Жизнь других людей - Нортон Шейла (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Все, что здесь есть, я оставлю себе и не стану делиться с ней.
Она предательница.
Самая настоящая предательница.
Непонятно, почему я плачу?
В четверть первого я укладываю в багажник набитые пакеты.
– Мне пора, – говорю я Луизе. – Но я приеду в четверг, чтобы продолжить. Я возьму свой ключ. Если ты будешь на работе, просто сложи все в гостиной, как сегодня. Потом я отберу то, что можно отвезти на распродажу.
Она обнимает меня:
– Ты – настоящее сокровище.
– Нет. Не я. Ты не представляешь, как я благодарна тебе за все эти чудесные вещи для Элли.
– Я рада, что они попали в хорошие руки.
Когда я прихожу в садик, дети еще не одеты. Элли замечает меня из окна.
– Почему пришла ты? – подозрительно спрашивает она. – Где Фэй? Сегодня мы поедем домой с тобой?
– Ты поедешь со мной.
– А Лорен?
Растерянная Лорен стоит рядом.
– Твоя мама скоро приедет, Лорен, – говорю я.
Она озадачена. Элли вне себя.
– Идем, Элли. – Мне хочется уехать, пока не появилась Фэй. – Идем же!
– Почему? Почему, мамочка? – Дочь переходит на крик. – Почему Лорен не едет с нами? Почему она должна ждать Фэй? Почему я не еду с Лорен? Куда мы едем? Почему ты не на работе?
Мне следовало это предвидеть и обсудить раньше, но вы знаете, как обычно бывает, – времени всегда не хватает. Ты надеешься, что, когда настанет час, удастся обойтись без скандала. Но скандал неизбежен, потому что дети все понимают. Мы стараемся, чтобы они росли смышлеными и чуткими. Изо дня в день мы делаем все, чтобы они стали умнее, проворнее, любознательнее, учим их рассуждать и думать. А после этого мы требуем, чтобы они безропотно подчинялись. И страшно недовольны, если они не желают слушаться.
– Садись в машину! Шевелись! Хватит задавать вопросы! Делай, что тебе говорят!
– Нет! Не пойду! – кричит Элли, топая ногами.
– Я хочу с тобой! – Лорен начинает плакать.
– Не пойду!
– Я с тобой!
– Не пойду!
– Я с то…
– Что здесь происходит?
Отлично. Это Фэй.
Дети бросаются к ней, точно она их последняя надежда и опора, и от этого у меня на душе становится совсем гадко.
– Пойдем, Элли, – говорю я. – Идем в машину.
Она не слушает меня, уткнувшись в живот Фэй.
– Бет… – начинает Фэй. Она пытается подойти ко мне, но девочки вцепились в ее ноги и буквально повисли на ней. – Лорен, Элли! Перестаньте! Да что с вами?
– Бет говорит!..
– Мамочка сказала!..
– Я забираю Элли домой, – вмешиваюсь я, прежде чем мне успели предъявить обвинение в жестоком обращении с детьми. – Попрощайся с Лорен, Элли.
– Дети не виноваты, – мягко говорит Фэй.
Я делаю вид, что не слышу ее.
– Тебе не кажется, что следует быть… взрослее?
Я смотрю на нее с недоумением. Взрослее? Так, значит, она ведет себя как взрослая? Оказывается, морочить голову лучшей подруге – значит быть взрослее?
– Нет, – коротко говорю я.
– Зачем расстраивать детей? – сердито спрашивает она.
Она сердится? По-моему, сердиться должна не она, а я.
– Это твоя вина, – огрызаюсь я.
Девочки прекратили рев и слушают наш разговор, вытаращив глаза.
– Вы ссоритесь? – удивленно спрашивает Элли.
– Нет, – резко говорю я. – Я сержусь на тебя, потому что ты не слушаешься. Идем в машину!
– Нет, ссоритесь, – возражает Лорен, наблюдая за реакцией Фэй. – Вы ссоритесь! А нам говорите, что ссориться нельзя!
– У нас все в порядке? – раздается певучий голос Пэт, воспитательницы группы, которая пробирается к нам через толпу детей, натягивающих пальто и ботинки. – У нас проблемы? Нам нужна помощь?
Это еще одна забавная манера женщин, которые работают с маленькими детьми. Вы замечали? Они называют всех «мы». Мы пьем молоко? Мы умеем завязывать шнурки? Нам не нужно в туалет? Мы не намочили штанишки?
– Нет! – кричу я через всю раздевалку, не желая, чтобы она приближалась. – У нас все в порядке, спасибо, Пэт.
– Все нормально, – подтверждает Фэй.
Как только мы намочим штанишки, немедленно сообщим, большое спасибо.
Пэт уходит обратно в класс. Почти все дети с родителями уже вышли за дверь. До свидания, Джеймс, до свидания, Тамсин. До завтра. Не забудь мои рисунки, мамочка! И мою модель трактора! Можно, Кэти придет к нам поиграть, мамочка? Мамочка, можно мне покататься на велосипеде, посмотреть мультики, съесть конфету, полететь на луну, можно, мамочка?
Становится тихо.
– Вы ругаетесь, когда мы ссоримся, – напоминает Лорен, укоризненно глядя то на Фэй, то на меня.
– Мы не ссоримся, – как можно спокойнее говорю я. – Просто… пока мы не хотим общаться.
– Ты уверена? – спрашивает Фэй.
– Да, – я смотрю ей в глаза. – Я сама могу присмотреть за Элли… пока.
– Ты уверена, что справишься? Подумай, Бет, – ее голос звучит сдавленно.
Я чувствую боль, точно наши сердца соединены нитью, которая натягивается все туже и туже и в любой момент может с треском лопнуть.
– Справлюсь.
– Понятно.
Она берет Лорен за руку.
– Идем, Лорен. Джек ждет нас в машине. Наверное, он уже посинел от крика.
– Но, мамочка! Почему Элли не может поехать с нами?
– Мамочка! Я хочу с ними! – снова хнычет Элли.
– Нет! – рявкаю я. – Хватит! Вы играли вместе все утро и завтра увидитесь снова. Прекратите обе!
Девочки снова разражаются дружным ревом.
– Молодец, – сухо констатирует Фэй, увлекая за собой Лорен. – Давай будем наказывать детей…
– А кто виноват?
– Разумеется, я. Это же я превратилась в чудовище.
Она усаживает рыдающую Лорен на заднее сиденье рядом с Джеком, который просыпается и присоединяется к реву сестры.
Элли притихла на заднем сиденье машины, но сидит мрачнее тучи. Я начинаю открывать дверь, и в эту минуту ко мне подходит Фэй. Она дотрагивается до моего плеча.
– Я не хотела, – говорит она. – Я не думала, что так получится.
– Значит, «так вышло»? – презрительно спрашиваю я.
– Да. Именно так.
– И ты «ничего не могла поделать»?
– К сожалению.
– Слушай, перестань! Эту муть я даже слушать не желаю. – Я смотрю на нее с отвращением. Не могу поверить, что передо мной та разумная, чуткая женщина, с которой мы знакомы десять лет. – Я хочу знать одно. С каких пор? Когда это началось?
– Три с половиной месяца назад.
Просто невероятно. В ее голосе нет и тени раскаяния или сожаления о том, что она меня обманывала. Вместо этого она смотрит на меня отвратительным мечтательным взглядом. Все слюнявые открытки на Валентинов день, все приторные картинки на обертках от шоколадок и в рекламах белья, все песенки о любви, напоминающие сопли на меду, – все это слилось в одну-единственную бессмысленную и неуместную улыбку. Мне хочется ее ударить.
– Мы познакомились на приеме у врача, – говорит Фэй, и ее глаза затуманиваются.
Меня сейчас стошнит.
– Я сдавала кровь, а он пришел делать прививку от гепатита.
Как романтично.
– И… мы… мы случайно разговорились. И мы оба… нас точно ударило. Нам хотелось сказать друг другу так много, что мы решили встретиться снова.
Она улыбается мне, и я ненавижу ее за эту улыбку. В этой улыбке – жалость, точно она знает, что мне ее не понять. В самом деле, где уж мне?
– Это было… – она замолкает, чтобы усилить впечатление, – такое чувство, словно это наша судьба.
Я сбрасываю ее руку со своего плеча и рывком открываю дверь машины.
– Никогда не думала, – тихо говорю я, – что ты будешь городить такую несусветную чушь.
– Это плохое слово, – сопя, заявляет Элли. – Я знаю.
Вторник
Утром Элли бросается к Лорен с таким видом, как будто они не виделись целую вечность. Взявшись за руки, они весело болтают и возбужденно перешептываются, точно вместе отправляются в увлекательное путешествие. Вчерашние слезы забыты, словно ничего не случилось. Они устремляются к столу с пластилином и цветной бумагой. Как я завидую их способности оправляться от потрясений и жить дальше. В какой момент жизнь перестает быть простой и понятной? В каком возрасте мы начинаем все усложнять? В семь? В десять? В тринадцать? Неужели без этого не обойтись?
