Купальская ночь - Вернер Елена (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Так и есть. Поверх калитки она увидела, что Митя сидит на перевернутом ящике и жует яблоко, а Костя рядом строгает доску, лежащую на верстаке. Вертлявая стружка кружевом разлеталась во все стороны, загорелая Костина спина лоснилась от пота.
– Митя! – окликнула Катерина сына, и в голосе ее было слышно недовольство. Мальчик вскочил, приняв понурый вид. Катерина и Костя на миг встретились взглядами, она кивнула ему и нахмурилась, но тут же обратилась к сыну:
– Я тебе что сказала? Сидеть дома. А ты сбежал. И дверь оставил открытой! Я с тобой умом тронусь, точно!
Митя насупился, и Костя, все еще держа рубанок, опустил руку ему на плечо, словно прикрывая от нее:
– Не пугай пацана.
Жест, которым Костя защищал Митю от нее, был так унизителен, что даже глаза защипало. Но у Катерины не осталось сил, ни обороняться, ни спорить.
Она, вздохнув, протянула Мите руку, тот все же уцепился за нее, как доверчивая обезьянка, и они отправились домой. Только эта маленькая ручонка, зажатая в ее ладони, утешала Катерину. Она потеряла сегодня что-то важное, очень для нее дорогое, и, если бы не эти пять горячих, чуть влажных пальчиков – жить было бы незачем.
Вскоре, уловив, что мама чудесным образом перестала сердиться на кузнеца и родителей Вени, Митя улизнул к приятелю, оставив Катерину переживать утрату в одиночестве. Она расхаживала по всему дому, подолгу задерживаясь в дальней комнате, бывшей комнате Алены, и вспоминая, как по возвращении в Пряслень боялась сюда зайти. Она думала, что за запертой дверью комнаты все еще живет Аленина смерть, там свершившаяся, – ей ведь не приходило даже в голову, что мать умерла не в своей, а в ее комнате. Рядом с ее кроватью, с ее любимым мужчиной. Мечтая оказаться на ее месте.
– Не надо так.
Катерина подскочила от неожиданности, но это была всего лишь Катя. Не более пугающая, чем всегда. Босая, в майке и шортах, открывающих загорелые ноги с длинной царапиной через левую лодыжку.
– Это ты… – вяло отозвалась Катерина. Кончиками пальцев она коснулась сомкнутых век, под которыми, глубоко в голове, разливалась тянущая боль. – Раз уж явилась… уясни себе вот что: держись подальше от Мити, поняла?
– Я и держусь. Да только зря, я бы ему понравилась. Не такая строгая, как ты. И не такая испуганная.
– Только ты ненастоящая.
– А ты?
Катерина, раздражаясь все больше, вышла, плотно закрыв за собой дверь. Оказавшись в своей комнате, она обессилено опустилась на диван. Катя тут же села на другой его край. Обе молчали довольно долго. Стало слышно, как на соседнем дворе кричат перепутавшие все на свете петухи. Катерина с горечью подумала, что в ее жизни тоже все перепуталось, сбилась какая-то важная настройка, из-за чего все пошло под откос.
– Не думай о ней плохо, – тихо попросила Катя, придвигаясь ближе.
– Как мне вообще теперь о ней думать? Кто она была?.. Я не могу даже теперь пойти на ее могилу, больше не могу… – призналась Катерина.
– А почему? Ничего не изменилось. Она до сих пор твоя мама. Все эти годы она ею была. Ты по ней скучала, хотя все, что было сделано, уже было сделано, просто ты еще не знала об этом. Думаешь, ей не было тяжело? Ты хоть представляешь, что творилось у нее внутри? Как она решилась пойти на это? Или ты думаешь, ей это было раз плюнуть?
– Я больше ничего не знаю. Хватит об этом, – отрезала Катерина.
– Все ты знаешь. Просто ты как страус прячешь голову в песок и думаешь, что все как-то само разрешится! А так не бывает! – заволновалась Катя. Катерина фыркнула:
– Да как не бывает! Всю жизнь так все и случается. Все решается само. Чего бы я ни хотела, все выходит как выходит. Я только пытаюсь удержаться на плаву, а меня вертит! Все время сваливается на голову, то одно, то другое, а мне с этим справляться. Ты думаешь, я что-то решаю в жизни? Нет! Ничего я не решаю.
– Мне кажется по-другому… – тихо, но веско произнесла Катя.
Катерина пожала плечами, мол, думай как хочешь.
– Мне кажется, – продолжил призрак, – что ты решаешь неправильно. Тебе хочется быть жертвой. И когда надо выбирать – ты выбираешь не то. Поэтому ты так несчастна.
– Я несчастна, потому что моя мать решила переспать с Костей! – заорала Катерина в отчаянии. – С этого все сломалось!
Потом огляделась вокруг – пустота, Катя растворилась.
– Ну и проваливай, – проговорила женщина в полном изнеможении и опустилась на Митин матрас. – Так всем будет лучше…
После вечернего сна она чувствовала себя разбитой, мышцы ломило, как от гриппа. Она с трудом встала и попыталась размяться. Тут же из заполонивших углы сумерек материализовалась Катя. На сей раз она была одета по-вечернему: юбка, рубашка, чистые пятки. Катерина отвернулась и прошла в кухню, готовить ужин. Катя увязалась за ней.
– Я буду тебя игнорировать. Даже не спрошу, куда это ты так вырядилась! – объявила Катерина двойнику. – Если меня загребут в психушку… Разговаривать с тем, кого нет – признак острого бреда.
– А разговаривать с самой собой – не более чем эксцентричности. Расслабься!
– Ты – это не я, – безапелляционно заявила Катерина, и Катя покосилась на нее с веселым недоумением, будто та сморозила глупость:
– Я – лучшая часть тебя! Подумай, что тебя так злит? Ты не боишься меня, хоть и считаешь призраком, ты на самом деле не беспокоишься, что сошла с ума, хоть и талдычишь об этом постоянно. Просто… Я тебя раздражаю.
От этого вывода Катя проказливо улыбнулась и сунула в рот невесть откуда взявшуюся травинку. И демонстративно переложила ее языком из одного уголка рта в другой. Катерина почувствовала, что закипает. Забыв, что перед ней призрак, она резким движением занудной учительницы постаралась вырвать травинку из Катиных губ. Та увернулась, звонко засмеялась и убежала в другую комнату.
А на следующий день, с самого утра, Митя стал упрашивать мать отправиться в плавание. Оказывается, Костя, Митя и Веня собрались вечером на лодочную прогулку «в Амазонию», и Митя хотел, чтобы мама поплыла с ними. Сначала она наотрез отказалась, но потом вспомнила слова двойника о том, что она всегда выбирает неправильное. Может быть, слова и относились к чему-то более глобальному, но Катерина вдруг стала колебаться.
– Это тебя кузнец просил меня уговорить? – полюбопытствовала она. Мальчик замотал головой:
– Неа. Это я сам! Он просто сказал, что там как на другой планете. А я придумал, что ты с нами поедешь, тебе же тоже интересно. Мы как космические пираты!
– Ох уж мой пират, – провела она ладонью по его непослушным вихрам. И неожиданно – прежде всего для себя – согласилась.
Они плыли вниз по течению около получаса. Катерина устроилась на носу, мальчишки на скамейке, рядом с сумкой провизии, а Костя, сидя на корме, держал руку на рукоятке мотора. За все путешествие взрослые не сказали друг другу и десятка слов, ограничившись скупыми приветствиями. Веня и Митя дурачились, ерзали на сидении, и Катерине пришлось прикрикнуть на них через шум двигателя.
Русло Юлы раздваивалось, и лодка свернула в правую протоку. Так далеко в этой стороне Катерина не была даже в юности. Подставив лицо теплому ветерку, она размышляла, как давно не отдыхала на природе. Без египетского песка, турецких олеандров, израильских опунций, итальянских красных апельсинов. Зато с высокими гладкоствольными тополями, трескучими бурыми метелками конского каштана, торчащими из сухостоя, зелеными сердечками водяных лилий, распластавшихся в заводях.
На пологом берегу показались очертания человеческих жилищ, и Костя сбросил скорость. Мотор глухо заурчал на малых оборотах, не мешая переговариваться.
– Ларионовка… Знаешь?
Костин вопрос явно адресовался ей. Катерина покачала головой.
– К ней грунтовка ведет через Ярилино. Последняя деревня до границы. Она на отшибе от трассы, за ней лес, так что… пять лет уже заброшенная. Раньше бабка одна жила, Лизавета. Как сын в город уехал, она осталась одна во всей деревне. Корова у нее и собачонка, так и жили. А потом как она умерла, так все. Нет больше Ларионовки, вот что осталось…
