Сад лжи. Книга первая - Гудж Эйлин (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Скоро, думал Дэвид, он уйдет из этой тухлой больницы. Переедет в Моррис-таун или Монтклер. А может, даже в Шорт Хиллс. Откроет собственную практику. У них там есть деньги, и все, что им надо, — это пара детей и чтоб, конечно же, жена наблюдалась у хорошего гинеколога. Хороший — это, по их понятиям, такой врач, который всегда приятно улыбается, сует леденцы их детям, не раздражается, когда они звонят в любое время дня и ночи насчет изжоги или газов: им-то кажется, что уже начались родовые схватки.
Наконец он станет принадлежать самому себе. Сделается свободным человеком. И тогда уже черта с два удастся какой-нибудь вертихвостке, пусть даже из богатых и понимающих толк в траханье, связать его по рукам и ногам. Может, лет через пять — десять он и созреет для дома с белым глухим забором, но не сейчас.
Спускаясь по ступенькам в подземное чрево Нью-Йорка, Дэвид вдруг подумал о возможности и другого поворота событий. Возможности, от которой его тут же бросило в жар. Что, если она действительно оставит ребенка? Ведь тогда, хочется ему этого или нет, он сталбы отцом! Где-то там будет жить ребенок с чертами его лица, с той же, что и у него, кровью в жилах. Он может хотеть чего-то, чего отец окажется не в состоянии ему дать. И настанет день, когда этот ребенок даже возненавидит его — так же, как он возненавидел своего старика.
Он так разволновался, что даже уронил свой последний жетон, пытаясь опустить его в турникет. Рэйчел представлялась ему теперь таким же страшилищем, каким в свое время был отец. Во рту у Дэвида все, казалось, пересохло, живот сжали судороги.
Да будь она проклята! Какое право имеет эта сука ломать всю его жизнь? Ему вспомнилось, как однажды утром Рэйчел обнаружила у него под кроватью пару черных кружевных трусиков, скорей всего принадлежащих Шарлин. Она ничего тогда не сказала, просто очаровательно улыбнулась и отправилась на кухню готовить завтрак. Когда Дэвид вышел из ванной, ее уже не было. На столе был сервирован его завтрак — высокий бокал с только что выжатым апельсиновым соком, салфетка в кольце и все остальное. На тарелке лежали, прикрывая хрустящую английскую булочку, те самые трусики. Прислоненная к тарелке записка желала ему „приятного аппетита".
Конечно, она могла иногда распускать нюни, как и все остальные. Но в то же время Рэйчел была жесткой и холодной, как столовое серебро. Неужели ей удастся его заарканить, несмотря на его сопротивление? Как удалось папочке! Ведь начиная с тринадцати лет Дэвид неустанно мечтал о том, чтобы сбежать из дому. Он копил деньги, подрабатывая после школы мытьем посуды в закусочной. Но всякий раз, когда он уже готов был упаковать в рюкзак свои пожитки и смыться, что-то его удерживало. У папочки имелось тайное оружие, больше всего пугавшее Дэвида. Старый негодяй нуждался в нем — и он не решался предать его.
Дэвида обдал вырвавшийся из тоннеля поток вонючего воздуха, он увидел надвигавшиеся фары электропоезда. Это было похоже на зловоние из отцовского рта и его налитые кровью глаза, глаза пьяницы, обуреваемого тяжелой убийственной яростью.
„Думаешь, умным стал, да? Умней меня! Ничё, Дэйви, все равно тебе от меня никуда не деться, понял? Я в тебе сижу, ясно? Скреби — не отскребешь! Поглядишься в зеркало, а это я оттудова на тебя смотрю. Ну что, выкусил?.." — тупо повторял старик, и его слова сейчас вновь звучали в ушах Дэвида.
Но вот он уже не слышит ничего, кроме грохота приближающегося к платформе поезда и шума собственного сердца, молотом стучащего в груди.
Войдя в вагон, Дэвид тут же опустился на твердое пластиковое сиденье. Напротив он увидел мирно похрапывающего алкоголика в вонючей куртке с капюшоном. „Этот человек, — с отвращением подумал он, — явно никуда не едет, а просто скрывается в подземке от дождя и холода".
Но странное дело, алкаш с его замызганной курткой каким-то образом помог ему справиться с дурным настроением, невольно напомнив Дэвиду, какой большой путь он сумел пройти и сколь многого добиться. Глядя на этого бедолагу, он почувствовал себя уверенней. Бейсбольный мяч, пущенный Рэйчел по кривой в его сторону, был не прост для приема, но теперь он был уверен, что все-таки сумеет с ним справиться.
— Привет, Дэвид!
Женский голос, раздавшийся из темноты гостиной, заставил сердце Дэвида завертеться юзом, словно машину на обледеневшей автомагистрали. „Кто, черт…"
— Рэйчел?! — догадавшись, воскликнул он, шаря рукой по стене в поисках выключателя.
Да, она! Но, Господи, как она выглядит. Ее же не узнать. Прямая и неподвижная, она сидела у камина на вертящемся стуле, сложив руки на коленях, словно примерная ученица в школе. И еще одна странность, бросившаяся ему в глаза. Впервые, подумать только, он видит ее в платье и очень элегантном платье. Скорее всего хлопок-батик с разводами пастельных тонов. Волосы, обычно спадавшие нежным коричневато-золотистым облаком ей на плечи, сейчас перехватывал гребень, обнажая ее нежную и белую шею. И снова он, как на платформе в метро, испугался, словно непременно должно случиться что-то плохое. Испуг и непонятное волнение охватили его.
Опасность внушали ее глаза. Большие, потемневшие — и пустые. Как окна со спущенными шторами. Что бы она ни чувствовала, это оставалось внутри нее. Ему же приходилось об этом только догадываться.
На кофейном столике перед ней стояла наполовину пустая бутылка текилы. Ни стакана, ни льда. Господи! Да Рэйчел никогда столько не пила. Стакан вина — и она под столом. А сейчас? Сидит трезвая как стеклышко, и ни в одном глазу.
„Осторожней, парень, — подумал он. — Сейчас ты ступил на тонкий лед. Смотри не шлепнись задницей".
— Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? — спросил Дэвид, сбрасывая вымокшее пальто и швыряя его на спинку стула. Он сел на диван, напротив Рэйчел, — напряженный, встревоженный. Взяв в руку бутылку, он поглядел на этикетку. — Представляешь, она болталась у меня в буфете еще с прошлого Рождества. Подарок отца. Он посылает мне по бутылке. Каждый год. Обычно я не пью, но сегодня на улице такая холодрыга, что… в общем, пропустить рюмочку не помешает.
„Господи Иисусе, почему она молчит? Хоть бы глазом моргнула, что ли! Да что здесь, черт побери, происходит?" — пронеслось у него в голове.
И тут она пошевелилась. Он увидел, что по ее телу прошла дрожь. Глаза Рэйчел остановились на его лице. Взгляд дышал холодом. Температура явно была ниже нуля. Дэвид с ужасом почувствовал, как яйца, сжавшись, втянулись внутрь.
Поднося бутылку ко рту, он заметил, что рука противно дрожит. По спине побежали мурашки.
— Не пей, — произнесла Рэйчел.
Голос был тихим, но твердым.
Он поставил бутылку обратно — но не из-за этих слов, а под влиянием ее взгляда. „Господи Иисусе! Что у нее сегодня с глазами?" — мелькнуло у него в голове.
Казалось, спала какая-то завеса, и ему открылось за ней нечто ужасное, пугающее. Белое пламя с синей точкой посредине.
— Я не хочу, чтобы ты был пьян, когда будешь делать ЭТО, — продолжала она тем же бесившим его бесцветным током — словно говорил не человек, а механический робот, специальное устройство, подающее сигналы на монитор в случае остановки сердца.
Бутылка стукнулась о кофейный столик светлого дерева с такой силой, что часть янтарной жидкости выплеснулась Дэвиду на руку. Лизнув тыльную сторону ладони, он ощутил терпкий, обжигающий рот вкус текилы.
— Делать что? Господи, Рэйчел, ты меня просто пугаешь! Что стряслось? Сидишь тут в темноте, как паук какой-нибудь. Черт побери, могла бы ведь позвонить, сказать, что придешь. Ты что, думаешь, я не захотел бы с тобой повидаться?
Говоря это, он поспешно отвернулся: честно говоря, больше всего на свете ему хотелось, чтобы она была сейчас где-нибудь на другой планете. И еще, чтобы они вообще никогда не встречались.
— Мне абсолютно все равно, — ответила Рэйчел. — После сегодняшнего вечера это уже не имеет значения.
