Гений - Лангеланн Хенрик (полная версия книги .txt) 📗
— Вау, не думал, что вы такой.
У охранника был ярко выраженный британский акцент. Фраза прозвучала примерно так: «Уау, нье думал, чтио ви тьакой».
Кристиан уставился на него с удивлением.
— Теперь я знаю, что за шутки творятся у нас в тренажерном зале, — продолжил этот мускулистый парень и ухмыльнулся. Поскольку Кристиан так и продолжал на него таращиться, вахтер вдруг перестал ухмыляться.
— Вы же знаете, что у нас по всему зданию установлены камеры слежения.
Все поплыло у Кристиана перед глазами, и он прислонился к стене. Он пялился на вахтера в полном ступоре.
— Когда Рождество или какая-нибудь тусовка в «Габлере», я должен сидеть здесь всю ночь и смотреть на экраны. Честно говоря, — вахтер осторожно улыбнулся, — очень трудно повторить все то, что вы выделывали внизу.
Он сунул руку в карман и достал визитку.
— Она — секретарша Ягге, это я знаю. Несколько раз я видел ее на разных тусовках. Но вас я там никогда не встречал. Позвоните мне, если у вас есть какие-нибудь адреса.
Кристиан молча сунул карточку в карман пальто и открыл дверь. Декабрьский холод пробрал его до костей. Прежде чем дверь закрылась, он услышал крик вахтера:
— А не хотите стать членом «Смиль»?
Совершенно несчастный, он сел на заднее сиденье такси. Вечер слился для него в единый кошмар. Когда машина остановилась перед его домом, он вытащил из кармана визитку. В ярком свете салона он разглядел мобильный номер еще раньше, чем прочитал имя: 911 98 940.
ГЛАВА 36
«Я хочу развода»
Проснувшись в субботу утром, Кристиан первым делом лениво протянул руку к своей жене. Но обнаружилось, что на двуспальной кровати он лежит совершенно один. От этого открытия на него потоком обрушились воспоминания о вчерашнем вечере. Мысль о том, что в фойе СМГ каждую ночь сидел Виктор, произвела на него неизгладимое впечатление. Он поднялся на локтях и снова закрыл глаза. Вдруг резкая боль стала долбить его в лоб. Кристиан вылез из-под одеяла. Ему надо было идти в «Тоссен-центр».
Он нашел пару чистых носков и одежду. Шел дождь. Нетвердыми шагами спустился он к подъезду и открыл гараж. И тут вспомнил, что «Вояжер» до сих пор стоит в гараже Ибсеновского квартала. Он бросил взгляд через живую изгородь, но у обочины стоял только «Вольво» Стольтенберга. Естественно, ведь на «пежо» уехала к своим родителям Тесса. Кристиан пошел по Крокусвейен до станции метро. Наконец, он добрался до «Тоссен-центра», бросил на прилавок киоска двадцать крон, взял «Экономический ежедневник» и пролистал его. Он искал что-нибудь об СМГ.
Ничего не было. У Бьёрнара Экхольма вышли две короткие статейки. Одна — об обороте рекламы в третьем квартале, а другая — о предрождественском аукционе у Блумквиста, где какая-то картина Лео Доби была продана аж за четыреста тысяч норвежских крон.
Уже начало темнеть, когда Кристиан хлопнулся в кресло в своей гостиной и задумался. Скорее всего, причиной отсутствия информации о нем в «Экономическом ежедневнике» был субботний разговор с журналистом. Но завтра понедельник. Не исключено, что именно сейчас Бьёрнар Экхольм сидит на телефоне и обзванивает пол-Норвегии в поисках еще более полной информации? Чтобы новость стала просто сногсшибательной. Кристиан ведь дал ему несколько новых нитей. Может, позвонить ему? Попытаться переубедить? Если управление концерна в понедельник скажет ему «нет», то плохо, если «Экономический ежедневник» во вторник будет вынужден официально опровергать статью, вышедшую всего за день до того. Может, это выход?
Едва ли. Кристиан потер лоб. Все события последних дней так измотали его, что он с трудом владел собой. Неприятности давили со всех сторон. К тому же он вспомнил, что уже давно ничего не ел. Он позвонил в «Пеппе», заказал пиццу и снова упал в кресло. Сейчас Тесса, наверное, сидит в доме на Ирисвайен и обедает вместе с Сарой и Хансом-Кристианом.
Раздался звонок в дверь. Кристиан вскочил. Она вернулась! Он бросился к дверям и распахнул их со счастливым лицом. Подросток в красной куртке держал в одной руке картонную коробку, а в другой — бумажный пакет.
— Сюда «Экстра-Пепперони» и большую колу-лайт?
Съев полпиццы, Кристиан решился. Он набрал номер мобильного Тессы, лишь бы не нарваться на ее родителей. Бог знает, что она им наговорила. Один звонок, два, три… Она не брала трубку. Четыре, пять, и… Она ответила! Ах… Автоответчик.
Кристиана это не обескуражило. Ее голос расслабил бы его. Но автоответчик говорил-то все равно ее голосом! И этот голос попросил оставить сообщение после сигнала.
Кристиан начал говорить. Сначала коротко описал сам проект «Сехестед», что он работает над ним аж с самой зимы, о проблемах в Альнабру и всего руководства LILO, о приглашении Скрамстада-младшего, о «Санома», о Бровике и Фольдале, о Конраде, Буссе и Бьёрне и, наконец, об Экхольме и «Экономическом ежедневнике». Он рассказывал обо всем очень кратко, потому что вообще не хотел об этом говорить. Ему хотелось рассказать о себе, о том, почему этот проект для него так важен. И в длинном монологе он выплеснул все, что так долго носил в себе: заговор против отца, который раскрыл Эрленд, мысли о возрождении его издательства, о том, как он боится заболеть болезнью Альцгеймера, как все скоро станет хорошо, когда он, наконец-то, завершит проект, о вилле на улице Кристиана Беннеше, о пакете акций, который сможет обеспечить будущее для их семьи, Саре…
Раздался щелчок, и он опять услышал сигнал, на этот раз завершающий. Время, отведенное на сообщение, закончилось. Он хотел было позвонить снова, но одернул себя. В общих чертах он рассказал то, что хотел. Пусть это прозвучало сумбурно и не совсем понятно, но… Сейчас ее черед.
Через некоторое время он пошел в спальню и лег. После этого звонка наступило хоть какое-то облегчение.
В воскресенье он почувствовал себя бодрее. После обеда он долго катался на роликовых коньках на Мари-Даллене. Он не тренировался с четверга и теперь чувствовал некоторую усталость. Едва он вышел из душа, как услышал шорох автомобильных шин у подъезда. С мокрыми волосами и с полотенцем на бедрах, он торопливо бросил спортивный костюм в корзину для грязного белья и достал чистую одежду из шкафа в спальне. В ту секунду, когда послышался звук поворачиваемого во входной двери ключа, он пнул вчерашнюю упаковку из-под пиццы под диван, и когда Тесса входила в гостиную, как раз успел застегнуть штаны.
— Привет, это ты? — сказал он так мягко, как только мог, путаясь в пуговицах от рубашки. — Как хорошо, что ты снова дома.
Но Тесса не ответила. Она даже ни разу не взглянула на него. Она стояла, озираясь по сторонам, как будто вернулась после долгого отсутствия. Кристиан посмотрел за ее плечо, но Тесса заперла за собой наружную дверь.
— А где Сара и Ханс-Кристиан?
Тесса строго посмотрела на него.
— Сядь.
От неожиданности он рухнул в кресло. Она сняла пальто и присела на краешек дивана.
— Сара и Ханс-Кристиан у родителей.
Тесса подалась к нему. Кристиан начал понимать, что происходит. Жесткость в ее взгляде завораживала его.
И тут он услышал, что она сказала.
Ему казалось, что ее голос звучит не от дивана, а с вершины горы.
— Я — хочу — развода.
Она продолжала говорить. Слова ее звучали, как недалекий гром, как снежный обвал, которого он не видел, но знал, что сейчас он настигнет, потащит его и погребет под собой.
— Так больше не может продолжаться. Я пыталась спасти наш брак. Что я только не делала. Всю осень… Да что там, с самого прошлого лета. Я делала все возможное, чтобы как-то улучшить наши отношения. Я отложила экзамен. Я предлагала туры выходного дня для нас четверых. Я предлагала нам вдвоем поехать на выходные в Париж. Без детей. Но ты же всегда был против. Причем более против, чем когда-либо. — Напряжение в голосе Тессы усиливалось. — Все это время я крутилась как белка в колесе, и все для семьи. А ты? Что делал ты? У тебя весь этот год в голове была одна-единственная мысль: этот твой проклятый проект.
