Падший ангел (Женщина для офицеров) - Арнольд Марго (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
И отец, и сестра, и младшие – все они были там. К счастью, не было Джека, и я до сих пор рада, что его тогда не оказалось дома. Отец встал мне навстречу с улыбкой, которая, видимо, редко появлялась на его губах. Однако лицо его застыло, когда он увидел выражение моего лица. Подойдя к столу, я грохнула на него большой тяжелый саквояж, содержимое которого при этом громко звякнуло. Затем я развернула лист бумаги с выкладками, написанными рукой Джереми, и помахала им перед носом отца.
– Тут все, – сказала я. – Подсчитан каждый пенни, потраченный вами на меня с того несчастливого дня, когда я появилась на свет. Теперь вы можете забыть, – хотя я думаю, вы уже давно сделали это, – о том, что у вас когда-то была дочь. Я же с помощью Господа и этих самых денег могу забыть, что у меня когда-то была семья – такая, как вы.
Я не остановилась на этом и подробно изложила, что я думаю о «честности» так называемых честных бедняков. Я препарировала семейную жизнь моих родителей, безжалостно вскрывая все ее отвратительные гнойники. С красочными деталями и, надо сознаться, призвав на помощь богатое воображение, я описала, во что обходится моему телу каждый заработанный им соверен. По мере того, как я говорила, я заводилась все сильнее, монолог мой все больше становился похож на истерику. Я неистово поносила отца за то, что он сделал со мной, до тех пор, пока он не разрыдался, скрючившись на своем стуле и заткнув уши руками. Все остальные сбились в кучу, испуганные и ошарашенные моей тирадой. Но мне было не до них. Мишенью, в которую вонзалось мое жало, был отец – именно он, и никто другой. Наконец, обессилев, я умолкла. Отец был в полуобмороке, младшие дети хныкали.
За убийство человеческого тела карой служит виселица, но никого не наказывают за убийство души – именно то, что я совершила в тот вечер. Я убила, растоптала душу своего отца.
Уже не в силах продолжать, я поднялась и окинула взглядом все семейство.
– С сегодняшнего дня, – прошипела я, – вы никогда больше не увидите меня. Я не переступлю порог этой клоаки даже в том случае, если вы будете подыхать от голода или гнить от сифилиса. Что касается меня, то лично мне очень хотелось бы, чтобы вы сгнили – только этого вы, подонки, и заслуживаете.
С этими словами я ушла. Больше я никогда не видела отца живым.
Вернувшись домой, я была настолько измучена, что выглядела больной. Крэн разволновался и, когда я пожаловалась на легкий озноб, стал хлопотать вокруг меня, как заботливый отец. В эту ночь он оставил меня в покое. Я лежала в постели, и мне казалось, что отравлявшие меня в последние дни чувства – ярость, страх, неуверенность – наконец-то исчезнут и Я обрету покой. Однако это был самообман: я лишь немного придавила змею, но яд в крови остался.
На следующий день Крэн уехал в свои загородные владения, чтобы пару недель побыть с семьей. Обычно он посещал родных не реже раза в месяц, но в последнее время из-за того, что увлекся мною, не был там гораздо дольше. Я была ему благодарна за то, что он уезжает, поскольку мне очень хотелось побыть одной – наедине с бутылкой джина.
При активной помощи миссис Мур я провела два дня в глухом алкогольном мраке, снова и снова злорадно перебирая в памяти фразы, которыми я хлестала своих родных. Наступило утро третьего дня. К вечеру должен был вернуться Крэн, поэтому мне пора было завершать свою оргию.
С бутылкой и стаканом перед собой я сидела в гостиной и тихо плакала – джин, выпитый в достаточном количестве, способствует слезливому настроению. Внезапно дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Белль. За ее спиной маячила озабоченная физиономия слуги.
Со слезами, все еще текущими по лицу, я вскочила на ноги и завопила:
– Кто посмел впустить эту женщину?! Прогоните ее отсюда!
– Не раньше того, как мы поговорим, – сказала она и, плотно закрыв дверь перед растерянным слугой, повернула ключ в замке.
– Мне нечего тебе сказать, – всхлипнула я. – Ты получила свою тысячу фунтов, а это, видит Бог, гораздо больше, чем один фунт человеческой плоти. Теперь оставь меня в покое, ты, жадная шлюха!
Подойдя поближе, Белль взяла со стола бутылку и попробовала ее содержимое.
– Так вот в чем дело, – протянула она. – Кто дал тебе эту мерзость? Отвечай, маленькая пьяная сучка! Уж наверное, не Крэн.
– Как ты смеешь так разговаривать со мной в моем собственном доме! – Моя апатия сменилась злостью. – Все, что я делаю, думаю или говорю, не имеет к тебе абсолютно никакого отношения. Если мне хочется пить джин по утрам, я буду его пить. А теперь проваливай. Проваливай восвояси!
Белль сбавила тон.
– Идя сюда, я хотела говорить о другом, но, видит Бог, это объясняет многое, и, как я понимаю, Крэн не имеет к этому никакого отношения. Я догадываюсь, кого следует благодарить за твое новое пристрастие.
Она дернула за веревку звонка, а я, рыдая, упала в кресло. Когда миссис Мур постучала в дверь, Белль рывком распахнула ее настежь.
– А-а, миссис Мур… – Голос ее рассекал воздух подобно стальному клинку. – Не соблаговолите ли вы приготовить крепкий кофе для своей хозяйки и немедленно принести его сюда! А после этого мы с вами побеседуем.
Служанка выбежала из комнаты, как перепуганная курица.
Повернувшись ко мне, Белль продолжала жестким голосом:
– Я получила записку от своей сестры и поэтому вчера вечером отправилась на Рыбную улицу, где узнала все о твоем «благотворительном визите». Зачем ты это сделала, Элизабет? Зачем ты обрушила на них все это, причем так безжалостно? Отец почти при смерти, полагаю, тебе об этом известно. Если тебе так хотелось излить на кого-нибудь свою злость, почему было не выбрать меня или Джереми? Да, кстати, у меня для тебя кое-что есть.
Открыв свою большую дорожную сумку, она вынула оттуда кожаный мешок.
– Твой отец, разумеется, не захотел оставить ни единого пенни из этих денег, но, учитывая то, как он плох, я убедила твою сестру взять втайне от него пятьдесят фунтов. Иначе только одному Богу известно, как им удастся выжить. За исключением этой суммы, все остальные деньги здесь. Думаю, ты должна быть очень довольна собой.
– Мне не нужны эти деньги, – отшатнулась я. – Они принадлежат им – вплоть до последнего поганого пенни. А если тебя так волнует их судьба, отдай эти деньги Джереми и пусть он возьмет на себя заботу о моем семействе. Или, может быть, ты захочешь оставить их себе в качестве дополнительной платы за услуги ангела-хранителя?
Белль, казалось, готова была ударить меня, но ей все же удалось взять себя в руки.
– Если бы я не чувствовала, что тут есть доля и моей вины, я пошла бы к Крэну и выложила ему всю эту мерзкую историю – от начала до конца, и пусть камни упали бы туда, куда должны упасть. Но поскольку я во многом чувствую ответственность за то, что случилось, – хотя, Господь свидетель, я хотела как лучше, – то буду держать рот на замке. Но мне до сих пор непонятно, почему ты это сделала и что означает вот это? – Она помахала перед моим лицом бутылкой с джином. – Неужели ты до такой степени ненавидишь Крэна? Неужели он так плохо с тобой обращается?
В ответ на это я отрицательно покачала головой.
– Что ж, слава Богу, что ты хотя бы не стала врать, – сказала Белль. – Потому что, насколько мне известно, Крэн влюблен в тебя, как восемнадцатилетний мальчишка, а мужчины не теряют головы из-за плохих любовниц или тех, кому они безразличны.
Я быстро трезвела, и слова Белль били по моим барабанным перепонкам подобно ударам грома.
– Так объясни же мне тогда, ради всего святого: что происходит?! – вскричала она. Мне казалось, что Белль никогда не оставит меня в покое, что этот допрос будет продолжаться до бесконечности, поэтому я решила избавиться от груза мучительных мыслей, переложив эту тяжесть на нее. И тогда я начала рассказывать: сначала о страхах, возникших у меня, когда я слышала крики через стену, затем об ужасе первых ночей с Крэном и страхе перед неизвестностью и, наконец, – о ночном кошмаре, который до сих пор преследовал меня.
