Танцы с королями - Лейкер Розалинда (книги бесплатно читать без txt) 📗
Затем ее карета последовала по авеню де Пари, направляясь в Шато Сатори, и Жасмин жадно вглядывалась в знакомые до боли очертания зданий по обе стороны улицы. Сердце у нее замерло, когда за окном мелькнул магазин Маргариты. Последние лье пути казались ей нестерпимо долгими. Она подалась всем телом вперед, когда карета миновала зеленые, с позолоченным верхом, ворота. Там, в конце длинной, прямой аллеи высилось Шато Сатори с бледными, как женская кожа, стенами песчаника. Крыша, украшенная балюстрадой, походила на изящную корону, венчавшую все здание. В окнах особняка отражались листва и цветы хорошо ухоженного парка. Карета еще находилась в середине аллеи, а входная дверь уже широко распахнулась, и оттуда высыпала толпа незнакомых слуг. Они построились в два ряда на ступенях крыльца, образуя коридор, по которому должна была пройти хозяйка Шато Сатори. Первой ее встречала Ленора, которая с годами пополнела и раздалась. Она подбежала к экипажу и, едва тот остановился, сразу же присела в реверансе. Жасмин, не медля ни секунды, спустилась по ступенькам на землю.
— Позвольте мне приветствовать вас в стенах вашего родного дома, мадам! — круглые щеки Леноры порозовели от удовольствия.
— Спасибо… — Голос Жасмин дрожал. — Это день, которого я очень долго ждала.
— К вашему приезду уже все готово. Я взяла на себя смелость устроить вам покои, о которых баронесса Пикард упоминала как о своих первых апартаментах, занятых ею, когда она поселилась здесь в юности.
— Ты поступила правильно, Ленора.
Жасмин почти не видела лиц слуг, поднимаясь по ступеням крыльца и лишь механически кивая головой, отвечала на их поклоны и приседания. Взгляд ее был устремлен вперед. Вот он, порог родного дома! В зале Жасмин широко раскинула руки, как бы пытаясь заключить в свои объятия весь дом, и резко повернулась. Ее юбки взметнулись над звездой из зеленого мрамора в центре зала. Она запрокинула голову и вновь увидела вверху лазурный потолок, своды которого изображали прекрасное, чистое небо, где свободно порхали райские птицы. Теперь ей было известно об этом доме гораздо больше, чем до своего вынужденного отъезда, потому что мать во время своего единственного приезда в замок Вальверде рассказала очень много интересного и волнующего. Именно в этом зале впервые встретились и познакомились ее родители, когда едва зарождалась страстная любовь Маргариты и Огюстена Руссо, для которого Лорент и построил этот великолепный особняк. Именно сюда тайно являлись гугеноты и получали убежище в страшные времена после отмены Нантского эдикта Людовиком XIV, и Маргарита продолжала помогать им уже после того, как Огюстен бежал вместе с женой в Англию. Наконец, Жасмин узнала и о существовании потайной комнаты. Мать объяснила, где она находится, и дала ей второй ключ на случай, если настанет день, когда вновь возникнет необходимость воспользоваться тайником. Этот ключ лежал сейчас у Жасмин в кошельке.
Первоначально Жасмин отправилась в малиновый зал посмотреть на парадный портрет отца: его жизнерадостное, румяное лицо резко выделялось на фоне белого парика с бантом и тремя обязательными горизонтальными косичками над ушами. Вокруг шеи был аккуратно повязан галстук с кружевными краями. Несмотря на всю чопорность и торжественность, серые глаза отца излучали доброту и лукаво подмигивали ей сейчас, когда она стояла, жадно всматриваясь в дорогие черты, прижав крепко стиснутые руки к груди.
— Вот я и дома, папа… — прошептала она, посылая ему воздушный поцелуй.
Затем настала очередь гостиной слоновой кости. Там в красивой резной раме над камином висел портрет молодой Маргариты. Она сидела с полураскрытым веером, на котором был изображен Версаль, грациозным жестом опустив веер себе на колени, скрытые складками платья из золотого газа. Жасмин очень обрадовалась, что ничего здесь не изменилось и все выглядело точно так же, как во времена ее детства. Затем, вспомнив об откровениях матери, касавшихся прошлого, она подошла к затененной нише в противоположной стороне комнаты, чтобы взглянуть на портрет Огюстена Руссо. Его повесили здесь спустя много лет, сразу после получения известия о смерти этого человека. Будучи беззаботным подростком, Жасмин совершенно не интересовалась тем, кто был изображен на портрете, поскольку ничего не знала о нем. Теперь дело обстояло иначе. Это был человек, для которого ее отец построил Шато Сатори, еще не подозревая, что ему придется испустить здесь свой последний вздох. Лицо Огюстена в обрамлении пышных вьющихся волос, спускавшихся до плеч, привлекало внимание запоминающимися чертами, словно высеченными из мрамора резцом скульптора, и густыми черными бровями. В узких зеленых глазах блестел огонь страсти. Теперь Жасмин могла понять, почему ее мать полюбила этого мужчину. Судьба разлучила их, но Шато Сатори осталось символом любви Огюстена к Маргарите.
Почтив память усопших, Жасмин приступила к обходу всех помещений особняка. Охваченная восторженным волнением, она иногда ускоряла шаг, и со стороны могло показаться, что она куда-то спешит. То здесь, то там Жасмин останавливалась, чтобы прикоснуться к хорошо знакомой фарфоровой статуэтке или провести рукой по спинке старого кресла. Сгорая от нетерпения, она приподняла руками края платья, чтобы оно не замедляло скорости ее продвижения. У нее возникло странное ощущение, что однажды ей уже приходилось испытывать нечто подобное. И затем она вспомнила: Версаль… Король, двенадцатилетний мальчик, бежит сквозь все залы и гостиные. Он снова знакомится с местом, которое ему очень дорого, и оказывается на спине у ее ног в зале Мира…
Поднявшись наверх, Жасмин вошла в свои новые покои. Должно быть, она сама говорила Леноре в те первые мрачные дни в замке Вальверде, как ей хотелось поселиться именно в этих апартаментах, и девушка хорошо запомнила ее слова. Здесь была самая очаровательная спальня во всем доме — с окнами, выходящими на юг. Она сохранила свой первоначальный декор оригинального нежно-розового цвета. Вся драпировка и прикроватные пологи балдахина были исключительно из лионского шелка, расшитого серебряными узорами. Жасмин пришла к выводу, что именно здесь находился приют любви Огюстена и Маргариты. Теперь было понятно нежелание матери отдать ей, Жасмин, эти покои еще тогда, три десятка лет назад, что стало причиной раздора между ними. Жасмин чувствовала глубокое раскаяние, вспоминая, как она изводила мать, капризничая и устраивая сцены, когда эти покои отводились почетным гостям. Удивительно, почему тогда ей не задали хорошую трепку. Да, мать была с ней очень терпелива…
Внезапно в ней зашевелились сомнения. Стоит ли занимать эти покои? Дело было вовсе не в тех ассоциациях с прошлым, которые возникали в ее памяти: просто эта спальня, скорее, подходила кому-то помоложе, с большими надеждами, романтическими мечтами и неистребимым оптимизмом, в чем и заключается сама суть юности. А ей лучше поселиться в комнатах ее покойных родителей.
Там она и обнаружила свой портрет, написанный Мишелем Баленом. Он висел напротив кровати с балдахином, и Жасмин представила, как мать смотрела на него, не поднимая голову с подушки. Она подошла поближе к собственному изображению. Неужели она и в самом деле когда-то так выглядела? Молодая, с глазами, искрящимися счастьем. Портрет не возбудил в ней никаких чувств. Там была подпись Мишеля, но у Жасмин не возникло желания ласково дотронуться до нее кончиками пальцев, как трогала она различные предметы внизу, испытывая ностальгию по прошлому. Однако здесь все обстояло иначе: Мишель заставил ее пережить самый волнующий период в своей жизни. Это был настоящий взрыв чувств, экстаз, и их любовь целиком принадлежала тому времени и не имела никакого отношения к тому, что происходило до нее или случилось после. То обстоятельство, что он являлся отцом Виолетты, не имело особого значения и как бы вообще перестало существовать после рождения дочери.
С порога донеслось шуршание холщового фартука, и, повернувшись к двери, Жасмин увидела Ленору, которая держала в руках поднос с чашкой горячего шоколада и аппетитными, румяными свежеиспеченными булочками.
