Дюна: Пауль - Герберт Брайан (чтение книг .txt) 📗

Ирулан принялась ждать. Теперь осталось недолго.

Из-за центральной живой изгороди она услышала шелест накидок. Визитерши самостоятельно искали путь в лабиринте тропинок, не объявив заранее о своем приходе. Значит, они каким-то образом сумели пройти через пост охраны, но запутанные дорожки несколько задержали их появление. По виду появившихся вскоре перед ней трех Преподобных Матерей Ирулан могла точно сказать, что они изо всех сил старались скрыть неприятное волнение.

— О, сестры! Я не ожидала вашего приезда.

— А мы не ожидали, что нас проведут сквозь строй, прежде чем дать разрешение на аудиенцию у нашей сестры, — сказала одна из Преподобных Матерей. Женщине с овальным лицом было немного за двадцать.

Ирулан уже знала их имена — старшую Преподобную Мать звали Генино, а ее более молодых спутниц Налики и Остед. Все три были, пожалуй, слишком молоды и едва ли прошли процедуру испытания, но были уже весьма влиятельными членами ордена. Мало того, все они числились личными советницами самой Верховной Матери.

Ирулан не выказала никакого сочувствия.

— Я — жена императора Муад’Диба. Меры безопасности поэтому неизбежны, и вы прекрасно это знаете. Если бы вы заранее известили меня о своем приезде, то охрана пропустила бы вас ко мне без всяких проволочек.

— Мы хотели быть… скромными, — сказала Налики. Это была рослая крупная женщина. Лицо ее порозовело от длительного хождения по лабиринту оранжереи.

— Ну в таком случае вам просто не на что жаловаться, — сказала Ирулан. — Идемте со мной, я покажу вам место, где можно спокойно поговорить.

Она повела сестер за собой. Они поднялись по трем ступеням и вошли в маленький уютный садовый домик, где все трое расселись по скамьям.

Генино начала разговор с любезностей:

— В жизни вы оказались красивее, чем я могла бы ожидать по рассказам. Прекрасное сочетание — воспитание, полученное при дворе Коррино, грация сестры Бене Гессерит и уверенность в себе супруги императора.

Маленькие темные глаза женщины многое скрывали, но далеко не все.

Ирулан разгладила складку своего безупречного платья, потом положила руки на колени.

— Мне редко приходится принимать гостей из ордена Бене Гессерит. Что привело вас на Арракис?

— Вы наверняка уже и сами догадываетесь об этом, — сказала Остед. Она была самой маленькой из прибывших, у нее были коротко стриженные золотисто-каштановые волосы и большой нос, портивший впечатление от красивого лица.

Ирулан заговорила, разыгрывая нетерпение:

— Я очень занята исполнением своих важных придворных обязанностей. Прошу вас, объявите о причинах вашего визита.

— Да, не стоит понапрасну терять драгоценное время, — согласилась с принцессой Генино. — Школа Матерей отрядила нас на Арракис с тем, чтобы мы участвовали в воспитании Алии Атрейдес и Мари Фенринг. Учитывая, что обе имеют незаурядную родословную, их отношения между собой не стоит пускать на самотек. Вы увидите, что мы разработали для них индивидуальный подход.

Принцесса насторожилась. Паулю это предложение ордена придется не по вкусу.

— О них хорошо заботятся. Я лично проявляю большой интерес к Алии, да и к Мари тоже. Ваша помощь нам не нужна.

— Вы не понимаете, какая мощь таится за невинной внешностью дочери Марго Фенринг, — предостерегла принцессу Остед.

— Леди Марго сама сказала мне об этом, когда привезла на Арракис свою дочь. Я понимаю, что Община Сестер внимательно следила за воспитанием девочки на Тлейлаксу. Что же касается Алии, то она и сама может поучить вас троих вместе взятых.

Генино спрятала руку в складку накидки и обратилась к Ирулан на тайном языке жестов ордена, думая, что принцесса не может говорить свободно из-за слежки. Но Ирулан отвернулась, дав понять, что не желает общаться таким способом. Недовольно поморщившись, Генино снова заговорила:

— Внимание к важной персоне — это обычная наша практика.

— Дочь Атрейдеса — Мерзость, — сказала Налики. — Мы не можем допустить, чтобы это с самого рождения испорченное создание нарушило тонко сбалансированное воспитание Мари. Мы должны вмешаться.

Ирулан усмехнулась в ответ на это бестактное замечание.

— Я не вижу особой тонкости в Мари Фенринг.

Она подозревала, что у ребенка, присланного к арракинскому двору, были не вполне невинные цели. Ирулан полагала, что девочка должна шпионить в пользу Общины Сестер, желавшей везде иметь своих тайных информаторов.

— Тем не менее отношениями Алии и Мари надо умело руководить.

— Естественно, вы считаете, что руководить ими должны именно вы? — спросила Ирулан. — Но как отнесется к этому леди Фенринг? До своего отъезда она не сочла нужным упомянуть об учителях из Бене Гессерит.

— В данном случае мнение биологической матери не имеет никакого значения, — возразила Налики.

Ирулан с трудом сохранила на лице нейтральное выражение. Это же типичное высокомерие, столь характерное для Преподобных Матерей.

— Муад’Диб не позволит никому вмешиваться в жизнь своей сестры или в воспитание дочери леди Фенринг, которую поручили нашим заботам.

Остед хитро усмехнулась.

— Но вы можете повлиять на императора. Это же такая малость — просьба о допуске Бене Гессерит к воспитанию маленького ребенка. Как он сможет отказать?

— Как мало знаете вы Муад’Диба. Любая попытка манипулировать им окажется бесплодной.

— Не забывайте о своих обязанностях перед орденом, о вашем долге сотрудничать с Общиной Сестер! — воскликнула Генино, привстав со скамьи. — Мы соблюдаем вежливость, учитывая ваше происхождение и положение, но не думайте, что мы всерьез собираемся обсуждать вопрос о воспитании девочки. Мы приказываем вам поступить так, как это нужно ордену.

Ирулан тоже встала, перестав ломать комедию и разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку.

— Действительно, здесь не место для дискуссий. Поэтому я прекращаю обсуждение этого вопроса. Вы выгрузили ваш багаж? Если да, то я распоряжусь, чтобы его доставили обратно в космопорт. Я очень советую вам отбыть отсюда вечерним челноком, если вы не хотите навлечь на себя гнев императора. Преподобной Матери Мохиам уже запретили въезд на Арракис. Вы хотите, чтобы этот запрет был распространен на всех сестер?

— Мы не хотим, чтобы нас пасли, как покорных овец! — Гнев и удивление Генино были так велики, что она не смогла их контролировать. Изумленная Ирулан с интересом наблюдала реакцию Преподобной Матери. Очевидно, Мари Фенринг была для ордена еще важнее, чем можно было понять из того, что открыла Ирулан леди Марго.

На дорожке за живой изгородью послышались чьи-то шаги. Походка показалась Ирулан знакомой.

— Ах, вот идет и сам император, должно быть, его известили о вашем приезде. Вы можете лично попросить его о своем деле, если хотите.

Пауль вышел из лабиринта, одетый в элегантный зелено-золотой наряд. Похоже, его оторвали от важных государственных дел. На лице императора читалось раздражение, которое он и не пытался скрыть. Выйдя из лабиринта, он сразу направился к беседке.

— Почему меня немедленно не известили о том, что в Арракин прибыли Преподобные Матери?

Ирулан приветствовала супруга почтительным реверансом. Немного подумав, остальные три женщины последовали примеру принцессы. Генино быстро оправилась от волнения и снова обрела голос:

— Мы приехали в гости к принцессе Ирулан, благородный сир.

— Они приехали сюда без моего приглашения и сейчас уедут, — елейным голосом произнесла Ирулан. Она холодно улыбнулась трем женщинам. — Они требуют участия в воспитании Алии и Мари.

— Это совершенно невозможно. — Пауль не колебался с ответом ни секунды. — Я запрещаю это.

— Мне думается, что леди Марго тоже не была посвящена в эти планы, — добавила Ирулан.

Три Преподобные Матери были поражены таким отчужденным поведением Ирулан. Но ее действительно перестали интересовать приоритеты ордена. Работая над биографией Муад’Диба Атрейдеса, она начала изучать другие, не связанные с деятельностью ордена причинно-следственные отношения в политике, и обнаружила множество ошибок, заставивших ее усомниться в пресловутой мудрости Общины Сестер. Ирулан обнаружила, что Бене Гессерит по своему усмотрению фальсифицировал некоторые исторические хроники, скрыв ошибки и приукрасив успехи. С фактами Община обращалась как с глиной, формируя ее по собственному произволу. Впрочем, то же самое делала и сама Ирулан, рассказывая историю жизни своего мужа.