Мика и Альфред - Кунин Владимир Владимирович (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Спустя год князь Лерхе скончался.
… Ах, черт побери, сколько же людей уже ушло из Микиной жизни!
Кто умер, кого убили…
А кто остался жить, но сам собой растворился в черной тени Микиного забвения.
Вот встреться Мика с ними сейчас — и не испытал бы никакой радости. Так, наверное, первые полчаса: «А помнишь? А помнишь?…»
И все. Лопается мыльный пузырь никчемушних воспоминаний, оставляя маленькие слякотные капельки, которые потом высыхают, становятся почти незаметными серыми пятнышками — до первой элементарной стирки…
Но ведь есть и те, кто живет с тобой вместе на одной и той же Земле и кого уже так много лет нету рядом. И не обрывки тягостно-насильственных, каких-то осколочно-щепочных воспоминаний связаны с этими никогда не забываемыми людьми, а благодарственная и нежная память о каждой минуте, проведенной вместе, вероятно, будет преследовать Мику до конца его жизни.
Почему ОНИ сейчас не рядом, не вместе?…
Кто в этом виноват?
Скажешь: «Жизнь» — и сразу почувствуешь фальшь. Скажешь: «Обстоятельства» — попахивает предательством, трусостью, нежеланием признать свою бездарность, свои ошибки.
Так кто же в этом виноват, а, Мика?!
Боже мой, какое счастье, что ты еще умудрился сочинить себе Альфреда!
Что может быть отвратительнее, чем одинокая и неопрятная старость?…
— С возвращеньицем вас, Михал Сергеич! — громко прокричал мюнхенский представитель «Аэрофлота» Женя Гордеев, увидев спускающегося по трапу Мику Полякова. — Завтра прием в генконсульстве, помните?
— Помню, Женечка, помню, — ответил Мика и незаметно подправил на своем плече неловко усевшегося там невидимого Альфреда.
Женя Гордеев уже проинформировал экипаж обо всех званиях и заслугах М. С. Полякова перед родным отечественным искусством и теперь старался показать ленинградским летунам, что он с Михал Сергеичем вот так, запросто…
— А мою просьбу не забыли? — игриво спросил Женя.
— Забыл, Женя, каюсь, — искренне и простодушно признался Мика, не имея понятия ни о какой просьбе Гордеева.
И тут же достаточно ощутимо ущипнул за задницу Альфреда. Тот тихохонько взвизгнул.
— Когда вы по телефону заказывали билет на Питер, я же так просил вас привезти мне глоток свежего российского воздуха! — захохотал Женя Гордеев, таким образом продемонстрировав экипажу и, может быть, «кому следует» (хрен его знает, кто там прилетел этим рейсом…) свою несгибаемую верность Родине. Хотя Мике было достоверно известно, что Женя чуть ли не половину «Аэрофлота» московского закупил, чтобы только остаться в Мюнхене на второй срок!
— А-а… — облегченно проговорил Мика. — Это я тебе привез. Только твой воздух у меня в багаже. Я его тебе завтра торжественно вручу на приеме в нашем консулате. Ладно?
— Нет проблем, Михал Сергеич! — снова захохотал Женя.
… Уже в такси Мика тихо сказал Альфреду:
— Я тебе уже раз десять втолковывал — разговариваешь с кем-нибудь МОИМ ГОЛОСОМ, изволь все запоминать! Чтобы не ставить меня в дурацкое положение!..
Альфред виновато промолчал.
Таксист-турок удивленно посмотрел в зеркальце заднего вида: старик пассажир, наверное, совсем спятил — бормочет что-то сам себе под нос на каком-то непонятном языке!..
К своему редкому для Мюнхена восемнадцатиэтажному дому на Герхард-Гауптман-ринг подъехали часам к двум дня. На счетчике было сто пять марок. Мика дал шоферу-турку сто десять и покатил чемодан ко входу в дом. Кроме этого, Мика нес на одном плече сумку, а на втором Альфреда.
Альфред мог бы, конечно, дойти до парадной двери и сам — любым способом: по земле ногами или по воздуху своими Потусторонними силами.
Однако соседка выгуливала своего песика, а даже самые равнодушные немецкие собаки, которые, к Микиному удивлению, даже друг на друга не обращают внимания, всегда ОЩУЩАЛИ присутствие невидимого Альфреда и буквально заходились в сумасшедшей клинической истерике! Поэтому Альфред в таких случаях считал за благо путешествовать у Мики на плече, а не передвигаться самостоятельно…
Как ни странно, но и Мику, и Альфреда переполняло состояние ПОДЛИННОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОМОЙ!
То ли их большая ленинградская квартира выглядела столь нежилой — «разграбленной» самим хозяином, перетащившим половину своих любимых книг и альбомов в эту восемнадцатиэтажную мюнхенскую махину, а также картины и картинки, подаренные Мике приятелями-художниками…
То ли потому, что небольшая квартирка из двух комнат в Мюнхене встречала Мику и Альфреда уймой привычных им пустячков — родительскими и армейскими фотографиями на стенках, парой театральных эскизов, сделанных когда-то руками Микиной любимой Женщины, забавными глиняными и резными деревянными фигурками, смешными открытками с умопомрачительными американскими толстухами, привезенными из поездки по Флориде и прижатыми к красному холодильнику разноцветными магнитными плашечками…
И воспоминанием о коротеньком пребывании в Ленинграде с воскресного вечера по раннее утро среды было только содержимое большого старого чемодана, набитого еще и еще книжками и какой-то совсем уж ненужной, но привычно-житейской мелочевкой собственного быта, включая и старый Микин армейский шлемофон, на вывозе которого настоял Альфред…
Ну и, естественно, строгий порядок цифровых знаков, составляющий номер секретного кода и счета-инкогнито, открытого для Мики и Альфреда в нью-йоркском отделении «Чейз-Манхэттен-банка», ради получения которого и была предпринята эта скоропалительная поездка в Ленинград.
Когда распаковались, Альфред на скорую руку приготовил «перекуску».
Мика налил в маленький стаканчик немного бутылочного «Карлсберга» для Альфреда, себе — большую рюмку коньяку и уселся в кухне за стол. Чокнулся с Альфредом и наконец спросил у него:
— Ну теперь, после того как ты выдрыхся в самолете, рассказывай, чего ты там вчера в Питере полночи гоношился? Мне спать не давал, сам мотался, как соленый заяц, — не мог успокоиться… И вообще, где ты вчера пропадал целый день?
Но Альфред не ответил. Сам спросил:
— Ты получил то, за чем мы летали?
— Да.
Альфред подвинул Мике карандаш и бумажку, приложил палец к губам, а потом этим же пальцем покрутил у себя над головой, как бы говоря: «Вполне вероятно, что нас могут слушать…»
Мика рассмеялся:
— Узнаю исконно-посконное интеллигентско-кухонное наследие родной советской власти! Ты ведешь себя сейчас точно так же, как мы вели себя в шестидесятых и семидесятых…
— Читай немецкие газеты!
— Я не воспринимаю газетный язык немцев.
— Это действительно нелегко. Тогда верь мне на слово. Воспользуйся тем, что я тебе дал. Мне это срочно необходимо.
Мика выпил коньяк, заел кусочком сыра и написал на бумажке секретный код и счет-инкогнито «Чейз-Манхэттен-банка».
Несколько секунд Альфред напряженно вглядывался в цифры, а потом сжег эту бумажку на длинной зажигалке для свечей.
— Прекрасно! — сказал Альфред. — Ешь, Мика, ешь. Мы начинаем новую жизнь! Вчера в Ленинграде я получил первый ЗАКАЗ на полмиллиона дэ!!!
В кухне повисла тяжелая, душная пауза…
Мика налил себе еще полрюмки коньяку, отхлебнул и медленно процедил, глядя в окно на серые безлистные ветки деревьев:
— Я никогда не убивал по ЗАКАЗУ. Я это делал всегда только в самом КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ. Когда другого выхода уже не было…
— Ты убивал во спасение кого-то? — спросил Альфред.
— Да.
— Сейчас тебе предстоит то же самое! Более КРАЙНЕГО СЛУЧАЯ ждать трудно! Мы должны спасти хотя бы часть старой русской интеллигенции, чтобы они не рылись по отравленным помойкам!!! Мы обязаны купить для них небольшой островок в Тихом океане и построить там для них белые домики из твоих детских сновидений… Мы должны воплотить в явь хрупкую мечту всей твоей жизни, Мика!..
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!.. — криво усмехнулся Мика. — От пышности твоего монолога, Альфредик, меня уже слегка подташнивает. Для меня это не очень убедительный стиль. Попробуй не столь выспренно — без завитушечек. Попроще. Дело-то обычное — житейское: нужны бабки! Чтобы покупать острова для несчастных российских интеллигентных стариков — художников, актеров, музыкантов, режиссеров, ученых, подыхающих от безденежья и невостребованности, торгующих на рынках своими боевыми орденами и лауреатскими медалями, — нужны гигантские бабки!!! И потрясающая, отлаженная система информации! Самой разносторонней — от техники расчетов за выполненную работу до максимально точных описаний предметов нашей заинтересованности… Система выхода «Заказчика» на нас, а также «обратная связь» — мы и «Заказчик». Учесть возможности «кидалова»…
