Крымский роман - Алюшина Татьяна Александровна (книги txt) 📗
Что нужно «клиентам» от него? Интересно.
После отставки он осел в Севастополе, имеет трехкомнатную хрущевку и дачный участок. Простой военный пенсионер.
С какого боку он тут?..
Подошел официант, Антон сделал заказ, подумал и все-таки попросил принести вино.
Наталья что-то долго не возвращалась.
И тут Антон перепугался. А вдруг она ушла? Могла же – он ее сильно расстроил, да и какой женщине приятно узнать после сумасшедших многообещающих поцелуев, что тебя используют втемную!
Он вдруг понял, что поставил ее перед неприятным выбором: либо ты принимаешь, что я здесь занят в своих мужских играх и подыгрываешь мне, либо – извини, у меня «работа».
Он представил, что она ушла на самом деле.
Совсем!
И понял, что тогда он пропал.
Без нее все становилось ненужным и лишенным смысла – и это «задание», и его работа – все.
У него даже сердце защемило.
«Все правильно, – подумал Ринков, – вот ты встретил человека, и оказалось, что без него жизнь не имеет смысла. До встречи с ним ты вроде был в полном порядке, и все получалось у тебя, было интересно жить и дела делать. Но только потому, что в глубине души ты ждал этого человека, ловил его волну и надеялся – поэтому и жил…»
И тут он увидел Наталью!
Она шла к нему.
Ринков почувствовал такое облегчение и радость, что у него перехватило в горле и сердце пропустило пару ударов.
Благодарю тебя, господи!
Он встал ей навстречу и, наплевав на все конспирации и правила оперативных мероприятий, обнял, прижал к себе и поцеловал, без страсти, просто чтобы убедиться – она здесь!
– Ты подумал, что я ушла? – прошептала она, поняв, почувствовав его настроение.
– Подумал и очень испугался! – ответил Антон.
– Я просто встретила старую знакомую, – она рассматривала выражение его лица, – мы очень давно не виделись. Извини, что напугала. Ты меня мало знаешь – если бы я собралась уйти, я бы обязательно сказала. Показательных женских выступлений я не устраиваю, не умею.
Антон отодвинул ее стул, помогая сесть, сел сам, разлил принесенное официантом вино, чувствуя, как отпускает напряжение.
– Я вот что подумала, – заговорила Наталья, снимая остроту момента, – может, тебе стоит вкратце рассказать мне, в чем интрига этого твоего задания, может, я смогу увидеть нечто, чего ты не видишь… Ну, а вдруг? Мало ли.
«Умница моя. Как я вообще жил без нее!» – подумал он.
– Хорошо, но только не сейчас. Сейчас мы допьем вино и пойдем ко мне. Ладно? – умоляющим тоном предложил Антон.
Она смотрела на него, что-то про себя решая. Ринков затаил дыхание.
– А как же твоя помощь родной конторе, тебе же надо быть здесь? – осторожно поинтересовалась Ната.
– Бог с ней, с «помощью»! Куда они денутся!
Она помолчала.
– Вино вполне можно и не допивать, а взять с собой.
«Ура! А я уж думал, что все пропало!»
Антон быстро поднялся, схватил ее за руку, как тогда, возле кафе, и потащил за собой. Не отпуская ее, подошел к метрдотелю, чтобы расплатиться.
Быстрее, быстрее!
До гостиницы идти было минут десять по набережной.
Он шел быстрым шагом, почти бежал. Наталья еле поспевала за ним.
Быстрее! Быстрее!
Они забежали в гостиницу. Не отпуская ее руки, Ринков взял у портье ключ и потащил Наталью к лифту. Гостиница была небольшая, всего четыре этажа, но лифт имелся, ну еще бы – все по европейскому стандарту!
Когда они зашли в лифт, то вдруг, не сговариваясь, отошли в разные углы кабинки и только неотрывно смотрели в глаза друг другу, понимая, чувствуя: малейшее прикосновение – и все, до номера они не доберутся!
Лифт остановился.
Антон побежал по коридору, таща, как на буксире, за собой Наталью.
Дверь! Электронный замок! Карточка!
И все! Все!!
Весь мир остался за дверью.
Они даже не кинулись, не шагнули друг к другу – они сразу слились в одно целое, с полушага, с полувздоха, безумно целуясь, срывая мешающую одежду…
Какая кровать! Они не дошли до кровати.
Потом он обязательно будет нежным, и рассмотрит ее всю, и расцелует, и будет долго, томительно гладить, ласкать.
И скажет ей все самые лучшие, самые главные слова.
Но это потом…
Она висела на нем, обхватив руками и ногами, и Ринков не отпускал ее ни на секунду.
И было совершенно непонятно, как они умудрились-таки раздеться – просто одежда мешала быть еще ближе, еще теснее, сливаясь в одно целое!
В один миг они оказались на полу.
Они смотрели друг другу в глаза, не прерывая эту нить ни на мгновение.
И он точно знал, что сейчас умрет, вот прямо сейчас!
И умер.
Но вместе с ней, так и не прервав нить взгляда.
И они оказались там, где бывают все, кто умирает от любви, и познали что-то, не относящееся к Земле.
Вдвоем. Вместе.
Не прерывая взгляда!
И вместе возвращались оттуда…
– Мы хоть живы? – чужим, охрипшим голосом спросила Наталья.
– Пока нет! – с трудом ответил ей Антон.
Оторвал голову от ковра, в который упирался лбом, и посмотрел на Наталью.
Глаза у нее были золотисто-карие, все еще потусторонние…
Он еще раньше подметил, что глаза у нее зеленые, с золотисто-карими крапинками вокруг зрачка. Когда она возбуждена или, как сейчас, вся еще неостывшая от любви и страсти, они становятся золотисто-карими, а когда злится – зелеными!
Красота!
– Я обещал, что первый раз будет в кровати, а мы до нее так и не добрались! – прошептал Ринков.
Он не мог двигаться, как будто каждая мышца, каждая даже самая маленькая косточка в нем растаяли от счастья…
Удивительно, как он мог еще говорить!
– Ты обещал, что первый раз будет ночь в кровати. Надеюсь, к утру мы до нее доберемся! – усмехнулась она.
– Мы доберемся до нее прямо сейчас, как только я смогу пошевелиться. Тебе тяжело? Я ведь довольно тяжелый…
– Мне весело!
– Что тебя так развеселило? – Он понемногу приходил в себя.
– Ринков, ты такой важный, такой спецназовец, полковник, орел! А не можешь встать…
– Девушка, вы ошибаетесь! – легко поднялся Ринков, взял Наталью на руки и перенес на кровать. Потом вытащил из-под нее покрывало, вместе с одеялом, запрыгнул к ней и укрыл их обоих. Обнял ее и прижал к себе.
– Я мечтал об этом с того момента, как мы столкнулись в тамбуре, и все думал, как это у нас будет. Но я и предположить не мог, что может быть так, как у нас получилось!
Наталья лежала на боку, прижимаясь к Антону, – голова у него на плече, рука – на груди.
– Так, как у нас получилось, могло получиться только у нас. Я тоже не знала, что так бывает. И не знала, что можно так целоваться – просто отключаешься, улетаешь куда-то… всегда уверена была, что это только в книгах так пишут…
– Надо освежить впечатления! – Он перевернул ее. – Как мы там целуемся?!
И принялся целовать, начиная с макушки, постепенно спускаясь: лоб, нос, веки, губы, подбородок. Когда он дошел до груди, поднял голову и прокомментировал:
– Этот вид поцелуев мы еще не освоили!
Они целовали друг друга, гладили, изучали, что-то шептали, а потом заспешили, словно могли опоздать.
И опять повторилось волшебство!
И глаза в глаза, и быстрее, быстрее!
И маленькая смерть… Вдвоем.
И возвращение оттуда. Вдвоем.
И так это было пронзительно и остро, что невозможно было перенести…
Наталья тихо плакала от того, что ее переполняло: незнакомые чувства, эмоции, красота и острота, которые они переживали – и до, и во время, и сейчас, после…
Они лежали на боку, лицами друг к другу. Антон прижимал ее к себе и чувствовал ее всю, успокаивающе гладил своими сильными руками, словно баюкал.
Он понимал и принимал эти ее тихие слезы и чувствовал то, что ее переполняет, и тихонько ее покачивал.
– Ну тихо, Наточка, не плачь! – успокаивал он ее и целовал заплаканные щеки.
