Яблоневый дворик - Даути Луиза (читать книги регистрация .txt, .fb2) 📗

— Итак, если я не ошибаюсь, вы утверждаете, — подсказала мисс Боннард, — что нестабильное поведение, которое обычно ассоциируется с пограничным расстройством личности, иногда не проявляется у людей социально адаптированных.

— Совершенно верно. Я считаю, что у таких больных расстройства проявляются иначе.

— Не могли бы вы объяснить присяжным, как именно?

— Ну, в развитых формах пограничное расстройство личности может привести к тому, что мы называем диссоциацией — состоянием, когда человек отделяется от реальной жизни и начинает придумывать собственную, автономную. Он почти верит в нее, как будто смотрит фильм со своим участием или играет пьесу с самим собой в главной роли. В такой атмосфере он чувствует себя в безопасности. Это, на мой взгляд, соответствует также критериям нарциссического расстройства личности.

Мисс Боннард изобразила приятное удивление.

— Таким образом, — начала она, — некто, находящийся в состоянии диссоциации, вызванном пограничным или нарциссическим расстройством личности либо комбинацией того и другого, использует собственные выдуманные истории для того, чтобы справиться с проблемами повседневной жизни, и умело скрывает свое расстройство от окружающих?

Совершенно верно. Когда он сочиняет историю о себе, это позволяет ему сохранять уверенность, считать, что все под контролем, то есть, как я уже сказала, чувствовать себя в безопасности.

— Но другим людям он может казаться выдумщиком, фантазером?

Доктор Сэдик улыбнулась:

— Пожалуй, это не вполне профессиональный термин, но — да, по-моему, такого человека могут называть фантазером, в то время как на самом деле у него серьезное невыявленное расстройство психики и он пользуется изощренными стратегиями, чтобы справляться с трудностями повседневной жизни.

Все это звучало очень правдоподобно и соответствовало твоему представлению о себе, твоей потребности казаться привлекательным и значительным. Плюс тяга к рискованному сексу… Истории, которые мы сочиняем, чтобы оправдать свое поведение… Я попробовала взглянуть на это со стороны, вынеся за рамки свою заинтересованность, — все по-прежнему казалось убедительным.

Мисс Боннард с теплой улыбкой поблагодарила доктора Сэдик:

— Спасибо, доктор, пожалуйста, оставайтесь на месте.

* * *

Встала миссис Прайс. В ней не было и следа кошачьей хитрости мисс Боннард — только пугающая медлительность и скрупулезность. Когда наблюдаешь, как она ведет перекрестный допрос, нет ощущения зрелищности. Она стоит ближе к свидетельской трибуне, чем мисс Боннард, и ей не надо поворачиваться, поэтому мне редко удавалось увидеть ее лицо. Сейчас я по развороту ее плеч почувствовала, что, несмотря на усталость, она абсолютно уверена в собственной правоте и нисколько не обеспокоена.

— Доктор Сэдик, — начала она, опустив, а затем подняв голову. — Согласно вашей теории, люди с высокофункциональными расстройствами личности могут вырабатывать стратегии выживания, благодаря которым их существование не превращается в хаос. Им удается на протяжении многих лет скрывать серьезное заболевание от друзей, семьи, сослуживцев, врачей и так далее… Если не ошибаюсь, эта теория лежала в основе вашей диссертации — той, которую вы защищали в Кингстонском университете? Это так?

Доктор Сэдик все так же негромко и уверенно ответила:

— Да, это так.

Миссис Прайс подняла голову и коротко спросила:

— Это ваша любимая теория, не так ли?

И тут доктор Сэдик совершила крупный промах. Она заколебалась. Посмотрела на мисс Боннард, словно надеясь на подсказку, но та не могла помочь ей ничем, кроме ободряющего взгляда. Это была серьезная ошибка. Доктор Сэдик стала похожа на отличницу, которая не знает правильного ответа. Напрасно она переводила глаза с судьи на присяжных, а потом на скамью подсудимых. Мне хотелось крикнуть: давай, прекрати юлить, отстаивай свое мнение! Вспомни: 60 процентов судят о тебе по тому, как ты выглядишь, 30 — по тому, как ты говоришь, и только 10 — по содержанию твоих слов. Ты должна взять эти 30 процентов.

Доктор Сэдик произнесла:

— Что ж, можно сказать и так. Это теория, в которую я верю. Это хорошая теория, она многое объясняет.

— Извините, доктор Сэдик, — терпеливо настаивала миссис Прайс, — но я хочу уточнить. Это правда, что ваша точка зрения на высокофункциональные расстройства личности, которую вы развили в своей диссертации, противоречит общепризнанным диагностическим инструментам, используемым в судебно-медицинской психологии? Например «Руководству по диагностике и статистике психических расстройств»? Я не ошибаюсь?

Последовала еще одна самоубийственная заминка.

— Да, но…

— А как насчет Международной классификации болезней?

— Ну-у… — заколебалась доктор Сэдик.

Дальнейшее напоминало корриду. Миссис Прайс одно за другим перечисляла руководства, статьи, работы признанных авторов. У меня сердце ушло в пятки. Про цитирование я знаю все. Я знаю, что при отстаивании новой теории самое важное — предвидеть цитаты оппонентов и иметь в рукаве список других цитат, опровергающих первые. Об этом я многое могла бы рассказать. Им следовало спросить меня. В характере доктора Сэдик, милой молодой женщины, бесспорно, очень умной и компетентной, напрочь отсутствовала агрессия, которая позволила бы ей представить свою теорию как доказанный научный факт. Малосимпатичный доктор Сандерсон заочно, не присутствуя в зале суда, одной своей уверенностью положил ее на обе лопатки.

* * *

До обеденного перерыва оставалось совсем немного времени, когда доктора Сэдик отпустили со свидетельской трибуны. Если бы судья настоял на том, чтобы мисс Боннард продолжила представление дела — а он имел на это полное право, — то, возможно, все сложилось бы иначе. Мисс Боннард сразу заявила бы, что ты не будешь давать показания; судья в полном соответствии с законом озвучил бы предупреждение, что Короне дозволяется сделать из твоего отказа негативный вывод; Роберт начал бы свою часть защиты и вызвал единственного свидетеля — меня.

На самом деле судья выразительно посмотрел на часы под балконом. Улыбнулся мисс Боннард — похоже, он ей немного сочувствовал, — и сказал:

— Я думаю, пора сделать перерыв.

Мисс Боннард с радостью согласилась. Пока все вставали, провожая судью, я внимательно наблюдала за ней. Она снова села на место и опустила голову. Лица ее я не видела, но подумала: она чувствует, что проигрывает.

И тут я боковым зрением уловила, как ты наклонился вперед, поднял руку и громко — тук-тук-тук — постучал по пуленепробиваемому стеклу. Все головы в зале повернулись к тебе. Меня словно обдало горячей волной: все это время ты вел себя так тихо и незаметно, что я почти забыла о том, что ты рядом. Человек, неподвижно сидящий в нескольких футах от меня с одним и тем же выражением лица, был настолько непохож на тебя, что я уже почти отделила свою судьбу от твоей. Марк Костли — молчаливое изваяние на скамье подсудимых — ничем не напоминал моего любовника Икса.

Мисс Боннард подняла голову, повернулась на звук и устало тебе улыбнулась. Сидящий рядом со мной конвоир поднялся и дотронулся до моего локтя. Не глядя на тебя, я пошла к выходу.

* * *

После обеда мисс Боннард выглядела посвежевшей, что было довольно странно: при крайне незавидном положении ходов у нее больше не оставалось.

— Милорд! — сказала она после того, как все заняли свои места. — У меня больше нет свидетелей.

* * *

Роберт, вставая, повернул голову к мисс Боннард и бросил на нее прямой вопросительный взгляд. Она, уже уткнувшись в свои бумаги, его не заметила. Судья улыбнулся Роберту, словно радуясь, что наконец-то видит человека своего ранга. Слегка поклонившись, Роберт сказал:

— Милорд, мы планируем вызвать всего одного свидетеля — Ивонн Кармайкл.