Побратимы (Партизанская быль) - Луговой Николай Дмитриевич (книга жизни TXT) 📗
Но время мы даром не теряем. Комиссар Егоров, редактор Степанов и его помощник Грабовецкий закончили составление текста двух новых листовок.
«Друзья! — читает Степанов первую. — Начался распад искусственно созданного Гитлером союза — Италия вышла из войны…»
— Тс-с! — останавливает его Егоров. — Слышите?
Напрягаем слух. Оттуда, где в лесах затерялся наш аэродром, доносится перестук партизанских автоматов.
— Федя сцепился! — отмечает комиссар. — Не зарвался бы…
В предвечернюю пору мы услышали шум еще двух огневых схваток. А ночью отряд возвратился к нам. Усталый, но довольный Федоренко скупо доложил:
— Все задания выполнили. Разбили обоз противника и два боя дали поисковым отрядам. Внимание и силы противника теперь вновь привлечены туда. — Он перечислил потери противника, с радостью подчеркнул, что своих потерь не имеет, и закончил рапорт неожиданной новостью: — А кроме того, Николай Сорока провел политбеседу с венгром, которого нашел под повозкой.
Комиссар Егоров живо интересуется этим сообщением.
Сорока рассказывает. Разгромив обоз, партизаны сразу выбежали на дорогу и стали собирать трофеи. Под одной из повозок Николай Сорока обнаружил раненого венгерского солдата.
— Ранен? — спросил партизан. Венгр молчал.
— Отвоевался ты, солдат. Вот и автомат в сторону бросил. Заберу. Нам он нужнее. А тебе лучше вот это, — сказал Сорока и дал ему свой медицинский пакет.
На прощанье Николай сказал венгру:
— Расскажи другим о встрече с партизанами. Может, вы поумнеете и поймете, что стрелять вам надо не в нашу сторону…
Венгр вдруг шевельнулся, что-то стал шептать, неотрывно глядя на флягу. Сорока отцепил флягу, отвинтил крышку и стал поить венгра. А Федоренко уже из сосняка зовет:
— Николай! Немцы вон прут!
Оглянувшись, Сорока увидел, что из-под Колан-Баира приближается автоколонна.
— Ты лежи, — сказал он на прощанье венгру. — Скоро тебя подберут. А мне уходить надо…
— Никакой там политбеседы не получилось, — завершает разговор Сорока. — Дал бинт и напоил. Вот и все. А из слов моих он, конечно, ничего не понял.
— Не понял, говоришь? — возразил Егоров. — Ошибаешься, дорогой. Такое понимается без слов. И если выживет тот венгр, то об этой встрече расскажет обязательно, не умолчит.
Томительно тянется время. На девятые сутки гитлеровцы стали сворачивать свои силы. Лишь на баксанском и малом ортасыртовском аэродромах оставили около двух батальонов, чтобы возводить укрепления. Сообщение Эм-эм подтверждается: гитлеровцы блокируют наши аэродромы.
А несколько дней спустя вернулись с операции и наши минеры. Они рассказали о полном успехе. К железной дороге не прошла только группа Ахметова. Столкнувшись ночью с противником, она вышла из боя с двумя ранеными; пришлось отказаться от похода на задание и вернуться в лес. Все остальные подрывники бригады и отрядов подошли к дороге вовремя. В час ночи привязали толовые шашки к стыкам рельсов и подожгли фитили. Через несколько минут рельсы стали взрываться на всей дороге от Феодосии до Джанкоя, от Джанкоя до Симферополя и Севастополя.
Вслед за минерами в лесу появились наши разведчики. Все в один голос заявили: железная дорога выведена из строя полностью и бездействует уже пятые сутки. Это подтвердилось и донесениями других наших людей.
Собрав сведения об итогах рельсовой операции, проведенной в ночь на 10 сентября 1943 года, докладываем на Большую землю:
На участке железной дороги Ислам — Терек — Джанкой — Сарабуз взорвано 212 рельсовых стыков, выведено из строя 424 рельса (данные без отрядов Кузнецова и Македонского).
Кроме того, в процессе рельсовой операции группой Ивана Сырьева в составе Федора Мазурца, Василия Печеренко и Игната Беликова на перегоне Ислам — Терек — Киличи миной с колесным замыкателем пущен под откос воинский эшелон. Группой Кирилла Бабира в составе Сергея Даниленко и словака Штефана Малика на станции Колай маломагнитками взорван эшелон со снарядами. В совхозе «Красный» маломагнитками взорван воинский склад горючего. Уничтожено 140 тонн бензина. Организатор диверсии словак Белла.
По данным подпольщиков группы «Муси», а также разведчиков Григория Гузия, Беллы, Жени Островской и Михаила Григорова, движение по железной дороге Феодосия — Джанкой — Симферополь — Севастополь, прерванное в ночь на 10 сентября, не возобновлялось пять суток. Эти данные подтвердились немецкими источниками, полученными от начальника железнодорожной станции Симферополь Виктора Кирилловича Ефремова и начальника станции Колай Сидора Петровича Ухтомского, работающих на нас.
Таким образом, единственная железнодорожная коммуникация врага в Крыму, особенно важная сейчас, при отступлении оккупантов, выведена из строя… [52]
Операция «Бейтулла»
Уже больше двух месяцев томились в тюремных застенках Валентин Сбойчаков, Григорий Орленко и его племянник Алик Орленко.
Подпольный обком не прекращал попыток спасти арестованных. Детально изучены обстоятельства, при которых произошел провал. Выискиваем шансы на спасение.
Выяснилось, что Орленко, вырвавшись после первого ареста из тюрьмы, вернулся на прежнюю работу в пожарной команде. Он повстречался с посланцем «Дяди Яши» — Павлом Павловичем Топаловым и передал ему, что фашисты обвинили его в связях с организацией «Дядя Володи» и что в тюрьме познакомился со словаками, которых следовало бы выручить. Топалов передал Григорию строгое приказание «Дяди Яши» — ни с кем из подпольщиков не встречаться, сперва осмотреться, нет ли слежки.
Однако жизнь повернула по-своему. «Дядя Яша» вскоре повел в лес измученную в тюрьме Лидию и улетел с ней на Большую землю, а три дня спустя к Григорию Орленко в пожарную пришла старушка и вручила сверток с продуктами. Это был условный сигнал: вызывают на явку, которую знали только «Дядя Яша», он, Григорий Орленко, и Валентин Сбойчаков.
«Что-то важное из леса», — подумал Григорий. И так как на эту явку ходили в сопровождении напарника, он взял с собой Алика. Со свертками белья оба пошли в баню. Там в отдельном номере его ждал Кольцов. Задание было кратким: в день очередного собрания немецких офицеров, которое будет происходить в городском театре, взорвать помещение. Кольцов тут же вручил Григорию связку толовых шашек. Был представлен и минер.
— Из леса парень, — сказал Кольцов. — Мина, которую будете ставить, сложна по конструкции. Поэтому дали специалиста. Достанете ему форму пожарника и… ни пуха, ни пера!
Григорий обрадовался. Такое задание леса! Он взял сверток, вышел из номера и передал его ожидавшему тут Алику. Тот заранее знал: груз надо отнести в тайник, а вечером перепрятать в подземелье.
При выходе Алика схватили. В ту же минуту «минер» ударил Григория в затылок. На подпольщика навалилось четверо. Минер оказался переодетым офицером СД, записка и тол — ловушкой.
Так был нанесен фашистами первый удар с помощью Кольцова. Следующий удар был нацелен на Сбойчакова.
Встреча Валентина с Кольцовым должна была состояться через сутки. Место встречи определено. Не ждать этой встречи немцы не стали. Опасались, что, узнав об аресте Орленко, Валентин учует недоброе от свидания с Кольцовым откажется. Правда, непосредственного участия в нападении на Григория и Алика Кольцов не принимал — мылся в своем номере и вышел оттуда спустя час после ареста. Ради предосторожности он даже переоделся: явился в баню в форме полицейского, а ушел пожарником, уже после того, как подпольщиков увезли. И все-таки, зная, с каким опытным подпольщиком они имеют дело, фашисты решили взять Сбойчакова на подступах к городу.
