Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология) - Фрай Макс
Глядя на бедную девушку, я понимал, что её терзает та же мысль.
Наконец в коридоре появился хозяин, у него в руке был ключ, он вставил его в замок, несколько раз повернул. Дверь распахнулась. Мы вышли за порог. Не стали ждать лифта, пошли пешком. Хозяин говорил нам вслед, ребята, простите моего брата, он сейчас немного не в себе, а так он человек хороший, прекрасный человек, пальцем никого не тронет. Ну ладно, прощайте. Счастливо.
Мы вышли из подъезда и всю дорогу до метро прошли молча и не глядя друг на друга. Стеклянные двери, вестибюль, турникеты, эскалатор, платформа. Подошёл поезд, двери открылись, девушка вошла в вагон. Быстро взглянула на меня и тут же отвела взгляд. Кажется, я успел сказать ей «пока» прежде, чем двери закрылись.
Я смотрел вслед уезжавшему поезду, пока он не скрылся в туннеле.
Наталья Гонохова
XX00X
Две головы торчат над партой – стрижки короткие, шеи длинные. Одна, черноволосая, нырнула к самой тетради, и нос гуляет вслед за ручкой. Букв много и все сложные, и еще то большую, то маленькую надо писать, поди разбери когда какую. Работы надолго. А вторая, рыжая голова, уже туда-сюда крутится как флюгер, все буквы давно стоят на листе – кривые, но без ошибок. Когда в 4 читать научишься, а в 5 писать, первые годы в школе скука до потолка.
Первый Женька, второй Жека. Жека сопит, елозит, краску на парте ручкой расковыривает. Учительница внимания на томящегося второклашку не обращает – уже двадцать минут внимательно-внимательно смотрит в классный журнал. За большой темно-зеленой обложкой очень удобно прятать очередной том про мисс Марпл.
- Эй, смотри! Яртов, смотри что у меня, - Жека наконец придумал, чем заняться. Из ранца добыл папин подарок – блокнот, совсем маленький, в ладонь влезает. На обложке улетает в прекрасное далеко блестящая черная машина-ауди, а сами листы на пружинке, не понравился рисунок – вырывай. Сокровище, которое использовать надо с умом. Щедрым шепотом он предлагает: «Давай в крестики-нолики?». Женька кивает, повод бросить надоевшее чистописание найден.
– Чур крестики мои всегда-навсегда! – Жека уточняет решительно. Они очень удачно сидят, средний ряд и парта третья, вокруг шелестящие поля чужих тетрадок и до маленького блокнота, кочующего с одной половины парты на другую, никому нет дела.
А потом перемена. Пацаны стоят возле холодного подоконника: крестик, нолик, крестик, нолик. Игра закончена, нолики победили. Женька-темный, подумав, спрашивает: «Что у тебя самое любимое в школе? У меня перемена и булочки». «И у меня. Правда, очень долго ждать. Перемену эту». Тогда Женька говорит секрет.
- Я очень боюсь, что в средний класс надо идти. Там биология будет, мне Ленка сестра рассказывала. Это про мертвых зверей, и там целый кабинет как у нас, но с мертвыми зверями. И я боюсь, что там наш Чапа тоже стоит, его раньше, еще до школы машина сбила. А потом мне вчера приснилось, что все 5 уроков была биология, и ни одной перемены.
- Ну, давай будем с биологии убегать. Так можно, я видел из окна, как средние убегают и прячутся за школой. А без перемены не бывает, она обязательная. Я даже такой знаю способ, если долго ее нет, надо говорить заклинание. Перемена-непременно-перемена-непременно. Если сто раз без ошибок сказать, не напутать, то сразу настает, еще иногда до того, как договоришь.
Перемена – десятиминутный кусок свободы, который обещан каждому. В перемену разрешены даже догонялки, а если никто не видит, можно кидать резинки в первоклассников, они очень глупо визжат. Второй класс уже не визжит, только если урок отменяют, от радости можно. А за минуту до конца надо успеть подбежать к фонтанчику с водой и накрыть ртом холодную благодатную струю. Только если там не стоит третий класс – они закрывают фонтан хитрым способом, так что тот стреляет не хуже водяного пистолета. В перемену умещается 24 партии в крестики-нолики.
Ленка находит блокнот через два дня и бежит к папе. Она не ябедничает, а ищет справедливости. Со скромным торжеством показывает целиком исчерканный обличительный документ: «Он обещал, что будет здесь машины рисовать, а сам балуется, все испортил, как маленький!». Ее-то блокнот с игрушечным медведем на обложке будет нетронутым лежать еще четыре года, чтобы потом потеряться при переезде.
В среднем классе биология оказывается не страшной, но такой же скучной, как и уроки в начальных. В шкафу стоит только линялая белка с одним стеклянным глазом – второй давно похищен – да вертикальные колбы с извитыми узлом рептилиями. Они всегда покрыты пылью и никому не интересны. То ли дело геометрия! Фигуры послушно выстраиваются в тетради по мановению карандаша и разворачиваются любым боком, только пожелай. А тетради в клеточку, купленные для геометрии, подходят для крестиков-ноликов идеально. Теперь Жека и Женька сидят на последней парте у окна, а нолики побеждают крестики на поле 4х4. Они страшно боятся, что кто-нибудь из одноклассников заглянет в общую тетрадку, где на каждой странице аккуратно, чтобы вместилось как можно больше, расчерчены игровые поля. Тетрадка, как когда-то блокнот, хранится у рыжего, но к концу последней четверти он все чаще забывает ее дома.
В начале лета Женька приходит к другу в гости, и видит на столе проволочную штуку, напоминающую иллюстрации к теоремам в учебнике геометрии. Жека горит забытым было возбуждением, и спрашивает не «Угадай, что?», а сразу «Угадай, как?!». Крестики из трех кусков проволоки больше напоминают букву Ж, но зато стоят сами по себе. А нолики из пластилина маленькие, иначе не выдержит очень условная конструкция поля.
- Я никак не мог прочную проволоку найти, только неделю назад папа из гаража принес.
- Сказал бы, вместе бы собрали, - не обида, недоумение в голосе.
- Да я сюрприз хотел. Давай думать, как играть. В центр ставить неудобно, сразу роняешь все. Я прям не знаю, что делать. Хоть его пустым оставляй.
- Круто. Слушай, круто, давай пустым. Пусть там будет воображаемый крестик или нолик. Так даже сложнее, надо будет помнить, что один уже занят.
- Чур мои крестики!
- Да они всегда-навсегда твои, уймись уже, давай ставь эту фиговину, твой ход.
Пластилин быстро пачкается, а колючки-крестики теряются, и уже через месяц игра идет только воображаемыми фигурами, а собираются чаще у Женьки.
Ленка иногда заглядывает и отыгрывает такую приятную роль старшей сестры.
- Мелкие, чего вы сидите здесь каждый день, последняя неделя лета идет. Валите гулять, пока в школу не надо.
- Сама вали, тебе полезна физнагрузка, - Женька знает, какие намеки гарантированно разозлят зе систер. Но Ленка не сдается:
- Так, гроссмейстеры, вам три минуты на сборы, ко мне сейчас девчонки придут. А то я им расскажу, что вы тут как ботаники-наркоманы каждый день в пустоту тупите.
За домом есть пустырь, где гуляют псов, а еще дальше – частный сектор, там улицы идут ровно и пересекаются под прямым углом. Бродить здесь приятно, много поворотов, можно выбирать их наугад, и делать вид, что заблудился.
- Интересно, почему так только с одного края города, а там, где сейчас новостройки, фиг поймешь, куда идти?
- Наверное, здесь план чертили, а там уже втыкали, где место есть. Мне тоже нравится, такие хорошие квадраты. Как большое поле.
- А мы тогда.
- Ну. Чур я крестик.
Новые правила не приживаются – нет быстрой связи, пока один убегает занимать свое место на поле, второй ходит кругами, пиная пыль. А надо еще вернуться и рассказать, куда встал. Дурацкая физкультура получается вместо игры. Но прекрасная, готовая сетка, накинутая на город, находит применение. Они скидываются на карту, и бродят, выискивая знаки. Дорожные. Круглые Женьке, треугольные Жеке. А перечеркнутый круг «Остановка запрещена», из-за которого первый раз они чуть не поссорились, становится переходящим. Кто первый заметил, чур его.
Потом сразу становится плохо. Почти одновременно наступает зима, заканчиваются знаки, и отчего-то больше не появляются новые, как было всю осень. А Женька уезжает.
