Невыносимые противоречия (СИ) - Stochastic Аноним (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Разговоры о предках и президентах расслабили Франца, переход на отца застал его врасплох.
- Патрик, - Маркус обернулся. - Подойди, - большой кадык дернулся, мальчишка приблизился. - Патрик приходится Себасе двоюродным племянником. Сын сводной сестры Себасы. Патрик никогда не видел своего знаменитого дядю. Когда я разыскал Патрика, он убирал навоз на ферме. Я предложил ему вступить в армию, он согласился.
Патрик кивнул и посмотрел Францу в глаза. Франц заметил, что глаза у Патрика зеленые. Необычное сочетание: черные волосы, зеленые глаза. Эта необычность еще больше выбила Франца из колеи. Или его удивило и взволновало то, что его дед, разыскал дальнего родственника мертвого друга и предложил ему покровительство?
***
На следующий день Франц принес присягу. Поклялся служить армейскому братству перед полным составом элитной базы ВВС. На плацу собрались офицеры и двести кадетов. За плечами каждого военная академия, годы службы в регулярных войсках, курсы повышения квалификации, тренировочные лагеря и строгий обор в летную элиту Лумбии.
Двадцать слов священной присяги. Франц запнулся всего два раза.
Маркус считал, что это его судьба. Продолжить и возродить семейную традицию. Франц - что у него нет выбора. Живя на военной базе, он мог быть либо пленником, либо солдатом. Для роли гостя он не годился, потому что не существовало места, в которое он мог бы вернуться, места, которое бы назвал домом. В памяти ярко отпечатались заточения у Касто и Лонарди. Для обоих он был трофеем. Сын мертвого президента, которого можно использовать. Для Маркуса он тоже был трофеем, но в более глубоком смысле. Последний оставшийся в живых родственник. Вновь обретенный внук. Сын жестоко убитой и до сих пор оплакиваемой дочери. Для Маркуса Франц был символом утраченных ценностей. Семейных и армейских.
На плацу кадеты смотрели мимо Франца. Идеально начищенные ботинки, блестящие пуговицы, ровные складки на брюках, между грудью и подбородком угол в девяносто градусов, между пятками никакого зазора, ладони прижаты к бёдрам, пальцы выпрямлены. Кадеты гордились собой и верили офицерам. Гордились, потому что верили. И верили, потому что гордились.
Францу предлагали войти в этот замкнутый круг. Он вырос в интернате и слышал, что воспитанные вне семьи дети часто находят себя в армии, сектах, мафии, в закрытых обществах со строгими и чёткими правилами. Лишенные родительской ласки и заботы, дети чаще падают на колени перед чужими идеями, идеалами и желаниями. Но Франц всегда мечтал стать исключением из этого правила.
Его первый день занятий начался с урока стратегии воздушного боя. Инструктор прихрамывал, по его сигналу кадеты поворачивали головы то к карте, то к экрану проектора. Шуршание пленки в бобине и вентилятора проектора заполняло паузы в лекции. Два часа занятий, оглушительно громкий после тишины аудитории хлопок двери об стену. Фонтанчик с водой посреди коридора. Около него очередь. Попил, проверил не осталось ли пятен на одежде. От жары короткие волосы на затылках кадетов напоминали иголки дикобразов.
Столовая пахла тушенными овощами, хотя кормили сегодня мясом с пюре. Слева от Франца сидел парень с разбитыми костяшками, справа - с угрями на носу.
После обеда Франц учился упаковывать парашют. Пока он ползал на коленях, путаясь в нейлоне, наэлектризованным его прикосновениями и липком от потных ладоней, рядом прохаживался инструктор. Ботинки с крючками, шнурки-ужи, в рельеф подошвы забился камень.
Когда Франц выпрямился, оказалось, что макушкой инструктор едва доставал ему до подбородка.
Франц узнал, что взлетно-посадочная полоса в длину шестьсот метров. В ангаре увидел шесть старых "Сесна" и израильских "Книф". Логика подсказывала, что это не весь авиапарк ВВС Лумбии.
После занятий инструктор отправил Франца в резиденцию генерала.
Было шесть вечера. Закат красил небо сине-розовым. На дверях у Маркуса дежурили незнакомые солдаты, у обоих кривые носы. В комнате накрыли стол. На троих. На этот раз с Маркусом и Францем ел не Лонарди, он исчез, не прощаясь, еще в первое утро, а Патрик. Китель обтягивал его узкие плечи и оттенял зелень глаз.
- Как прошел первый учебный день? - Маркус пожал Францу руку.
- Нормально, - он научился избегать ловушек заикания, понижая голос. Если ему удавались такие фокусы, значит заикание скоро пройдет.
После горячего Маркус перешел к делу. Оказывается, пока Франц потел в учебке, Маркус думал о политических преступлениях.
- Патрик хотел бы узнать, что случилось с его семьей, - сказал Маркус.
Франц посмотрел на Патрика. Тот сжимал вилку и нож так, будто боялся уронить, но ужин свой едва ковырнул и таращился на Маркуса, как гребаная заводная кукла.
- За последние десять лет в стране пропало больше десяти тысяч человек, - продолжал Маркус.
На этом он собирается строить свою обвинительную речь свергнутому правительству, понял Франц. Лонарди хотел разоблачений. Нарушение прав человека, массовые аресты, тюремное заключение без суда и пытки - верная тема, чтобы привлечь внимание общественности и иностранной прессы. Маркус выставит президента Варгаса тираном.
- Кроме Марии у Себасы было трое сыновей и жена. Его жену я встретил на похоронах Себасы. Президент тоже приехал возложить цветы на могилу. Я слышал, как он выразил сочувствие вдове. Женщине, которая за короткое время лишилась дочери и мужа. Заверил её в своей поддержке, обещал помощь и покровительство для осиротевших сыновей. Через неделю он повысил одного из них до звания полковника, другому поручил командование центром чрезвычайных происшествий. А через две недели он арестовал их мать и пригласил сыновей в оперу обсудить арест матери. Заставил слабовольных идиотов кивать, интересоваться ходом расследования и повторять, что они полагаются на систему в вопросах выяснения правды, - Маркус сжал зубы, желвалки прыгнули вверх-вниз. - Жену Себасы после этого никто не видел. Потом президент похожим образом расправился со старшим сыном, предложил ему повышение, арестовал, когда тот был уверен, что ему ничего не грозит, позвал среднего и младшего к себе, бросил им кость, подачку в виде очередной должности, заставил из страха признать, что их брат был заговорщиком. Через полгода среднего сына Себасы постигла та же участь, что его вдову и старшего сына. Младший сорвался, пытался бежать и исчез.
Свет отражался в глазах Маркуса. Его правая рука накрыла левую. Морщины на коже, ни единой складки на скатерти.
Он собирается не только разоблачить преступления режима, но и обвинить президента в садизме. На всю страну объявить о том, что президент получал удовольствие, издеваясь над теми, кто от него зависел. Франц сжал кулаки. Как долго хотел Лонарди, чтобы длилась обвинительная речь? Два часа? Повстанцам понравится такой поворот. Втаптывание в грязь президента, которого они убили, поднимет их рейтинг.
Маркус коснулся локтя Франца.
- С настоящего момента ты становишься моим адьютантом. Вместе с Патриком, моим вторым адьютантом, завтра ты посетишь городские тюрьмы и подготовишь доклад. Мой пресс-секретарь включит выдержки из него в мое заявление в прямом эфире.
