НеКлон - Dar Anne (читаем бесплатно книги полностью .txt, .fb2) 📗

В основной массе штат Миррор состоит из женщин. Из мужчин здесь на постоянной основе присутствует молчаливый и вечно хмурый мистер Еклунд, исправно работающий садовником, благодаря трудам которого Миррор имеет ровный газон и геометрически выверено подстриженные кусты. Мужского пола здесь ещё главный хирург Эбенезер Роудриг и наставник физической подготовки Джером Баркер. Поговаривают, будто они оба не шведы: первый – американец, второй – на одну половину британец, на вторую половину немец. Первый – кошмар всех клонов, второй – только наставник. Помимо садовника, хирурга и одного наставника в Миррор бывает появляются разнорабочие мужчины вроде водителей или грузчиков, но их имён никто не знает, и они часто меняются – никто из них не появлялся в Миррор больше пяти раз. Поговаривают, будто оригиналы, живущие в своём недосягаемом для нас мире, недолюбливают Миррор. Обычно люди недолюбливают то, чего не понимают, или то, чего боятся, или сумму двух этих понятий. Я давно это заметила, наблюдая за нашими наставниками.

С клонами нашего возраста работает всего четыре наставника, не считая Джерома Баркера, который работает с клонами всех возрастов. Миссис Лундберг – низкорослая женщина сорока пяти лет, с сильно вьющимися и начинающими седеть тёмными волосами, неизменно скованными крупной черепаховой заколкой. На её овальном лице с неприметными чертами ни при каких обстоятельствах не бывает косметики. Весь гардероб этой женщины состоит из семи платьев, каждое из которых она выгуливает в определенный день недели, и десятков разнообразных воротничков, которыми она пытается освежать внешний вид своей неизменности. Миссис Лундберг наставник этикета. Знания этикета нам нужны на тот случай, если вдруг какой-нибудь оригинал захочет увидеть или даже вывести за пределы Миррор своего клона. Последнее, насколько нам известно, не случалось ни разу за всю историю существования Миррор, а потому урок этикета, который, в отличие от гораздо более интересных уроков счёта и чтения продолжает длиться из года в год, считается самым ненужным из всех существующих в общей образовательной программе Миррор уроков. Так считают не только клоны, такого мнения придерживаются и коллеги миссис Лундберг. Однако несмотря на то, что её предметом не заинтересован ни один клон уже после первого полугодия занятия им, и ни один наставник не видит в нём ценности, миссис Лундберг, как ярая поклонница консерватизма, год за годом, совершенно самоотверженно и безустанно стремится доказать всем без исключения – и подопечным клонам, и коллегам оригиналам, – что именно её предмет самый важный из всех существующих в образовательной программе Миррор. Своим стремлением доказать отсутствие пустоты в пустом она же сама и опровергает собственное утверждение о первостепенной важности её предмета, чего напрочь не замечает, словно преждевременно ослепшая ослица, безостановочно тянущая пустой воз.

Миссис Маттссон выше миссис Лундберг на целую голову, что в полной мере позволяет ей чувствовать себя выше миссис Лундберг во всём остальном, хотя она и младше нее на целых пять лет. Миссис Маттссон, как и миссис Лундберг, тоже любит длинные платья, но гардероб у неё поразнообразнее и на её худое лицо, густо покрытое тонкими морщинками, всегда нанесено некоторое количество косметики. Миссис Маттссон преподает нам анатомию. Полезный предмет, благодаря которому мы с ранних лет знаем расположение всех наших органов, строение наших мышц и кровеносной системы. Именно миссис Маттссон научила нас препарировать червей и лягушек под микроскопом, что лично меня, в отличие от многих других клонов, не очень захватило. И именно миссис Маттссон занимается половым просвещением клонов.

Клоны не могут иметь детей. Потому что это “неэтично”. Нас стерилизуют по достижению пятилетнего возраста. И хотя я не помню, как проходила эту процедуру, её прохождение запомнилось едва ли не всем клонам. Стерилизацией, как и любой другой операцией, занимается лично Эбенезер Роудриг. У многих первая встреча со скальпелем и хирургом произошла именно в пятилетнем возрасте. С тех пор этого человека боятся все клоны без исключения. Именно он занимается изъятиями и именно он является тем, кто заведует уходами клонов. От его рук ушли тысячи и ещё уйдут тысячи клонов. Но перед тем, как попасть к нему на стол в виде сосуда с органами, многие клоны достигают полового созревания, а это уже область действий именно миссис Маттссон.

Уроки просвещения по половому созреванию начинаются в пятнадцатилетнем возрасте и заканчиваются в шестнадцатилетнем. На этих уроках девушек и парней одновременно просвещают на тему сексуального удовлетворения, для наглядности демонстрируя нам уменьшенные версии манекенов двух полов. Так как у клонов нет надобности предохраняться, нам просто объясняют, как удовлетворять свои сексуальные потребности в кратковременном союзе с половым партнёром. Первые уроки весьма интересны, но впоследствии и они вызывают скуку, так как повторение одного и того же материала по третьему кругу не может быть утомительным только для истинных стоиков, которых среди клонов – может быть благодаря оригиналам, от которых мы произошли – нет. К тому же, к середине курса полового просвещения многие клоны уже вовсю практикуются в этом деле. Таким скорым на практику ученикам лекции миссис Маттссон на тему пестиков и тычинок не только скучны, но и смешны, о чём она, конечно же, ни в коем случае не должна даже подозревать. Потому что никому не нравится стоять на гречихе. Хотя некоторые всерьёз подозревают меня в обратном.

Миссис Франссон – широкоплечая и при этом низкая женщина шестидесяти трех лет, очень сильно напоминающая старушку лет на десять старше своего реального возраста. Миссис Франссон строже и без того не самых мягких миссис Лундберг и миссис Маттссон. Она преподаёт нам уроки хобби. И каждый её урок приправляется словами: “У всех вас должно быть хобби, которое будет отвлекать вас от срамных мыслей и мечтаний вроде тех, в которых клоны воображают себя одушевлёнными и способными отдаться на волю не своей участи”. И хотя мне нравилось и рисование, и вязание, и вышивание, и выжигание, и вырезание, и пение, и игра на фортепиано – список тех хобби, которыми занимала нас миссис Франссон, поистине может снискать славу бесконечного, – из-за того, что мне не нравились ни манера преподавания этого наставника, ни сам наставник, я так ничем всерьёз и не увлеклась. Впрочем, не только миссис Франссон не нравилась мне, но и я ей была поперек горла, так что неудивительно, что все мои успехи во многих занятиях радовали её не больше, чем мухобойка способна радовать муху. Помню, как её действительно порадовали мои слабые результаты на лепке из пластилина – до тех пор я ни разу не видела улыбки на этом испещренном глубокими морщинами лице, и это повеселило уже меня.

Однако ни миссис Лундберг, ни миссис Маттссон, ни миссис Франссон и даже их сумма не сравнится с Марисой Мортон, являющейся не только наставником “по своему духовному предназначению”, как она выражается, но и директором Миррор “по предназначению свыше”. Никто из клонов не знает, что такое “свыше”, но то, как на это “свыше” реагируют наставники, являющиеся одухотворенными оригиналами, может давать нам недвусмысленное представление о том, что это “свыше” не что иное, как нечто более важное, нежели их таинственное “духовное”. Нам этого, очевидно, никогда не понять. Ведь у нас нет душ.

Мариса Мортон – высокая женщина с неестественно ровной осанкой, острыми чертами лица и прямым подбородком, неизменно вздернутом кверху, как будто на кончик её прямого носа постоянно норовит сесть невидимый комар, которого она всегда успешно поражает испепеляющим огнём своих ярко-голубых глаз. Все её платья длиной в пол и с длинными рукавами, закрывающими костлявые запястья, и все они или тёмно-бордовых, или тёмно-лиловых оттенков. Как и миссис Лундберг, она любит расшитые кружевом воротники, но её воротники заметно выше и жестче. В марте текущего года этой женщине исполнилось семьдесят лет, однако её унизанные сединой волосы медленно теряют свою черноту, а морщин на её лице как будто даже меньше, чем на лице миссис Франссон.