Роман - Миченер Джеймс (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
— Я, безусловно, помню те школьные работы, которые вы показывали мне во время нашей встречи с вашей бабушкой, но у нас требуется, чтобы претендент представил работу, выполненную в последнем семестре. Так что отпечатайте что-нибудь и дайте мне посмотреть.
— Я не печатаю, сэр, а использую текстовой процессор.
— Вы много правите? Я имею в виду чернилами на распечатках?
— Я никогда не подаю черновые варианты. Они иногда довольно ужасны.
— Могу ли я посмотреть какие-нибудь из них? Может быть, они отвечают требованиям.
— Да. Я ничего не уничтожаю. — Удалившись на несколько минут, он принес небольшую подшивку материалов, над которыми работал в последнее время. Мне стало ясно, что он много правил от руки, а затем дважды редактировал каждый текст на компьютере. «Он делает это почти как профессионал, — отметил я про себя. — И через год уже сможет публиковаться, если ему есть что сказать». Я объявил ему:
— В зимнем семестре занятия у меня начинаются во вторник в десять утра в моей аудитории, добро пожаловать! Но вы должны понимать, что будете значительно младше всех по возрасту, и темы, над которыми работают другие, могут оказаться вам не по плечу, но, если вы хотите…
— Я способен трудиться, профессор Стрейберт. Если я по-настоящему заинтересован чем-либо, я работаю.
— И вы заинтересованы в том, чтобы стать писателем?
— Да.
Неожиданно мне захотелось узнать побольше об этом юноше и его необычных способностях.
— Как вы пришли к этому? Ваши родители много читали?
— Оба практически были безграмотными, и оба погибли, когда мне было шесть лет. Бабушка взяла меня к себе и читала мне каждый вечер. Отнюдь не детские книги, чем подтолкнула меня к тому, что я стал писать собственные рассказы.
— Какого рода рассказы?
— Разные. Подобные тем, что она читала, — если они мне нравились.
— У вас сохранились какие-нибудь из них?
— Я никогда ничего не выбрасываю.
Принимая на веру все, о чем говорил мне юноша, я спросил:
— Не могли бы вы захватить что-нибудь, когда будете дома в следующий раз?
— У меня целая коробка в общежитии.
— Написанных в разное время?
— Да.
— Вы можете дать мне три: ранний, средний и поздний?
— Вы окажете мне честь, уделив им свое внимание, сэр.
— Где вас научили этому «сэр»?
— В Хилл. Бабушка опасалась, что в бесплатной средней школе у меня могут быть неприятности. Оснований для этого не было. Я всего лишь экспериментировал с разными вещами, такими, как мотоциклы, компьютеры. Времени учебе уделял немного, поэтому она отправила меня в закрытую школу Хилл, где порядки были довольно строгие.
— Вы печатались в школьной газете?
— Мною написана большая часть того, что там напечатано. Я принесу вам пару номеров.
Через несколько минут он положил передо мной три больших рассказа и три номера газеты; я взял их, стараясь не проявлять удивления, и сказал:
— Я прочту их с большим вниманием, ибо если вы пишете и мыслите так, как это представляется мне, — я посмотрел в глаза Таллу, — то время пребывания в моем классе может стать переломным моментом во всей вашей жизни. — Я встал, пожал ему руку и сказал в дверях кабинета: — Приводите свои дела в порядок, Тим…
— Мне не нравится это имя. Тимоти, если это не затруднит вас.
— Приводите свои работы в порядок, Тимоти, потому что мы устроим вам настоящую проверку как писателю.
По иронии судьбы осенью 1986 года после объявления войны Лукасу Йодеру я оказался вовлеченным в драматическую конфронтацию, которая заставила меня проникнуться к нему сочувствием. Правда, это касалось наших личных с ним отношений и никак не затрагивало моего отношения к нему как к писателю, чей вялый и скучный стиль по-прежнему претил мне. Однажды утром, когда я, еще небритый, находился в своей комнате в общежитии, мне позвонил президент Росситер:
— Я просил бы вас зайти в зал правления. Не знаю почему, но они особо настаивают, чтобы вы присутствовали на этой встрече.
— Кто?
— Лукас Йодер и его жена. Да, они действительно ранние пташки, должен вам заметить!
Бреясь, я так нервничал, что чуть не порезался, ибо никак не мог представить себе, зачем я понадобился им после того выпада в газете «Мартин Лютер». Неужели они пришли жаловаться президенту и, если судить по строгому тону последнего, мне грозят неприятности? «Черт бы побрал этих Йодеров!» — сокрушался я еще и потому, что предпочитал не встречаться со своими противниками на людях, а скрещивать с ними шпаги на печатных страницах. А эта встреча может стать особенно неприятной из-за миниатюрной жены Йодера, которая, как я слышал, превращается в разъяренную тигрицу, когда дело касается защиты репутации ее мужа, которую я, безусловно, задел. Так что я шел на эту встречу без всякой радости.
Через пятнадцать минут, когда мы с президентом Росситером выглядывали из окна зала правления, нам открылась знакомая для этих мест картина. По кирпичному тротуару шагала маленькая и энергичная миссис Йодер, то и дело недовольно оглядываясь, чтобы убедиться, что ее благоверный еще не пропал. А вот появился и он сам — бесцветная личность с застывшей на лице улыбкой, то и дело задерживающий шаг, чтобы полюбоваться какой-нибудь пташкой или цветком. Как и Росситер, я не мог и представить себе цель их визита.
Когда они вошли, я ожидал по меньшей мере холодного отношения, а скорее всего, немедленных нападок, но они, к моему облегчению, приветствовали меня едва ли не по-дружески горячо:
— Доброе утро, профессор Стрейберт. Извините, что потревожили вас в столь ранний час. — Дышать мне стало легче.
Разговор повела миссис Йодер:
— Начиная с «Нечистой силы», романы Лукаса имели поразительный успех, и руководство «Кинетик», особенно миссис Мармелл, его личный редактор…
— Она и мой и с полсотни других авторов, — вставил Лукас.
— В «Кинетик» полагают, что Йодер сможет написать еще две или три книги, если будет продолжать свою грензлерскую серию. Первые четыре книги этой серии переживают возобновление интереса, что само по себе уже сенсация, — так считают они.
— Это, должно быть, самая приятная часть всей истории, — заметил президент Росситер, но Эмма, которая изучала экономику в Брайн Мауер, поправила его:
— Самое приятное — это распродажа почти миллионного тиража «Маслобойни» и уверенность миссис Мармелл в том, что следующая книга побьет этот рекорд.
— Будет еще и следующая?
Она постучала костяшками пальцев по дереву:
— Если Бог даст ему здоровья.
— Если Бог даст здоровья нам обоим, — добавил Йодер.
— Да, это необходимо, не так ли? — сказал Росситер. — Но вы, фермеры из немецкой Пенсильвании, живете вечно, слава Богу. — Больше добавить он ничего не мог.
Зато Эмма могла и сделала это довольно решительно:
— Мы считаем, а Лукас просто убежден, что он всем обязан этому колледжу, и я согласна с ним. Поэтому мы решили поделиться с вами своим состоянием. Мы хотим выделить вам десятую часть доходов от прошлых книг и гарантировать увеличение этой доли, если его следующая книга окажется удачной. — Прежде чем Росситер нашел, что ответить, она твердо добавила: — Вы должны, безусловно, понимать, что более скромная доля пойдет в Брайн Мауер. Я все же помогала заработать эти деньги.
— Я слышал, что вы провели свои годы в Саудертоне, — сказал ей с улыбкой Росситер, а Лукас заметил:
— Не забывайте, что я работаю дома, а это требование жены, которая заработала половину.
— Мне не нужна половина, — заметила она, — но женские колледжи нуждаются в деньгах, и я позабочусь, чтобы мой колледж получил хоть сколько-нибудь.
— Восхитительная идея! — воскликнул Росситер, которому очень хотелось узнать, какую сумму они имеют в виду, но спросить не позволяло воспитание.
К этому моменту я все еще не понимал, зачем меня пригласили на эту встречу, и, поскольку ни Росситер, ни я не знали размера пожертвования, каждый из нас неловко помалкивал. Затем Эмма все же сказала:
