а козел задумчиво жевал сено.

— Ламы в Воксхолле, — сказала я. — Кто бы мог подумать.

— Я бы сказал, всего одна лама.

— Я и не знала, что здесь есть ферма.

— Люблю преподносить сюрпризы, — сказал ты с таким видом, будто и ферма и лама принадлежали лично тебе.

Мы прошли чуть дальше, свернули за угол и очутились на развилке двух дорог, между которыми теснились викторианские домики, очертаниями напоминавшие треугольные ломти сыра; какие же крохотные комнатки должны быть у них на втором этаже, подумала я. В самом конце квартала ты остановился и извлек из кармана ключ. Я бросила на тебя вопросительный взгляд: я-то думала, что мы просто посидим в кафе или в парке. На двери было три звонка. Краска на кирпичной кладке сильно облупилась. В окне первого этажа вместо занавески висел пододеяльник.

Ты толкнул дверь, отодвигая в сторону скопившуюся на пороге горку конвертов и рекламных буклетов. Я вошла следом. Ты наклонился, подобрал почту, быстро просмотрел и бросил на полочку за дверью. Я молча наблюдала за тобой, словно мне все еще не верилось, что это ты, хотя твое присутствие рядом со мной казалось абсолютно естественным.

Прихожая была выкрашена в традиционный для викторианских домов Лондона, поделенных на съемные квартиры, цвет — Гай когда-то назвал его «цветом хозяйской магнолии». Мне вспомнилась квартира, в которой мы жили в первые годы после женитьбы — та самая, с буйной парочкой наверху. Там родились наши дети, там мы в муках писали диссертации. Сегодня, став обладательницей просторного пригородного дома с палисадником и двумя яблонями, между которыми летом мы вешаем гамак, я частенько ловила себя на том, что скучаю по тем безвозвратным временам.