И умереть некогда - Виалар Поль (книги без сокращений .txt) 📗
Утром они прибыли в Ниццу. За эти три дня — день, ушедший на «болезнь» Гюстава, и два других — на его «путешествие» — накопилось много дел. Джонсон указал на это Гюставу, но тот и сам это знал. ЕКВСЛ стремительно развивалась, и надо было принимать целый ряд решений. Правда, теперь с акционером Каппадос (и двумя другими) справиться будет легче, поскольку обращаться придется к мадам Люси, которую, насколько понял Джонсон, Гюстав совершенно околдовал. Однако Гюстав принялся возражать: Джонсон не должен быть таким легковерным, мадам Люси не так проста!
— Достаточно вспомнить, какими глазами она на вас смотрела!
— Вот именно, — сказал Гюстав, — то обстоятельство, что я не могу, а главное, не хочу стать во всех отношениях заместителем Фритша, может привести к тому, что она начнет противиться моим предложениям и даже возненавидит меня.
— Послушайте, старина, — произнес со смехом Джонсон, — ну, сделайте над собой усилие: дела все-таки прежде всего!
— Вот именно, тем более что это — мои дела.
Несмотря на все свое хитроумие и опытность, Джонсон не сумел постичь скрытого смысла этих слов. Они расстались на перроне вокзала.
— До скорой встречи в конторе, — сказал Джонсон. — Мне надо показать вам обязательства, которые мы подписали в Италии.
— Я появлюсь очень скоро. Но мне все же нужно заскочить к себе.
— А мне — в «Рюль». Давайте встретимся через час.
— Я появлюсь, как только смогу.
— Обедать будем вместе?
— Нет, извините, не смогу. Моя невеста может обидеться. Я ведь только что приехал, и мне надо немного побыть с ней.
— Для этого у вас еще будет весь вечер, — сказал Джонсон не очень любезным тоном.
Да, Гюставу необходимо было увидеть Лоранс. Целых три дня! На этот раз он послал ей две телеграммы. Последнюю — вчера вечером, чтобы сообщить о своем приезде. Но на перроне никого: могла бы она все-таки приехать на вокзал! А, ладно! Пусть даже она немножко подуется, зато он вернулся победителем, ему теперь не нужно занимать, у него есть деньги, чтобы довести до конца свою затею в Симьезе. Он не: будет все раскрывать Лоранс — она не поймет, а размеры его обязательств перед мадам Каппадос только испугают ее. Что ж, будем молчать, но радость победы все-таки остается. Не так уж худо возвращаться победителем. Во всяком случае, Лоранс теперь будет знать, что он никогда ничего не обещает зря. Гюстав был бы очень удивлен, если б ему сказали, что как раз эта его уверенность в себе и рождала в ней опасения, страх, даже ужас, — у нее, которая располагала временем, чтобы поразмыслить и все обдумать.
Он открыл квартиру своим ключом. Его телеграмма — та, которую он послал накануне, — лежала на паркете, подсунутая под дверь телеграфистом. На секунду сердце его сжалось: где же Лоранс? Телеграфист наверняка звонил, и если она не ответила, значит, на то была причина.
Причина и в самом деле была: она спала… Спала так крепко и безмятежно, таким по-детски беспробудным сном, что он сразу успокоился и умилился, когда, войдя в спальню, увидел ее лежащей в постели, полуприкрытой одеялом, из-под которого виднелось ее прелестное плечо, всегда вызывавшее в нем прилив нежности. В эту минуту он увидел на ночном столике наполовину пустой стакан воды и бутылочку со снотворными таблетками. Он тотчас схватил ее — благодарение богу, в ней не хватало только двух штук! Что это он вдруг вообразил? Кстати, теперь понятно, почему она не слышала ни звонка телеграфиста, ни его появления в комнате.
Он cел на постель рядом с ней, нежно обнял ее, разбудил.
Она открыла глаза, но все никак не могла прийти в себя после снотворного. Потом, еще теплая от сна, прижалась к нему.
— Три дня! — промолвила она. — Целых три дня!..
— Ты получила мою телеграмму… по поводу Симьеза?
Вместо ответа она сказала, продолжая свою мысль:
— Я уже решила, что ты никогда не вернешься!.. Мне это показалось вечностью. Сначала Рим… потом…
— Зато я хорошо поработал. И видишь, — он победоносным жестом протянул ей поднятую с пола телеграмму, — я тебя предупредил, я даже думал увидеть тебя на вокзале.
— Должно быть, я спала, когда ее принесли, — сказала она. — Я не слышала звонка.
— Ты для этого приняла кое-что, — не без укора сказал он, указывая на бутылку с таблетками.
— Когда тебя нет, я не могу глаз сомкнуть.
— Но ты же говорила мне, что, когда жила с бабушкой, у тебя был отличный сон.
— Тогда у меня не было тебя. А теперь все стало так серьезно, так важно. Ты получил бумаги? — спросила она.
— Какие бумаги? — искренне удивился он.
— Ну, бумаги… для нашей… словом, бумаги из Курпале.
— Нет, — признался он. — Еще не получил.
— А ты туда ездил?
— Ну, еще бы!
Он солгал: правда, он думал съездить туда в первый день, по подсчитал, что у него не хватит времени добраться до Сены-и-Марны, а потом так завертелся с мадам Каппадос, мадам Люси, похоронами и Джонсоном, что у него не было времени даже вспомнить об этом.
— Ты видел мэра?
— Нет. Его не оказалось на месте. Он куда-то уехал. Я совершил ошибку, приехав туда так неожиданно и предварительно не справившись, там ли он. — И, заметив, как потемнело лицо Лоранс, добавил: — Но я видел его заместителя.
— Ну и что?
— Он ничего не может без мэра.
— Не понимаю. Ведь речь идет о том, чтобы получить самые обычные бумаги: выписку из метрики, справку о гражданстве…
— Все не так просто, Лоранс. Была война, и, как мне сообщили там, многие регистрационные книги исчезли. Некоторые из них сожгли, потому что, как тебе известно, в ту пору приходилось иной раз выдавать фальшивые удостоверения личности. Теперь нужно специальное решение… О, я его добьюсь, конечно! Но мне необходимо для этого повидаться с Шатрио!
— Значит, ты опять меня покинешь?
— Придется. Ты ведь хочешь, чтобы мы поженились? А кроме того, у меня появились солидные дела в Париже, и мне придется регулярно ездить туда.
— Регулярно?
— Ну, для начала… раз в неделю.
— Гюстав, — сразу став серьезной, произнесла она, — Гюстав, я тебя умоляю, не делай этого. Откажись от своих новых затей. Нам хватит, вполне хватит на жизнь. Куда важнее, куда существеннее, чтоб мы были счастливы, чтобы у нас было время насладиться нашим счастьем.
— Ты, значит, не хочешь, чтобы мы поженились?
— Да нет, хочу, конечно. И потому, что так будет лучше для нас обоих, и потому, что я так воспитана, этого требует моя вера. И еще — из-за детей…
— На эту тему… у тебя… нет ничего нового?
Она ласково улыбнулась и погладила его по лицу.
— Нет… нет… пока еще нет. Но ведь это может случиться… при условии, конечно, что ты внесешь свою лепту.
— Во всяком случае, — сказал он, — я дарю дом нашему будущему малышу… и моей женушке.
— Я предупредила этого человека из Симьеза. Он ждет нас.
— Повидаемся с ним сегодня же… как только я выберу свободную минуту… А пока отвези ему первый чек…
— Я?
— Да. Меня ждет Джонсон в конторе.
— Ты должен встретиться с ним сейчас же?
— Нам надо кое-что утрясти. Но я вернусь к обеду. Ты согласна покормить меня обедом?
— Я, конечно, успею съездить в Симьез и вернуться, чтобы все приготовить тебе.
— Вполне. А еще лучше — вообще не езди в Симьез. Позвони этому человеку по телефону и скажи, что я увижусь с ним в три часа и вручу ему деньги. Мне надо самому повидаться с ним, поскольку у меня появились более широкие планы, я уже по-иному на все смотрю.
— Но ведь нам нужен всего один дом!
— Конечно. Но надо, чтобы он окупился. И если возможно, даже с лихвой. Я хочу, чтобы жилой массив «Под самым небом» возник, как нечто грандиозное, удивительное. У меня теперь есть для этого средства.
И он возбужденно принялся объяснять.
— Я хочу приобрести не только тот участок, который ты видела, а весь холм. Это будет большое и доходное дело — можешь не сомневаться. Но нам придется скупить все вокруг и даже некоторые уже готовые виллы, как, например, «Фаворитку», «Блистательную» и «Вперед смотрящую».
