НеКлон - Dar Anne (читаем бесплатно книги полностью .txt, .fb2) 📗

– Снова ты о своей вере в то, что приходы клонов прекратятся? Я скорее поверю в то, что мы с тобой сможем, конечно если достаточно сильно того захотим, существовать за пределами Миррор, нежели в то, что нам подобных не станет. И не смотри на меня так. Если ты не боишься говорить слова о конце клонов, тогда почему я должна бояться говорить о начале хотя бы для двух из них?

– Ты ничего не боишься. В этом твоя проблема.

– Да нет, боюсь.

– Это, – 11112 окинул рукой пылающий от огней запущенных фонариков небосвод, – предназначение всех клонов. Приход – переход – уход. Нечего бояться того, ради чего ты здесь. А ты только этого и боишься. И больше ничего.

– Я не боюсь ничего из того, что моё. Это, – я взмахнула рукой в сторону мерцающих огней, – не моё.

– Тогда что твоё?

– Не знаю я. Но это не значит, что за меня дозволительно решать. Мне просто не дают узнать. Как и тебе. Но разве можно считать это поводом для того, чтобы не предпринимать попыток?

– Остановись.

– И не подумаю.

– Ну и характер. Интересно было бы узнать, кем является твой оригинал.

– Совсем нет.

– Знаешь, ты, наверное, единственная, кому неинтересен свой оригинал.

– Знаю.

– Снова тебе стоять коленями на гречихе за свободу полёта собственных мыслей.

– Даже не сомневаюсь в этом.

– Не боишься. В этом твоя проблема.

Ничего не ответив на это, я сосредоточенным взглядом посмотрела на профиль собеседника, глядящего на подожженное нашими действиями небо. Он вменял мне бесстрашие перед тем, чего я никак не могла заставить себя бояться, и вменял мне страх перед тем, что должно было страшить и его тоже, но не страшило. В моих глазах природа моего страха должна была быть присуща всем клонам, как и природа моего бесстрашия. Что же с ними со всеми не так? Или этот вопрос неверен? Или верен вопрос: что не так со мной?

Что же у меня за оригинал такой? Я не не хочу узнать. Я страшусь этого знания. Мои изъятия и мой уход по воле моего оригинала, и сам мой оригинал – вот полный список моих страхов. Почему я страшусь именно последнего, с учётом того, что девяносто девять процентов оригиналов никогда не встречаются лицом к лицу со своими клонами? Потому что, подозреваю, мой оригинал способен на очень… Очень многое. Я чувствую это, а в случае клона чувствовать – всё равно что знать наверняка.

Глава 3

За нашим физическим состоянием следят со щепетильной тщательностью. Потому физическая культура – не просто самый важный предмет, но целая программа, отклониться от которой ни одному из нас нельзя ни на йоту. Мы должны быть физически здоровы и выносливы, наши органы и мышцы должны быть в идеальном тонусе, наша кровь должна соревноваться с чистотой горного ручья, а потому первой по значимости после физической культуры у нас стоит культура питания. Мы питаемся исключительно полезной пищей, сбалансированной и продуманной для каждого клона индивидуально. Я знаю наверняка, что именно буду есть в определенный день недели, знаю, что окажется на моём подносе во время любого из завтраков понедельников, обедов сред и ужинов суббот. Я не оракул, я – клон одиннадцать тысяч сто одиннадцать. Клон одиннадцать тысяч сто двенадцать тоже знает, что и в какое время суток съест. Если бы мой друг был хотя бы на сотую долю таким же бунтарём, каким, очевидно, являюсь я, мы бы могли незаметно для всех разнообразить наш рацион обменом наших блюд, как прежде я проделывала это с клоном одиннадцать тысяч сто десять и как делают многие здешние друзья. Но 11112 чуть ли не из праведников, так что на завтрак мне вновь пришлось довольствоваться постной кашей на воде и зелёным яблоком. Благо на завтрашний завтрак у меня с вероятностью в сто процентов будет яичный бисквит – пожалуй, единственный вариант завтрака, который за почти что восемнадцать лет моего существования до сих пор радует меня своим видом на моей тарелке.

По причине того, что основная часть нашего времени уходит на физические занятия и здоровое питание, нашему общему образованию уделяется меньше времени, чем можно было бы и чем того хотелось бы конкретно мне. Наставники утверждают, что нам незачем приобретать хорошее образование и забивать свои головы лишними знаниями, ведь на цель нашего существования это никак не повлияет. Впрочем, оригиналы некоторых клонов предпочли сделать уклон на изучение некоторых предметов своими клонами, чтобы те изучали те же науки или искусства, которыми занимаются они сами. К примеру, все знают, что оригиналом 12650 является знаменитая шведская флейтистка китайского происхождения по имени Лоу Чжи. Естественно, никто из клонов никогда не слышал игры самой Лоу Джи, но судя по тому, как 12650 управляется с флейтой, её оригинал поразительно талантлива.

С шести до десяти лет нас учат азам счёта и чтения. Уроки математики заканчиваются на уровне изучения простых арифметических операций с числами. Уроки чтения заканчиваются экзаменом, суть которого заключается в прочтении вслух и без запинок одного рассказа, и чтением наизусть гимна Миррор, завершающегося строками: “Мы в мир принесём пламя надежды / Мы телу людскому – спасенья одежды”. После четырех лет обучения счёту и чтению, этим более-менее интересным занятиям приходит конец. Глубинно мы никогда и ничего не изучали, но на втором этаже когда-то имелась маленькая комнатка пять на пять метров, с одним-единственным столом и тремя шкафами, заполненными книгами. Там были книги и по математике, и по литературе. В основном научные, сложные для понимания труды. Но если начать с правильных книг, тогда можно было приноровиться и углубиться во многие вещи. Эта комната никогда и никого не интересовала, она располагалась в конце коридора, в самом тупике, уборщицы хранили в ней свои принадлежности, наставники туда не захаживали вовсе. Я облюбовала её и даже пыталась привить любовь к её содержимому 11112 и 11110, но скучному сидению над книгами они предпочитали прогулки на свежем воздухе и игру в мини-гольф. К шестнадцати годам я прочла каждую книгу, найденную в этой комнате. Из книг по углубленной математике я смогла разобраться с уравнениями, степенями, дробями, логарифмами, координатами и очень многим другим. Из книг по другим наукам я узнала о химических связях и их типах, о металлах и неметаллах, о солнечной системе, о расположении сторон света, полюсах, о христианстве и язычестве, о философии, о природе электричества, об океанах и континентах, о войнах, о климатических изменениях… Когда книги закончились, я начала их перечитывать, перепроверять свои заученные знания. Проводя часы в этой комнате, я сожалела только об одном: что в ней не нашлось ни одной художественной книги. Только науки. Но и таким книгам я была безмерно рада. Поэтому когда в конце прошедшего декабря эту комнату разорили – в одно пасмурное утро вынесли из неё все до единой книги и увезли на фургоне вместе с каким-то хламом в неизвестном направлении, после чего освободившееся пространство отдали под очередной склад спортивного инвентаря, – я очень сильно расстроилась. Так сильно, что чуть не начала походить на остальных клонов: мне стало всё равно, что я употребляю одну и ту же пищу, всё равно, что хожу в застегнутом на все пуговицы пиджаке, и всё равно, что мне нужно делать то же, что и всем остальным – быть всего лишь клоном. Заметив моё апатичное настроение, 11112 попробовал украсть у миссис Лундберг дурацкую книгу по этикету, наивно надеясь на то, что хотя бы такое чтение смогло бы развеять мою печаль, однако при попытке кражи был схвачен за руку, за что сразу же был отправлен на гречиху. В качестве протеста я встала на гречиху рядом с ним. За протест пришлось отстоять на один час дольше наказанного. Так всегда: если тебе выносится взыскание в виде часа стояния коленями на гречихе, спустя час ты будешь свободен, но если кто-то за тебя вступится, он простоит на гречихе на один час дольше. Ещё не было случая, чтобы я стояла на гречихе меньше двух часов.

Наставников в Миррор совсем немного. Медиков и обслуживающего персонала здесь в два раза больше. Все они оригиналы. Может быть поэтому они кажутся нам странными. Однако их крайне отстранённое отношение к нам, и в то же время их бурные взаимоотношения между друг другом, вызывает у нас именно ощущение “странности”. Я никогда не видела, как оригиналы обходятся со своими питомцами, и вообще ни разу в жизни не видела питомцев, но давным-давно прочитав книгу о дрессировке собак, я пришла к выводу, что окружающие нас оригиналы, скорее всего, склонны воспринимать нас за питомцев. Хорошо ли это? Не знаю. Оригиналы, вроде как, любят своих питомцев, и те отвечают своим оригиналам не меньшей любовью. Вот это не вяжется. Чего-чего, а любви в наших отношениях с оригиналами точно нет. Да и что такое любовь? Я её ни к кому ещё не чувствовала, как мне кажется. Может быть только к 11110 и к 11112, но и это больше похоже на привязанность, нежели на что-то большее. И тем не менее, когда 11110 ушла, я сильно страдала и даже плакала. Чтобы никто не заметил моих слёз, в день ухода 11110 мне пришлось терпеть до ночи, чтобы наконец позволить своим глазам прослезиться. Клонов, плачущих из-за ухода одного из нас, могут даже запереть, если слух о таких слезах вдруг долетит до кого-то из наставников. Запирание – самое жесткое взыскание, естественно, опробованное мной не раз.