Угол покоя - Стегнер Уоллес (книги бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
– Тогда ты должен был прямо мне об этом написать. Как долго ты… возился с этим планом орошения? Месяцы, судя по всему. И ни слова мне. Тебе страшно было, или стыдно, или что?
– Я тебе сказал. Мне надо было убедиться.
Она смотрела на него со злостью. Он стоял перед ней, преисполненный идиотской уверенности, этакий доморощенный Моисей с окружной ярмарки, рукава закатаны, готов добыть воду из скалы. Если не выкинет свой дурацкий жезл и не очнется от этих грез, то унизит и ее, и себя, подтвердит все сомнения ее друзей на свой счет.
– Я написал тебе в ту же минуту, как убедился, что мы сумеем это провернуть, – сказал он.
Она невольно покачала головой и усмехнулась жестким смехом.
– Как ты можешь такое говорить? Как ты можешь быть уверен, что вы сумеете, как ты выражаешься, это провернуть? Тут нужны миллионы долларов.
– Не сразу. Мы будем делать все этап за этапом.
– Каждый этап – только лишь полмиллиона.
– Послушай. – Он взял ее за запястье, нахмурился, глядя на нее. Потом его лицо разгладилось, он превратил хмурую гримасу в улыбку, стал упрашивать ее взглядом. – Подойди сюда.
Он подвел ее к изножью корзины. Ветерок из окна шевелил тоненькие светлые волосики младенца, и Сюзан задвинула раму полностью. Снаружи, хотя августовское солнце палило вовсю, собиралась гроза. На небосклоне за рекой она заметила темные тучи, сверкнула молния – слишком далеко пока еще для грома. Оливер не отпускал ее запястье, глядя на спящую девочку.
– Вот ты думаешь, ты сумеешь ее вырастить? – спросил он. – Сумеешь превратить этого ребенка во взрослую женщину?
– Что я была бы за мать, если бы так не думала?
– Ты убеждена.
– Надеюсь. Думаю, да. А что?
– Поверишь ли ты мне, если я скажу, что точно так же убежден, что смогу оросить эту пустыню?
Она видела по его лицу, что он подхватил неизлечимую западную болезнь. Что он навел перекрестье теодолита на снежную вершину своего видения – и направится туда, триангуляцией прокладывая путь через безводное будущее, таща за собой и ее, и детей, пока все они не умрут от жажды.
– Я верю, что ты убежден, – сказала она. – Но знаю, что я нет.
Он повел ее к кровати и заставил сесть; из кармана плаща, висевшего на столбике кровати, извлек брошюру в зеленой обложке. У меня есть экземпляр, он лежит передо мной. “Горнодобывающая и ирригационная компания Айдахо”, значится на обложке. Внутри, на титульном листе, феллахи в набедренных повязках несут воду в горшках, подвешенных к шестам, а под этой ксилографией идет надпись – цитата из псалма, как я, изрядно потрудившись, выяснил: “Я снял с рамен его тяжести, и руки его освободились от корзин”.
– Я показал это Кларенсу Кингу, – сказал Оливер. – Ты знаешь, что я встретил его в поезде по пути на Восток? Он сказал, сама эта цитата гарантирует нам успех.
Ей было по‑настоящему страшно: большой ребенок.
– Мистер Кинг – известный шутник, – сказала она.
– Может быть, но тут он не шутил. И я не шучу. Ты читай, читай.
Она засмеялась нервным, дрожащим смехом.
– Я думала, я одна в нашей семье пишу всякие выдумки.
– Выдумки? – Он быстро перевернул страницу. – Взгляни, кто президент этой компании. Генерал Томпкинс, он же президент компании “Американский алмазный бур”. Он не привык поддерживать выдумки. Взгляни на цифры. Взгляни на факты.
Неохотно она стала читать про створы плотин, погоду, количество осадков, емкость водохранилищ, топографию, свойства почв, про россыпные месторождения золота в песке вдоль русла реки Снейк. Прочла два интервью с переселенцами, уже использующими для орошения ее приток, реку Бойсе, и сочла их энтузиастами той же породы, что ее муж. Да, большой ребенок. То, на что он по наивности считает себя способным, может осуществить только какой‑нибудь закаленный финансовый пират, какой‑нибудь Гулд или Вандербильт.
Он опустил большой палец и провел ногтем глубокую черту по карте, которую она открыла, – там, где теснились горизонтали и откуда выходила извилистая линия реки.
– Тут будет главная плотина. Но с этим мы повременим. Первым делом перекроем реку отводной дамбой ниже этого места и направим ее в нашу систему каналов. Уже одно это оросит тысячи акров.
– Не понимаю, откуда возьмется доход, – беспомощно промолвила она. – Земля не твоя, ты не можешь ее продавать.
– Мы не землю, мы продаем право водопользования и воду. Чем больше переселенцев, тем больше спрос. И тогда мы сооружаем плотину и продлеваем канал, доводим его до самой реки Снейк. Вот как канал пойдет, вдоль границы вот этих гор, поперек водосбора. Вся долина под ним.
– Я никогда не умела читать топографические карты, – сказала она.
– Не беда. – Он взял брошюру с ее колен. – Представь себе огромную равнину, поросшую кустами полыни и опускающуюся уступами – большое, очень ровное плато, оно тянется милю или две, потом ступенька, падение футов на пятьдесят, а дальше опять ровно. Можешь это вообразить? Канал в итоге будет длиной в семьдесят пять миль и не пройдет ни по чьей земле. Ты понимаешь, что это значит?
– Я понимаю, как это выглядит.
Он ждал.
– Выглядит как местность, где нет жизни, людей, школ, где ничего нет.
– Для меня это выглядит как местность, у которой есть будущее.
– Но нет настоящего.
Нетерпеливая досада, которую она возбудила в нем, действовала на нее в свой черед, возбуждала; и все же она должна была воспротивиться его рвению. Ради себя, ради детей, ради него самого ей следовало быть благоразумной. Но улыбалась, старалась, даже преграждая ему путь, делать это с любовью; чувствовала, что упрашивает, что он не сможет настаивать, если она даст ему ясно понять, как пугает ее эта перспектива.
Он похлопывал брошюрой по тыльной стороне ладони, размышляя вслух.
– Бойсе – не деревня, это небольшой город, столица территории. Там пройдет железная дорога “Орегон шортлайн”, город окажется на магистральном пути в Орегон. Там есть кавалерийский пост, там даже балы бывают. Горы начинаются прямо за городом, прогулки верхом чудесные. У тебя будет лошадь, и у Олли тоже.
Она сидела, сложив руки на коленях, и не хотела поднимать на него взгляд.
– И он пойдет в школу, где все классы в одной комнате, – сказала она. – Ведь ему пора. Уже этой осенью.
– Ты хотела взять с собой в Морелию домашнюю учительницу для него. Так почему не в Бойсе? – Но она молчала, и он раздраженно воскликнул: – Ну как ты не понимаешь? Постарайся! Неужели это тебя не будоражит, не вдохновляет? Ты берешь хотя бы в толк, до чего важно, что этот канал, все семьдесят пять миль, пройдет по общественной земле?
– Боюсь, что нет.
– Никаких забот о праве прохода. Никакой старый хрыч не заставит нас менять русло, чтобы обойти его землю. Никаких исков. Только одна большая простая инженерная проблема.
– И одна большая денежная проблема.
– Это не проблема.
– Как так?
Теперь подняла на него глаза.
– Генерал Томпкинс уже заручился поддержкой Поупа и Коула. Завтра будем разговаривать с ними в Нью-Йорке.
Она медленно встала. Дергалось плечо, она ощущала слабость и усталость, досадно было, что он вынудил ее разговаривать и сопротивляться вместо того, чтобы позволить лечь.
– Ты хочешь сказать, что уже обо всем договорился. Не посоветовавшись со мной.
За окном позади его головы листья клена висели неподвижно, застыли, как его лицо. Воздух отдавал медью.
– Все очень быстро развивалось, – сказал он. – Я надеялся, что сумею тебя убедить.
– Но как я могу решить так мгновенно? Ничего похожего на все, к чему я готовилась. И я не окрепла еще, ты не можешь рассчитывать…
Женская тактика, нечестная. Сюзан увидела, что она работает. Он задумчиво перевел взгляд на окно.
– И дело не во мне одной, – продолжала она. – Девочка только родилась. Я не решусь, впереди зима.
– Зимы там намного мягче и здоровее, чем здесь.
– Но там у тебя нет надежной должности. Только эта… рискованная затея.
