Дети победителей (Роман-расследование) - Асланьян Юрий Иванович (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
— Напился, — коротко прокомментировала Инесса Васильевна и скрылась в других дверях. Она так и не присела, не сказала ни слова, пока на столе не появилась вазочка с вареньем, печенье, конфеты, чай, чашечки и бокалы для шампанского.
— Ну и как тебя звать? — спросила она, наконец-то сев напротив.
— Юра Асланьян, — ответил я.
— Юра? — воскликнула она. — Это ты?
Мы молча разглядывали друг друга. Я понял, что гости из прошлого приходят к ней часто. И все-таки чувствовал, я был в этом уверен, какое-то особенное отношение к себе…
— Ты сильно вырос… Чем занимаешься?
— Отслужил в армии. Поступил в университет, на филологический факультет, по вашим стопам пошел.
— Я не сомневалась. В армии… Значит, выздоровел…
Мы просидели у Инессы Васильевны около часа, потом попрощались с чувством сожаления. Кажется, у нее были серьезные семейные проблемы.
С висячего моста я оглянулся на дом женщины, которой удалось сделать из меня человека.
Подполковнику Алексею Сиротенко стало известно, что муфтия Пермского края вынудили сложить полномочия путем угроз. В милиции знали, что муфтий пользовался поддержкой татаро-башкирского населения региона и проводил политику мирного сосуществования религиозных конфессий и сотрудничества с местной властью. Может быть, именно этим не угодил он Верховному муфтию? Вскоре был прислан новый муфтий — Рафаэль Кузин, как выяснилось, родственник Верховного муфтия.
Подполковник читал полученную информацию: «Рафаэль Кузин окончил филологический факультет Башкирского университета и медресе при Центральном Духовном управлении мусульман в Уфе. Вскоре Кузин начал планомерное вытеснение сторонников бывшего муфтия из мусульманских организаций края, используя для этого методы запугивания и дискредитации, в том числе с помощью правоохранительных органов. В настоящее время Кузин и лица из его ближайшего окружения пытаются получить в свое управление здание Соборной мечети Перми, отреставрированной в 1996 году на пожертвования верующих. С этой целью им развернута широкая пропагандистская кампания по обвинению руководства Соборной мечети в проповедовании идей ваххабизма и религиозного экстремизма».
Подполковнику стало известно, что большинство мусульман из числа татаро-башкирского населения поддерживают сторонников бывшего муфтия — председателя и имама Соборной мечети. Кроме того, в окружение нового муфтия входят люди, достойные пристального внимания правоохранительных органов. Один из них, татарин по имени Рустам, помощник Кузина по экономическим вопросам, занимается незаконными операциями с недвижимостью. Второй, русский Василий, дважды судим, в том числе военным трибуналом. Является близкой связью Рустама и начальником службы безопасности Кузина. Известен под прозвищем Белый Имам. Третий, по имени Хасан, 1965 года рождения, имеет судимость.
С помощью уголовников муфтий продолжает атаки на Соборную мечеть. Однако проверка не подтвердила тех фактов, что приводились Кузиным в заявлениях — о ваххабитах, окопавшихся в мусульманском храме.
Во время войны они изображали государство, но как она закончилась, анархизм снова вышел наружу. Они способны воевать и побеждать, но мало способны подчиняться государству, даже своему, даже правовому государству, по той же причине, которая делает их страшными для врага и храбрыми на войне.
…Традиционный уклад формировал свободолюбие, приоритет защиты очага, семьи, уважение к женщине, почитание воли старейшин, а также разбой, грабежи и похищение людей. Легче было ограбить, даже соседа, чем разбогатеть трудом. В советские времена в республике всегда существовала проблема рабочих мест, которая становилась еще острее из-за высокого уровня рождаемости. А стремление к государству — следствие субъективных факторов: для борьбы с врагом нужна армия, для армии — государство.
«Независимая газета», ноябрь 1999 года.
Я радовался, что наконец-то встретил нормального армянина, обаятельного, а главное — щедрого.
В третий раз мы взяли с собой еще двух журналистов и выехали на микроавтобусе Николаевского машиностроительного завода, который возвращался из Перми с ответственными работниками предприятия.
Сидели рядом с Ниной, разговаривали.
— Шакалы и грифы окружили Россию, — тихо говорил я, — они чувствуют — зверь приболел, ждут удобной минуты, чтобы накинуться на него и разорвать на куски… Ты представляешь, как по этой земле ходят арабы, китайцы, турки?
— Азеры уже ходят… — сказала Нина.
— Ходят, но до поры до времени, как и чеченцы. Это чуждое нам сознание.
— Ты сам армянин, — тут же добавила она.
— Ни один человек на свете не имеет права определять мою национальность, — кротко ответил я, — кроме меня самого, конечно.
— И кто же ты? — нагло ухмыльнулась Нина, принявшая меня за армянина.
— Я русский пермяк… — пустил я длинную слезу. — У меня отец армянин, а сам я представитель крохотной народности, имя которой — язьвинцы, чалдоны, живущие по реке Язьве, притоку Вишеры. Как раз в том самом месте, где Территория Бога граничит с Николаевским районом. Когда русские пришли на эту землю, язьвинцы назывались «пермяками». У них отняли все, даже имя. Сегодня их всего две тысячи человек. Мой дед, охотник Павел Сергеевич, расстрелян по приказу латыша Берзина, моя бабка, Лидия Никаноровна, была сослана по указу грузина Сталина, мой дед, армянин Давид Акопович, и моя бабка, гречанка Анна Михайловна, конвоировались войсками НКВД, которыми командовал абхаз Берия. Не этим уродам говорить об имперском сознании русских. Я могу допустить, что буду жить на родной земле с французами или немцами, с армянами или волжскими татарами, но не с турками… Таково мое историческое, языческое, православное сознание. Россию никто победить не сможет, но потом, значительно позже, все народы, все нации северного полушария объединятся. А когда остальные выберутся из пещер, объединятся все — в человеческую нацию. Две сотни лет рядом с русскими не сделали чеченцев хлебопашцами и сталеварами, как были бандитами, абреками, так и остались… Еще Шамиль печалился, что чеченцы воровали из его армии лошадей и подводили его в крутых военных ситуациях. Я русский, имеющий греко-армяно-язьвинское происхождение. Я русский по духу.
— Но русские, покорявшие и покоряющие горцев, — тоже бандиты, только в другой форме! — возразила Нина.
— Но их в России меньшинство, а в Чечне — большинство. Речь о тенденциях и дефинициях!
— Меньшинство, но — в Кремле.
Слава Дрожащих, журналист, знаменитый поэт-метаметафорист, знаток русского языка, сидел сзади, рядом с Сашей Ковылковым, бывшим командиром разведроты СА, а теперь журналистом, прошедшим все горячие точки империи. Добрые, они могли замочить, засолить или завялить кого угодно.
Было уже темно, когда микроавтобус въехал в Николаевск, и на подъезде к профилакторию пассажиры предупредили: будьте осторожней, там живет медведь…
Мы добродушно улыбнулись шутке. Нас, четырех асов пера, высадили из машины. В вестибюле ждали двое мужчин — один тощий, подвижный, суетливый, второй — невысокого роста, с настойчивой корпоративной улыбкой.
Нас провели на третий этаж совершенно пустого здания и показали один номер для журналистов-мужчин, и еще один — для женщины. Правда, я думал, что у каждого будут отдельные апартаменты. Мало того — наш номер был занят! Он был битком набит мухами. Профилакторий оказался фермой! Мухи бились о стены, звенели, зверели, с разлету стукаясь металлическими, наверное, головами о плафон под потолком. Господи, как живут они здесь, без воды и хлеба? Вскоре на этот вопрос нам пришлось отвечать самим.
— У вас хоть чайник со стаканами имеется? — спросил я суетливого.
— Нет, — честно ответил он, — но я попробую поискать…
У меня в сумке была буханка белого хлеба и кусок копченой колбасы — решили обойтись этим, но пить хотелось.
