Люси Краун - Шоу Ирвин (книги TXT) 📗
Люси даже обрадовалась передышке и засуетилась на кухне, чистя индейку, готовя соус, поджаривая и очищая орехи. Она двигалась быстро, механически, радуясь тому, что прислуга была в этот день выходная и что она в доме одна.
Когда после утренней работы, раскрасневшись от жара духовки, Люси подумала о Тони, мысли эта уже не шокировала ее. Все было настолько естественно — в стольких домах по всей стране сыновья приезжают домой на каникулы и идут с отцами на футбольный матч, пока матери готовят праздничный обед. И если Тони не был безмерно ласков и внимателен накануне, то этого можно было ожидать. Он не был и агрессивен. Его отношение, если это можно было назвать отношением, было скорее нейтральным. Ну, может, чуть теплее, чуть лучше, поправила она себя, поворачивая птицу в жаровне. Люси весело напевала в залитой солнцем кухне. В конце концов, два года это достаточно долго, думала она, особенно в жизни мальчика. Многое забывается за два года — или по крайней мере, смягчается, затушевывается. Сама она, спокойно размышляла Люси, накрывая на стол, уже не могла четко припомнить, что произошло два года назад. Все это потеряло свою значимость и уже не причиняло боли. На таком расстоянии было трудно вспомнить, почему все сделали из этого такую трагедию.
Глядя на стол с белой скатертью, со сверкающими бокалами, Люси на мгновение пожалела, что их будет только трое. Было бы неплохо пригласить другие семьи с детьми возраста Тони, Люси представляла себе, как будет выглядеть стол, за которым с одной стороны будут сидеть взрослые, с другой — пять или шесть мальчиков и девочек, чистеньких, нарядных, девочки в прекрасном цветущем возрасте, когда они то и дело балансируют на грани детства и пробуждающейся женственности.
На Рождество, решила Люси, я устрою что-то грандиозное. Стоя так и любуясь сверкающим столом, мечтая о Рождестве, она чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже многие годы.
Посмотрев на часы, Люси отправилась на кухню присмотреть за индейкой, вдохнуть теплый и дразнящий аромат обеда. Затем она поднялась наверх и долго перебирала наряды в гардеробе, не зная на чем остановить свой выбор, никак не решаясь определить, что больше всего может понравиться Тони. Она выбрала наконец нежно-голубое платье с широкой юбкой и длинными рукавами. Сегодня, думала она, ему наверное захочется видеть во мне мать.
Оливер и Тони вернулись в четверть второго, оба раскрасневшиеся с мороза и захваченные увиденной игрой. Люси ждала их в гостиной, в своем «материнском» платье, гордая, что все было тщательно подготовлено заранее, за пятнадцать минут до их прихода, что они застали ее сидящей в чисто убранной светлой комнате, спокойно ожидающей их возвращения. Люси сразу услышала шаги у входной двери и приятный гул мужских голосов, и когда они вошли в комнату, она встретила их улыбкой, отметив про себя, что Тони был так похож на Оливера — широкие брови, продолговатые серые глаза, такие светлые волосы и общее впечатление силы, исходившее от них обоих.
— Вкусно пахнет, — сказал Оливер. Он вероятно наслаждался этим утром, улыбался, источал энергию, некоторое беспокойство и вся его суровая наблюдательность предыдущего дня исчезла. Оливер посмотрел на жену, и по его взгляду Люси поняла, что он остался доволен ею. Наверное, все это не совсем реально, все подготовлено, разыграно, отрепетировано, но по лицу Оливера было видно, что сделано все это хорошо.
— Мы встретили Фреда Коллинза с дочкой на матче, — сообщил Оливер, стоя напротив камина. — Я пригласил их зайти к нам по дороге домой. Они будут с минуты на минуту. Лед в холодильнике?
Он бросил взгляд на серебренное ведерко со льдом, стоявшее на буфете, который служил им баром.
— Да, — Люси было приятно, что эта мысль приходила в голову и ей тоже, потому что сегодня она продумала все.
Она улыбнулась им обоим, стоявшим рядом у камина в твидовых и фланелевых брюках, сын почти одного роста с отцом. От них веяло праздничным морозным утренним воздухом. Тони смотрел на все вокруг, как будто жил здесь все время, как будто мог без всякого смущения и неловкости ходить по этому дому.
— Понравился матч? — спросила Люси.
— Да, Это была довольно хорошая игра, — сказал Тони. — Их задний нападающий наверняка займет в колледже первое место, если ему до этого не свернут шею.
— Ты любишь футбол? — поинтересовалась Люси.
— Угу, — ответил Тони. — Когда мне не нужно болеть за кого-то.
Оливер бросил на Тони быстрый вопросительный взгляд, и Люси подумала, что больше не стоит задавать сыну прямых вопросов о нем самом. Все ответы звучали несколько странно, не совсем так, какие хотелось бы слышать родителям. Встревоженная, Люси встала и, подойдя к бару, начала доставать бокалы, не поворачиваясь лицом к Оливеру и Тони. Звонок в дверь был облечением. Оливер пошел открывать и встречать Фреда Коллинза с дочерью.
У двери послышался рев. Фред Коллинз не умел говорить по-другому. Он был из Орегона и считал, что орать изо всех сил было одним из способов продемонстрировать преимущества простоты и открытости Запада. Это был огромный мужчина с сильным как тиски рукопожатием. Он все еще отдавал предпочтение фетровой шляпе, отдаленно напоминающей техасскую моду. Он много пил, устраивал игры в покер и вечно уговаривал Оливера поехать с ним на оленя или дичь. Два раза в год он открывал для себя бойцов, которые могли заставить публику забыть имя Джо Луиса. И однажды он повез Оливера в Кливленд посмотреть на его очередное открытие, которое было нокаутировано в третьем раунде каким-то пуэрториканцем. Хотя Люси и не доводилось убедиться в каких-то достоинствах Коллинза, но считала его великодушным и добрым. Она была благодарна Фреду за то , что он частенько увозил Оливера в свои длительные охотничье эскапады и на далекие борцовские арены.
У него была довольно хорошенькая, но несколько бесцветная жена, которую он называл Дорогуша и с которой обращался с галантностью зоопаркового медведя. Его дочери Бетти было всего пятнадцать, она была маленькой неяркой, но очень самоуверенной и презрительно кокетливой девочкой, которая, как считала Люси, цвела ядовитыми цветами. Даже Оливер, считавшийся абсолютно невосприимчивым к чужому влиянию, признавал, что присутствие Бетти в комнате вызывало у него острое чувство дискомфорта.
— Скажу тебе, Олли, — говорил Коллинз, так что его слова разносились по всей гостиной. — Этот мальчик просто находка. Ты видел, как он подрезал, когда они его блокировали? Он самородок. — Осенью Коллинз обычно пополнял свои списки борцов, который должны были заставить публику забыть Джо Луиса, именами задних нападающих, которые были призваны затмить Реда Гренджа. — Я обязательно напишу своему старому тренеру в Орегоне и расскажу ему об этом мальчишке, и могу даже ему кое-что предложить. Мы можем заработать на нем там.
Коллинз закончил колледж более двадцати лет назад, и ни разу не был в Орегоне за последние десять лет, но его патриотизм оставался неизменным. Он также хранил верность Американскому легиону в котором когда-то был офицером, нескольким тайным обществам, а также Комитету республиканской партии штата Нью-Джерси, которая в тот момент качалась под сокрушительными ударами династии Рузвельтов. — Ты не согласен со мной, Олли? — орал Колинз из другой комнаты. — Он будет просто сенсацией в Орегоне, правда?
— Ты совершенно прав, Фред, — услышала Люси тихий голос Оливера, приближающийся по коридору. Коллинз был единственным, кто называл его Олли. Люси передергивало всякий раз, когда он произносил это, но Оливер никогда не возражал.
Мужчины вошли в комнату, пропуская вперед Бетти. Бетти улыбнулась Люси и сказала:
— Здравствуйте, миссис Краун.
Голос, так же как и весь ее облик, звучал так, что даже мужчины чувствовали себя не в своей тарелке в ее присутствии.
Коллинз остановился у двери в мелодраматической позе.
— Бог мой! — прорычал он, расставив руки, как боец, который собирается захватить противника. — Что за зрелище! Вот за что нужно ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сказать спасибо. Олли, если бы я был набожным человеком, я бы сегодня же отправился в церковь, чтобы воздать хвалу Господу за такую красивую жену. — И он направился к Люси, громко растягивая слова: — Не могу устоять перед Вами, мэм. Не могу устоять.
